Казна
на поживу

3ДАНИЕ ГОРОДСКОЙ администрации находилось в самом центре Калаима — на площади Победы. Местные жители шутили, что название свое она получила в честь полной и окончательной победы капитализма, и действительно, площадь так разительно отличалась от всех остальных частей города, что казалась чем-то самостоятельным, не имеющим отношения к старому потрепанному Калаиму. Новый мэр, которого горожане в мгновение ока окрестили «прорабом», славился своей любовью ко всему прекрасному. Постановив полностью изменить облик «хрущевского» Калаима, он, как водится, начал с самого его сердца. Отреставрированный дом правительства заблестел новыми окнами, а площадь украсил единственный в городе фонтан — шумный, позолоченный, явно списанный с петергофского «Самсона».

Седьмого июля в Калаиме стояла страшная жара, в раскаленном воздухе висел тополиный пух. Михаил Евстафьев вошел в вестибюль городской администрации и облегченно вздохнул: кондиционер работал на полную мощность. В новеньком, отливающем металлическим блеском лифте Евстафьев поднялся на пятый этаж и по красной ковровой дорожке дошел до конца длинного коридора. У кабинета с табличкой «Лев-шин Е. Б. Главный специалист Комитета по образованию» Михаил остановился, стряхнул с костюма пару прилипших пушинок и отрывисто постучал в дверь.

— Входите, Михаил Петрович, присаживайтесь. Водички налить? Такая духота, никакой кондиционер не спасает. Я с утра уже три бутылки выпил, а легче не становится. — Левшин с трудом поднялся с кресла, чтобы достать из холодильника очередную бутылку ледяной воды. Наполнив два стакана, он тут же, в несколько гигантских глотков, осушил один из них и со вздохом рухнул в глубокое чиновничье кресло.

Евстафьев и Левшин были почти ровесниками, но ни тот, ни другой на свой возраст не выглядели. Михаил всегда занимался спортом, и ему никто не дал бы больше 35 лет. Левшин же, с юности склонный к полноте, вел исключительно сидячий образ жизни и в последнее время сильно сдал.

— Рад, что смогли приехать, у меня к вам серьезный разговор. Надеюсь, все останется между нами. Сегодня я узнал результаты тендера, в котором участвует ваша фирма. Конечно, я не должен вам ничего рассказывать, но сейчас станет ясно, почему я это делаю.

Левшин снова тяжело вздохнул, с силой оттянул узел галстука и быстро, даже как-то суетливо, протер лицо и шею

большим клетчатым платком. Потом взял со стола толстую папку и раскрыл ее — на пол спланировал документ с несколькими подписями и печатями.

— Я подниму, Евгений Борисович, сидите. — Евстафьев обошел длинный стол и наклонился. Свет, пробивавшийся сквозь щели жалюзи, окрашивал темный пол кабинета ровными желтоватыми полосками — таким же полосатым казался и выпавший из папки листок. Михаил бросил на него быстрый взгляд: это оказалась копия баланса некоей фирмы «ВидиПро».

— Спасибо, Михаил Петрович. Вот об этой самой «ВидиПро» я и хочу с вами потолковать. Фирма в последний момент подала заявку на тендер и выиграла его: у нее самая привлекательная цена и короткий срок исполнения. Это-то меня и тревожит. Вы прекрасно знаете, что я надеялся на вашу победу, да что там говорить, я был в ней практически уверен.

И дело вовсе не в том, что наши дети учатся в параллельных классах. Просто я понимаю: получив этот заказ, вы все сделаете по высшему разряду. Ведь речь идет о безопасности вашего родного сына.

Дела семейные

Евстафьев и сам рассчитывал выиграть объявленный Городским комитетом по образованию конкурс на обеспечение калаимских школ системами видеонаблюдения. Реальных конкурентов Михаил не видел: только его фирма «Гард-Вест» занималась в городе продажей и установкой охранных систем. Ее оборудование стояло во всех банках города, в единственном казино и, конечно, в здании администрации. Евстафьев давно мечтал взяться и за школы, но у главы города все время находились дела поважнее. Отчаявшись добиться финансирования, Михаил убедил родительский комитет гимназии, в которой учился его сын Игорь, установить там несколько камер видеонаблюдения. Но этого оказалось недостаточно. Дисциплина падала, ученики прогуливали уроки, в школу регулярно наведывались ребята из других, неблагополучных, районов, участились случаи воровства и вандализма. В прошлом месяце кто-то избил пятиклассника, а неделю назад в очередной раз разгромили кабинеты химии и биологии. До родителей доходили слухи — не верить им не было никаких оснований, — что в школе можно купить наркотики. В общем, Евстафьев все больше и больше волновался за сына.

