Новые рынки: Китай. «Уловки — неотъемлемая часть мышления
жителей Поднебесной»

В последнее время Россия и Китай активно расширяют взаимодействие в торговле и научной сфере. С января по октябрь 2023 года товарооборот между нашими странами вырос на 27,7% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года и составил $196,4 млрд. В конце ноября 2023 года российское правительство ратифицировало подписанное в 2022 году соглашение о крупном проекте в космической отрасли — наши страны будут вместе работать над созданием первой научной станции на Луне. 

Китай представляется интересным, но неоднозначным рынком, так как образ мышления китайцев — загадка для многих иностранных бизнесменов. Мы продолжаем цикл статей о сотрудничестве с новыми потенциальными партнерами России. Чем живет современный Китай и как избежать проблем, налаживая бизнес с местными компаниями, «Большим идеям» рассказал Алексей Маслов, доктор исторических наук, директор Института стран Азии и Африки МГУ им. М.В. Ломоносова, профессор школы востоковедения НИУ ВШЭ.  

«Большие идеи»: бытует мнение, что жители Поднебесной любят применять стратагемы — тактические приемы или уловки — в жизни и в бизнесе. Можно ли доверять партнеру, если не знаешь, что от него ждать?

Алексей Маслов: Вопрос, можно ли доверять китайцам, всегда был главным в отношениях с Поднебесной. Наши предки еще в XVI—XVII веках утверждали, что у китайцев особый образ мышления, который проявляется в том числе в торговле и в политике. Взаимодействие между нашими странами порой перетекало в полный антагонизм. Частично мы наблюдаем его и сейчас: некоторые соотечественники убеждены, что Китай вот-вот оккупирует российский Дальний Восток, а все китайцы обманывают в бизнесе.

При этом всегда существовала и другая точка зрения: китайцы — мудрые и спокойные люди, а те, кто им не доверяет, — дураки. Есть бизнесмены, которые рассказывают: стоит сходить с китайцами в ресторан, и все проблемы волшебным образом решатся. На самом деле обе точки зрения ошибочны и указывают лишь на то, что люди не понимают, как устроено мышление жителей Поднебесной. Говоря о доверии, нужно понимать, что в Китае действует иная психологическая среда, сформированная в определенных исторических условиях.

Что это за условия?

Китай исторически развивался в жесткой конкурентной среде, в которой основная цель населения — выжить, а любая сделка — реализация некоего плана. Чаще всего этот план в том, чтобы сделать ваш бизнес без вас или вместо вас. Тысячелетия существования в этой атмосфере привели к тому, что китаец всегда хочет выиграть конкурентную гонку. В густонаселенном Китае она наблюдается во всех сферах — от производства скрепок до высокоинновационного изготовления микрочипов.

Развитие Китая базировалось на удивительных находках, технологических секретах, которые необходимо скрывать, прибегая к уловкам. Эти уловки не применяются против конкретных людей — никто не стремится насолить другим. Уловки — неотъемлемая часть мышления китайцев.

Многие китайские бизнесмены говорят по-английски, и иностранцам кажется, что в стране действуют стандартные для Запада правила ведения бизнеса. Когда западная компания приходит в Китай, она автоматически переносит на него свое представление о бизнес-культуре. Это большая ошибка: бизнес-среда в Китае отлична от европейской. Приведу пример. Если китаец говорит: «Давайте подпишем соглашение как можно скорее», а потом вдруг исчезает, западный партнер в недоумении начинает выяснять, что произошло. А произошло то, что для китайца — в порядке вещей. Он применил стратагему под названием «Удалить огонь из-под котла». «Разогрел» партнера, обсудил с ним все тонкости и пропал. Он понимает, что вторая сторона уже нацелилась заключить сделку, поэтому, «потомившись», будет вынуждена пойти на уступки.

Еще один пример — распространенная ситуация, в которую попадают многие российские предприниматели в Китае. Они приезжают на первые переговоры и говорят партнеру: «У меня есть гениальная идея. Я владею земельным участком в таком-то городе. Давайте построим там завод. Он принесет такую-то прибыль, и мы завоюем вот такой объем рынка. Осталось только найти деньги». Китаец благодарит за идею, бесплатное маркетинговое исследование и анализ рынка и обещает подумать. А потом в другом городе самостоятельно открывает такое же производство. Кто виноват? Хитрый китаец или не очень умный русский, который поделился идеей? Ни тот, ни другой. Это несовпадение культур. Китаец в этом случае следовал стратагеме «Грабь горящий дом», то есть воспользовался неразберихой в делах партнера, чтобы использовать его идею и фактически увести у него бизнес.