Об объявлении тендера Михаил узнал от Левшина в конце мая. В тот день Евстафьев был страшно расстроен: Игорь, заканчивавший 9-й класс, не сдал последний экзамен. Как это могло получиться, Евстафьев не понимал — раньше Игорь всегда ходил в отличниках и его всем ставили в пример. Но пару месяцев назад мальчика как подменили: посыпались жалобы, звонки учителей, вызовы к директору. Евстафьеву последнее время постоянно приходилось краснеть за сына: то он с кем-то подрался, то кому-то нагрубил, а как-то даже напился. Игорь совершенно забросил учебу, поздно возвращался домой и почти не разговаривал с родителями. А теперь еще этот экзамен... Поговорив с женой, Евстафьев решил сделать сыну очередное «внушение». И тут раздался телефонный звонок.

— Добрый вечер, Михаил Петрович. Это Левшин, отец Артема из 9 «Б» класса. Вы меня помните, наверное, мы на родительских собраниях часто встречались. Как дела у Игорька? Как экзамены?

— А-а, здравствуйте, Евгений Борисович. Как же, как же, конечно, я вас помню. Дела у нас не очень, честно говоря. Сегодняшний экзамен Игорь завалил, завтра пойдем к учительнице, будем думать, что делать дальше. А как Артем? У него-то, надеюсь, все в порядке?

— Да и у нас не все гладко, еле-еле в следующий класс переползли. Вообще не нравится мне эта школа, даром что гимназия. Чему они там детей учат — совершенно не ясно... Я к вам, собственно, вот по какому делу. Вы, наверное, знаете: я работаю в Комитете по образованию. Так вот, нам наконец удалось пробить проект по обеспечению безопасности образовательных учреждений. Новый глава города решил бороться c преступностью. В общем, мы объявляем тендер на оснащение школ системами видеонаблюдения. Мне кажется, вам это было бы интересно. У вас есть часик? Мы можем встретиться, скажем в кафе «Стрелка», я бы все подробно рассказал.

«Стрелка»

Кафе «Стрелка» считалось одним из немногих мест в Калаиме, где можно спокойно посидеть и обсудить деловые вопросы. Громкую музыку тут включали редко, в основном по выходным. Сейчас была среда, и в кафе было немноголюдно. Евстафьев и Левшин заняли столик у окна, заказали пиво и пиццу.

— Знаете, Михаил Петрович, почему я вам позвонил? — Левшин поднял большую запотевшую кружку с толстой шапкой пивной пены и сделал несколько крупных глотков. — Я вспомнил, как вы на родительском собрании выступали и пытались втолковать всем простые, казалось бы, истины: безопасность наших детей — вот что должно беспокоить нас в первую очередь. Я знаю, у вас своя фирма, которая как раз и занимается охранными системами. Я тут захватил кое-какие документы, взгляните-ка.

Левшин открыл портфель и достал тоненькую зеленую папку. Смахнув со стола крошки, он передал Евстафьеву несколько листков. На первом из них значилось: «Тендер на закупку и установку систем охранной сигнализации и видеоконтроля в школах города Калаима». Евстафьев стал листать дальше: «Описание тендера», «Требования к участникам», «Требования к документации», «Сроки проведения», «Контактная информация». Даже беглого взгляда хватило, чтобы понять: это был шанс — и для его фирмы, и для его семьи, и для всего города. Если оборудовать видеокамерами внутренние помещения школ и прилегающую к ним территорию, можно будет следить за всем, что там происходит!

— Спасибо, Евгений Борисович. Слава богу, у Комитета по образованию дошли до этого руки. Надеюсь, мы хоть как-то поможем нашим детям. Я обязательно подам заявку. Завтра же начну собирать документы, составлю смету, все просчитаю, подготовлю проект договора.

— Вот и отлично! Тогда действуйте без промедления. — Левшин удовлетворенно кивнул и вновь взялся за пиво.

Мнение специалиста

Евстафьев откинулся в кресле и на минуту прикрыл глаза. С момента подачи заявки на участие в конкурсе прошло почти полтора месяца. Через два дня, 10 июля, должны официально объявить результаты. Раз Левшин решил выдать ему служебную информацию, ситуация действительно должна быть серьезной.

— Итак, я хотел бы с вами посоветоваться, — продолжил Левшин. — Как я уже сказал, вы тендер не выиграли.

Комиссия отдала предпочтение некоей фирме «ВидиПро». Мне, конечно, жаль, что заказ достанется не вам, но дело не только в этом. Меня очень смущает смета нашего победителя. — Левшин протянул Михаилу папку с документами. — Вот, полюбуйтесь. Хотелось бы услышать мнение специалиста.

Евстафьев открыл папку — в ней была собрана вся документация, полученная от компании «ВидиПро».

— «ВидиПро», «ВидиПро»... Первый раз слышу. Откуда она вообще взялась, Евгений Борисович?

— А вы сами посмотрите, там есть вся информация.

— Ну конечно... Вот копия свидетельства о государственной регистрации. Ага, дата выдачи — 17 марта этого года. Так ведь пара месяцев всего прошла!

— Вот-вот, и я о том же, но это еще не все, читайте дальше.

— Юридический адрес: город Бурайск, улица Северная, 18а, — Евстафьев озадаченно взглянул на собеседника. — Никогда не слышал ни о каком Бурайске. А вы?

— Да и я, откровенно говоря, тоже. А вот председатель комитета по делам молодежи очень даже слышал и не раз там бывал. И он, между прочим, входит в тендерную комиссию.

Левшин многозначительно поднял брови и забарабанил пальцами по столу.

— Бывал говорите? Не удивлюсь, если он прекрасно знаком с гендиректором фирмы «ВидиПро» господином... — Евстафьев заглянул в папку, — Апекшиным В.Ю.

— Без сомнения, Михаил Петрович, без сомнения. — Левшин снова достал свой клетчатый платок и промокнул лицо. — А теперь посмотрите смету, пожалуйста.

На первый взгляд смета показалась обычной, но стоило Евстафьеву углубиться в ее изучение, как он сразу же заметил несколько любопытных деталей.

— Да, Евгений Борисович, смета действительно вызывает опасения. Во-первых, что за оборудование они используют? Я никогда не слышал об этой марке. И почему оно такое дешевое? Во-вторых, они пишут что сами разрабатывают программное обеспечение. В это, конечно, можно поверить, но с очень большой натяжкой. Фирма новая, неизвестная, работает в каком-то богом забытом городе. Рассчитывать на то, что у них там полный штат великих специалистов я бы не стал. И потом, я не нашел тут одного важного пункта — прокладки коммуникаций, притом что для установки указанного в смете оборудования без кабеля никак не обойтись. И последнее — цена контракта: 250 тысяч рублей не хватит даже на половину всего объема заявленных работ.

— Все правильно, основным критерием при выборе подрядчика была именно цена: бюджет-то у нас не резиновый. «ВидиПро», как вы уже поняли, запросил минимальную сумму — в два раза меньше, чем вы. Был еще один претендент, но его отмели сразу: он заломил какую-то нереальную цену.

Левшин вновь наполнил стаканы водой и продолжил:

— Так значит, смета действительно выглядит подозрительно. Вот этого-то я и боялся. Сдается мне, дело пахнет мошенничеством. Какая-то левая фирмочка получит аванс, тут же самоликвидируется и поминай как звали. И после этого денег школам больше никто не выделит. Значит, кто-то хочет нажиться на безопасности наших детей... Что же делать, Михаил Петрович? Мы с вами должны что-то предпринять и немедленно!

Евстафьев брезгливо отложил папку с документами «ВидиПро». Он понимал, что все его надежды терпят крах. Если эта липовая фирма получит заказ, ситуация в школах в ближайшие годы не изменится. Но что еще можно предпринять? Тендерная комиссия уже сделала свой выбор, и результаты огласят через два дня. Да и может ли он — претендент на получение заказа — вообще что-то изменить?

Как поступить Евстафьеву и Левшину? Ситуацию комментируют эксперты.

Ольга Еремеева, исполнительный директор ГК «НИДАН»

Описанная здесь ситуация — обычная для российской действительности: очень часто в результате проведенного конкурса подряд получают фирмы, так скажем, не совсем компетентные. В этом рассказе речь, скорее всего, и вовсе идет о компании-однодневке. Казалось бы, здесь все формальности соблюдены: объявлен открытый тендер, разработаны необходимые юридические и финансовые документы, в том числе требования к участникам, а результат оставляет желать лучшего. Как же такое могло произойти?