С чего стоит начинать, чтобы наладить отношения с китайскими партнерами?

С долгой и основательной подготовки. Недостаточно послушать пару лекций о Поднебесной или прочитать знаменитый трактат «Искусство войны» Сунь Цзы о китайских стратагемах. Надо действовать постепенно: читать книги, налаживать связи, делать небольшие шаги, разбираться и набивать шишки и только потом переходить к серьезным сделкам. Российские компании, которые потратили время и средства на переобучение персонала, изучили рынок, заказали систему мониторинга китайских партнеров и клиентов, начинают работать с Китаем довольно успешно. А вот те, кто наваливается нахрапом без учета особенностей среды и ожидает быстрых побед, как правило, проигрывают.

Чтобы понять и полюбить партнера, нужно также изучить его культуру, историю, найти точки соприкосновения. Что связывает Россию и Китай в культурном и историческом плане?

Наши «соприкосновения», как позитивные, так и негативные имеют долгую историю. Между Китаем и Россией самая протяженная граница в мире, и, конечно, у нас возникали и возникают трения, недопонимание в торговле и политике. Но за последние 30 лет мы научились переступать через то, что называется конъюнктурными соображениями.

И Россия, и Китай развивались как мегаимперии, объединяющие множество этносов, которые говорят на разных языках, имеют свои религиозные традиции и национальные предпочтения. Наши государства ценят свое историческое прошлое и уважение к нему. Они понимают, что вытеснены сейчас на периферию политической и экономической арены, но хотели бы достичь большего в плане влияния на мир. Эта неудовлетворенность своим положением нас также объединяет.

Еще одно сходство в том, что граждане Китая и России могут высказывать недоверие к власти, но вместе с тем уверены, что именно государство должно решить все их проблемы. В этом заключен парадокс. В традиционной западной бизнес-культуре у государства есть регуляторная функция, но на рынок влияет также и бизнес-сообщество. В России и Китае основные регуляторные функции при возникновении проблем всегда берет на себя государство.

Заинтересованы ли китайцы в том, чтобы привнести в Россию свою культуру, идеологию или экономическую модель?

Китайская экономика устроена таким образом, что не может развиваться только на внутреннем рынке. Как только в стране образуется большой объем прибавочного продукта, Китай начинает переносить его за рубеж. Вследствие этого когда-то и появился Великий шелковый путь. Сейчас Китай вырос до мощной развитой державы. С 2008—2009 годов, пытаясь стабилизировать внутреннюю экономику, он стал приобретать различные иностранные активы. С 2013—2014-го начал переносить производства в Африку и Латинскую Америку, вкладываться в рынки США и Европы. Но свою культуру Китай никогда не пытался экспортировать. Единственное, что он старается сделать — объяснить ее суть и сформировать лоббистское окружение, которое уважает Китай и готово его поддерживать. Для этого по всему миру открываются Институты Конфуция, в которых преподают китайский язык и рассказывают о китайских культурных традициях.

Также Китай никогда не экспортировал свою идеологию — социализм с китайской спецификой или коммунистические идеи. Более того, раньше он даже не стремился объяснить миру суть своих глобальных инициатив. Поэтому то, что китайцы воспринимали как политические нормативы, для остального мира долгое время представлялось непонятными лозунгами. Последние пять лет Китай, наверное, впервые за всю историю продвигает в массы свои идеи о том, как в будущем должен выглядеть окружающий его мир.

Что это за идеи и как они связаны с геополитикой Китая?

Китай стремится предложить миру несколько концептов, которые были бы приемлемы для всех. Главные идеи — о единой судьбе человечества и совместном процветании наций. Он пытается показать, что может быть лидером группы стран, готовых развиваться вне западного образа мышления.

Долгое время Китай успешно существовал в рамках американской экономической концепции, основными элементами которой стали инфраструктурные мировые проекты, долларовый рынок и система ВТО. Это частично стимулировало экономический рост Китая, однако со временем он понял, что не может быть самостоятельным, пока действует в пределах чужих проектов и идей.

Сейчас главным принципом политики Поднебесной стала многополярность. Китай стремится создать вокруг себя комфортный регион из стран, с которыми выгодно торговать и которые поддерживают его глобальные политические инициативы.

Кажется, в этом плане Китай парадоксальным образом поменялся ролями с США. Если в 1970—1990-е США ратовали за открытие рынков и границ, уменьшение тарифов, то есть провозглашали идеи политической и экономической открытости, то сейчас проповедником подобных идей становится Китай, а Америка стремится ограничить его в этом.

Насколько Китай самостоятелен в принятии политических и экономических решений?

Он вполне самостоятелен, но действует в жестких идеологических рамках. Китай всегда отстаивает свои интересы и действует только ради собственного развития. Например, он активно предлагает юань в качестве расчетной валюты, но мы понимаем, что привязка российской экономики к юаню не лучше, чем привязка к доллару.

Пока не ясно, насколько долгосрочна и устойчива международная стратегия Китая. Будет ли он и дальше бороться за то, чтобы мир поддержал его идеи, и для многих ли стран приемлемы китайские концепции? Китаю намного проще договориться с азиатскими государствами — он говорит с ними на одном политическом и даже культурном языке. Однако в странах Европы, Латинской Америки, Африки китайские идеи не всегда принимают на ура, ведь там другие ценностные ориентиры.

За 20 лет экономика Китая выросла в 15 раз. Главным пунктом политики партии по-прежнему остается экономический рост. Но многие эксперты утверждают, что Китай на пороге кризиса, который отразится на всем мире. С чем связаны такие опасения?

Разговоры о том, что Китай вот-вот рухнет, не прекращаются десятилетиями. Книга «Грядущий крах Китая» американского журналиста Гордона Чанга, в которой утверждалось, что коммунистическая партия приведет страну к кризису к 2011 году, вышла еще в 2001-м. О скором кризисе чаще всего говорят сторонние наблюдатели, которые не погружены в китайскую специфику и пытаются подойти к Китаю с западными мерками. Таким экспертам кажется, что Китай развивается «неправильно». Но у него свой путь и своя модель развития экономики, которую нельзя назвать только плановой или только рыночной. На верхнем уровне государство полностью контролирует крупные предприятия, дотирует их. Однако на уровне малых и средних предприятий есть рынок с постоянной и жесткой конкуренцией. То есть, с одной стороны, экономика дотационная, с другой — рыночная, при которой создаются стимулы для развития бизнеса.

Между тем, нельзя не признать, что в Китае накопились проблемы роста, связанные с постоянным экстенсивным развитием экономики и перепроизводством товаров. Например, затормозился рост потребительского рынка. Проще говоря, китайцы стали меньше покупать и больше сберегать, и, как следствие, многие предприятия остались без работы.

Китай попытался перезапустить экономику путем так называемого внутреннего стимулирования потребления. Он ввел стратегию «двойной циркуляции», при которой государство выбрасывает на рынок больше денежной массы, люди больше покупают и платят больше налогов, государство больше производит и, соответственно, больше денег возвращается в бюджет. Однако этих мер пока недостаточно.

Проблем добавляет и быстрый темп старения населения. Число пожилых людей приближается к 300 млн, что и приводит к огромным тратам бюджетных средств на содержание пенсионеров. В некоторых провинциях на одного трудоспособного человека уже приходится по пенсионеру. В 1970—1980-е годы Китай проводил политику «одна семья один ребенок», а также политику по увеличению городского и уменьшению сельского населения. И если раньше большинство населения было сосредоточено в деревнях, то сейчас 65% граждан — горожане. Постепенно меняется и образ жизни: семьи уже по собственному желанию не хотят заводить больше одного ребенка, так как обеспечивать его очень дорого. Появляется все больше чайлдфри-семей, чего раньше невозможно было себе представить. Все это сказывается на снижении рождаемости.

Еще одна проблема связана с тем, что многие крупные предприятия получали постоянные дотации и брали большие кредиты у банков. В результате образовался кризис неплатежей. Одновременно упал рынок недвижимости, который на протяжении долгого времени стимулировал развитие экономики Китая, так как многие предприятия производили сопутствующие товары для строительства и оснащения домов: цемент, бетон, стальные конструкции, электронику и т. д. Сегодня в Китае не продаются сотни квартир, а крупнейший китайский застройщик Evergrande за 2021—2022 годы понес убытки в $81 млрд.

Есть также некоторые сложности с реализацией проекта «Пояс и Путь», цель которого — объединить сухопутные и морские пути из Китая в другие части света. С 2013 года Китай вложил в его развитие более $1 трлн. Проект включает в себя множество международных инициатив в транспортной, логистической, торговой областях. Некоторые страны, участвующие в нем, воспользовались льготными китайскими кредитами и не смогли в срок рассчитаться за строительство портов и других структур. А некоторые вовсе выходят из проекта, называя его экспансионистским. Частично это происходит под воздействием США, возглавивших антикитайскую коалицию, которая ограничила экспорт китайских товаров, в том числе высокотехнологичных (вспомним хотя бы санкции против Huawei). Китай, который привык развиваться в атмосфере общего восхищения, впервые, наверное, за последние десятилетия оказался в недружелюбном для себя окружении.