Во-первых, сразу бросается в глаза, что основным критерием при выборе подрядчика была цена. И это понятно, ведь финансовые ресурсы большинства предприятий и учреждений — и бюджетных, и частных — зачастую расписаны заранее, и конечная стоимость работ, как правило, оказывается решающим фактором. Нередко, делая выбор в пользу невысокой цены, участники тендера игнорируют такие важные показатели, как опыт, качество предоставляемых услуг и используемых материалов, квалификация кадров, сроки исполнения и так далее.

Во-вторых, судя по всему, в состав тендерной комиссии не вошел ни один эксперт в области систем видеонаблюдения, то есть увидеть все недостатки составленной сметы было просто некому. Специалист появился позже, но независимой экспертной оценки он обеспечить все равно не мог: Евстафьев сам стремился получить этот заказ.

И, в-третьих, конечно, настораживает тот факт, что некоторые из участников комиссии были заинтересованы в победе той или иной компании. Например, председатель Комитета по делам молодежи лично знал гендиректора фирмы «ВидиПро» и, вероятно, каким-то образом ходатайствовал за него.

В результате сложилась не очень приятная ситуация, тем более что на кону — безопасность детей. Но из любого положения, даже, казалось бы, самого безысходного, всегда можно найти выход. Я бы посоветовала господам Евстафьеву и Левшину сделать следующие шаги. Поскольку Евстафьев — один из участников конкурса, он имеет право обратиться к тендерной комиссии за разъяснениями и узнать, на каком основании его компания проиграла. Лев-шин, как главный специалист комитета по образованию, может создать контрольно-ревизионную комиссию и проверить результаты тендера. В состав этой комиссии должны обязательно войти независимые эксперты, которые смогут оценить проектную документацию и понять, обладает ли «ВидиПро» требуемыми для выполнения работ ресурсами. Скорее всего, станет ясно, что эта фирма не в состоянии своевременно и качественно установить системы видеонаблюдения. В этом случае результаты тендера признают недействительными и конкурс будет проведен повторно. А вот к подготовке следующего тендера нужно будет подойти более ответственно: включить в состав комиссии всех необходимых специалистов и юристов, проверить лицензии участников и сроки регистрации фирм. Также следует выяснить, какой у компаний-претендентов опыт работы, и запросить перечень аналогичных проектов с указанием адресов (чтобы посмотреть результаты их деятельности) или контактных лиц (чтобы получить подтверждение, что все было выполнено на должном уровне и в срок).

Итак, вывод напрашивается один: тендер — это вовсе не формальная процедура, а реальный процесс, требующий основательной подготовки, особенно когда речь идет о социально важном проекте и бюджетных средствах.

Михаил Лящ, президент Группы компаний «КомпьюЛинк»

Наша компания участвует в конкурсных торгах на поставку ИТ-оборудования и услуг уже более десяти лет, и за это время нам приходилось сталкиваться с самыми разнообразными ситуациями. Я могу сразу сказать, что государственный заказчик, объявивший тендер в этой истории, неправильно сформулировал основную задачу, в результате чего техническое задание на проведение конкурса, а возможно, и сама конкурсная документация не были достаточно глубоко проработаны и не полностью соответствовали требованиям и специфике проекта. Все это позволило участнику торгов, который не обладает необходимой квалификацией и не учел в своей смете ряд существенных технических моментов, формально полностью выполнить все условия и даже получить номинацию на победу. За счет низкого качества предлагаемых товаров и услуг и непрофессионального подхода к формированию предложения компания «ВидиПро» сумела заявить конкурентоспособную цену.

Из сложившейся ситуации есть только один выход: четкое, жесткое и максимально формальное взаимодействие с потенциальным победителем конкурса — этой самой фирмой-однодневкой. Возможно, заказчику повезет, и еще на этапе анализа конкурсных заявок до заключения государственного контракта ему удастся обнаружить в предложении «ВидиПро» несоответствия существующим технологическим стандартам, требованиям по сертификации либо законодательным нормам. И здесь реальную помощь мог бы оказать Евстафьев. Представляется, что вероятность такого исхода довольно высока — ведь очевидно, что потенциальный победитель тендера не профессионал. В этом случае его заявка может быть отклонена как несоответствующая требованиям, и тогда договор подпишут с другим участником тендера или конкурс признают несостоявшимся. Если же после тщательного изучения заявки победителя никаких отклонений от требований и действующего законодательства выявлено не будет, заказчику, то есть Левшину, который представляет Комитет по образованию, придется тщательно, шаг за шагом контролировать и документировать весь процесс: заключение и выполнение государственного контракта, согласование форм отчетных и иных документов, приемка работ, разработка и выпуск проектной документации, финансирование контракта и т.п.