Так что ответ на вопрос, грядет ли серьезный кризис в Китае, мы получим уже в конце этого — начале следующего года. Если не будет серьезных ударов по мировой экономике, связанных с новыми вызовами, например с тайваньской проблемой, то в течение пяти-семи лет все будет довольно устойчиво.

Если кризис все же разразится и экономика Китая рухнет (что крайне маловероятно), это нанесет серьезный удар по мировой экономике. Изменится индекс цен на мировых рынках, окрепнет доллар, ослабнет юань, разрушится торговая инфраструктура. Неизбежно возникнут проблемы в российско-китайской торговле, поскольку Китай для нас — торговый партнер номер один.

Если говорить об экономическом сотрудничестве, какие сейчас самые сильные точки притяжения между Россией и Китаем?

Структура российско-китайской торговли досталась нам еще с 1990-х годов. Мы продаем Китаю нефть, газ и лес, а покупаем широкий ассортимент товаров народного потребления и многое другое. Почти 70% российского экспорта в Поднебесную составляют поставки энергоносителей. За счет этого сложился профицит в торговле с Китаем. Однако рост торговли между нашими странами только за счет увеличения поставок энергоносителей невозможен. Во-первых, в Поднебесной есть ограничения по объемам поставок нефти и газа из одной страны, и Россия уже практически достигла порога, который составляет около 20%. Во-вторых, в последнее время Китай открыл несколько новых месторождений, и его зависимость от внешнего рынка энергоносителей постепенно будет сокращаться. И наконец, к 2060 году Китай планирует достигнуть углеродной нейтральности, то использование нефти и газа будет снижаться в принципе.

Поэтому главная задача сейчас — диверсификация торговли и увеличение сотрудничества в области технологий, совместных производств, обмена акциями, вертикальной интеграции бизнесов. Россия с огромным опозданием выходит на китайский рынок, который успели занять европейские, американские, австралийские, японские, новозеландские компании. Этот рынок очень конкурентный, нам сложно на нем работать, так как, несмотря на развитие торговли, объемы взаимных инвестиций и количество совместных проектов пока ничтожно малы.

В частности, можно считать перспективным сотрудничество в области технологий и стартапов, в том числе в сфере венчурного инвестирования. Напомню, что число «единорогов» в Китае перевалило за 300 — только за 2022 год добавилось еще 74 компании стоимостью более $1 млрд каждая. В России подобных компаний единицы, так что наше будущее — в области совместных разработок.

У Китая огромное количество партнеров. Почему ему должно быть выгодно сотрудничать именно с Россией?

Раньше Китай переоценивал роль торговых отношений, полагая, что, пока торговать выгодно, политика останется в стороне. Этим объясняются колоссальные объемы товарооборота между Китаем, с одной стороны, и США и ЕС, с которыми сложились непростые отношения, — с другой. Однако падение объема китайско-американской торговли многому научило Китай. Оказалось, что США готовы нанести ущерб самим себе, лишь бы ударить по экономике Поднебесной. Поэтому Китай начал искать новых партнеров и сближаться с Россией. В нашей стране огромный рынок, который опустел из-за ухода многих иностранных товаропроизводителей и поставщиков. Китайские компании, особенно мелкие и средние, которые не были ориентированы на рынки США и Европы, заинтересованы в выходе на этот рынок, но пока мало о нем знают и допускают те же ошибки, что и российские бизнесмены, приходящие в Китай.

Что затрудняет выход китайских компаний на российский рынок?

Во-первых, мы сами не очень-то рассказываем китайцам о том, какие выгоды они могут получить. Например, они почти ничего не знают о наших стратегических проектах, о территориях опережающего развития. Многие российские ресурсы, рассказывающие об экономических возможностях, в Китае заблокированы из-за особенностей интернета. Во-вторых, у нас пока не расширено «бутылочное горлышко» Восточного полигона (железнодорожной сети) на Дальнем Востоке — мощность портов в три раза превышает пропускную способность подъездных железнодорожных путей, то есть логистических мощностей не хватает. А китайский бизнес работает быстро: купил — и тут же продал. Для китайцев немыслимо ждать поставки товара несколько дней, а то и месяцев. В-третьих, многие китайские компании, работавшие на западных рынках, боятся вторичных санкций. Они уверены, что рано или поздно отношения с США восстановятся, а на американском рынке они получали несопоставимо большую прибыль, поэтому не хотят рисковать.

Мы также видим, что на высшем политическом уровне Китай пока не принял решения открыть все двери для взаимодействия с Россией. Экономическая ситуация, возникшая из-за обострения российско-украинских отношений, нанесла удар по экономике Китая. Многие инфраструктурные и логистические связи существенно пострадали. Китай оказался перед серьезным выбором и вынужден лавировать.

Китай вкладывает огромные средства в развитие технологий. Каких планов он придерживается в этом отношении?

Китай становится технологической супердержавой. Он стремится достигнуть суверенитета почти во всех основных областях. Например, Китай без доступа к западным технологиям наладил выпуск 7-нанометровых чипов и скоро сможет выпускать 5-нанометровые. Китай работает в области производства суперкомпьютеров, космической техники. Он планирует в ближайшие десятилетия создать космические станции не только на Луне, но и на Марсе. Но, самое главное, многие технологии внедрены в Китае уже на бытовом уровне. Это сотни управляемых с гаджетов умных городов, это умные поезда, компьютер которых считывает информацию с чипа, установленного на контейнере, и сам решает, с какой скоростью, к примеру, везти фрукты или стальной прокат. Китай перевел более 80% ежедневных покупок в онлайн, и за счет онлайн-торговли уже выросли миллиардные стартапы. В дальнейшем можно ожидать, что Китай будет активно продвигать свои технологические стандарты и нормативы передачи информации другим странам. И, скорее всего, первыми, кто его поддержит, будут страны Юго-Восточной Азии.

Каким российским компаниям наиболее выгодно сотрудничать с Китаем?

Компаниям агропромышленного сектора (поставки зерна, рапса), косметической отрасли (органическая косметика), деревоперерабатывающей промышленности (готовая и полуготовая продукция). Мы не можем тут победить по цене, так как китайская продукция всегда будет дешевле, и не можем входить в люксовый сегмент, так как в Китае широко представлены западные бренды. Но премиальный сегмент нам вполне доступен.

Еще одна перспективная сфера — туризм, который сейчас во многом отдан на откуп китайским компаниям. Многие российские специалисты в области туризма не знают, как работать с китайскими партнерами. Их необходимо обучать. Кроме того, Китай открыл доступ иностранным компаниям на рынок фармакологии, поэтому могут быть интересны совместные разработки или производство лекарств.

Наконец, еще одно перспективное направление — локализация производства китайской высокотехнологической продукции в нашей стране. Например, нам выгодно не просто закупать электромобили или заниматься отверточной сборкой на территории России, но и делать то, что Китай делал еще в 1990-е — локализовывать производства. Обучать инженеров, технологов, производить автомобили на местах. На это уйдет лет 10, но в любом случае мы не должны все время зависеть от поставок из Китая.

Чем отличается китайский менеджмент? Можем ли мы перенять у него какие-либо управленческие методы?

Чтобы что-то перенять, надо сначала это изучить. К сожалению, мы почти не знаем российских управленцев, которые работали бы на высоких должностях в китайских компаниях и принимали бы там решения. Поучиться местному менеджменту в китайском вузе тоже вряд ли удастся: там в основном обучают западным методикам на английском языке. Китай тщательно скрывает, как управляются китайские компании.

Однако в общих чертах китайский стиль менеджмента все-таки можно описать. С одной стороны, есть система пирамидального управления, предполагающая большое число обсуждений для поиска взаимоприемлемого решения, и четкий документооборот. Но с другой — есть личные связи, в том числе между кланами, которые играют определяющую роль и добавляют фактор непредсказуемости. Китайцы — трудоголики. Они не любят отсиживаться на работе и считают, что все на местах зависит от конкретного человека. Доносы коллег на тех, кто плохо работает, здесь в порядке вещей — жалобы направляются через специальное приложение, и компания принимает меры. Кроме того, в Китае принято постоянно переучивать персонал на самых разных должностях. Между корпорациями и университетами существует тесная связь. Времена дешевой рабочей силы прошли: за счет постоянного переобучения квалификация персонала за последние годы заметно выросла.

Возможно ли сотрудничество между крупными китайскими вузами или корпорациями и российскими образовательными учреждениями?

В Китае всего один полноценно работающий совместный российско-китайский университет МГУ — ППИ — его создали Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова и Пекинский политехнический институт. Он запустился в 2016 году и дает выпускникам дипломы как МГУ, так и совместного университета.

Что касается китайских корпораций, то многие из них уже десятилетиями сотрудничают с западными университетами, например с Гарвардом, и используют их систему подготовки и поддержки технологических кадров. Мы же, к сожалению, упустили время: с Россией такого партнерства пока не сложилось. Надеюсь, все впереди.