Следует отметить, что даже при самом плохом варианте развития событий — если победитель конкурса попытается, получив аванс, уклониться от выполнения обязательств по госконтракту — у заказчика будет возможность защитить свои интересы. Действующее законодательство предлагает для этого ряд вполне эффективных мер: обеспечить выполнение условий договора можно с помощью банковской гарантии или залога денежных средств. Можно также обеспечить авансовый платеж по государственному контракту — аванс выдается под банковскую гарантию, то есть банк становится поручителем компании, подающей заявку. Значит, при наличии грамотно оформленного документального подтверждения того, что контрагент не выполняет свои обязательства, заказчик вправе рассчитывать на возврат ранее перечисленных в качестве аванса средств.

Роман Зимонас, руководитель дирекции по методологии и организации закупочной деятельности ОАО «ФСК ЕЭС»

Чтобы оценить ситуацию, нужна некоторая дополнительная информация. Во-первых, необходимо знать, в соответствии с каким законом проводился тендер. Будем исходить из того, что, раз речь идет об использовании бюджетных средств, конкурс был объявлен в рамках Федерального закона №94—ФЗ «О размещении заказов на поставки товаров, выполнение работ, оказание услуг для государственных и муниципальных нужд». Во-вторых, нужно видеть всю конкурсную документацию — только тогда будут понятны ошибки тендерной комиссии. Пока же можно лишь делать предположения. В описанном случае итоги подводятся только по цене, но ведь видеонаблюдение — сложная система, и к проведению конкурса следует подходить более ответственно. В первую очередь необходимо составить четкое и подробное техническое задание. Как мне показалось, этого никто не сделал. Кроме того, были, видимо, и другие просчеты. Поскольку марка, оборудование которой собирается использовать «ВидиПро», неизвестна Лев-шину и Евстафьеву, тендерная комиссия, скорее всего, не предъявляла никаких требований по сертификации оборудования. И последнее: раз бюджет ограничен, следовало указать предельную стоимость заказа — тогда претенденты

составляли бы смету исходя из указанной суммы. Из представленной информации можно заключить, что в целом тендер был организован безграмотно.

Прежде чем давать рекомендации героям, необходимо знать, какие документы подала на конкурс фирма «ВидиПро» и какие требования к участникам выдвигал тендерный комитет. Если предположить, что техническое задание все-таки существовало, «ВидиПро» его, скорее всего, не выполнила: в ее смете не отражена прокладка коммуникаций. Значит, фирма не предложила полного объема работ и ее заявку можно отклонить.

Вообще в этой ситуации тендерной комиссии следует попытаться остановить конкурс. Если Левшин нашел причину, по которой предполагаемому победителю нужно отказать (странно, что все ошибки и неточности в смете всплыли так поздно), он должен рассказать об этом другим членам комиссии. Если же у него нет прямых доказательств нечестных намерений «ВидиПро», необходимо обратиться в консультационную фирму. В идеале, конечно, пользоваться услугами консультантов нужно до проведения конкурса: они помогут правильно организовать тендер, составить технические требования, провести экспертизу конкурсных заявок и подвести итоги.

В соответствии с ФЗ №94 подведение итогов тендера проводится в два этапа, и каждый из них длится не более 10 дней. На первом этапе комиссия принимает решение о допуске участников к конкурсу, на втором — определяет победителя. Оба протокола публикуются в СМИ. Если услуги «ВидиПро» привлекательны по цене и ее заявка допущена к конкурсу, комиссия должна признать ее победителем. Если идет первый этап и протокол допуска не опубликован, то Левшин, как представитель заказчика, может поручить экспертам дополнительно проверить все заявки. Компания «ВидиПро», вероятно, окажется подставной: она организована два месяца назад и, очевидно, никогда не занималась установкой сложных систем. Но, с другой стороны, это может быть какая-нибудь новая фирма, куда ушли специалисты из известных компаний. Вот это и нужно установить. Затем следует провести очередное заседание тендерной комиссии: консультанты выскажут свое мнение, члены комиссии еще раз проголосуют и подпишут протокол.

В любом случае окончательное заключение можно будет сделать только после подробного изучения всей документации.

Александр Титков, директор Юридической дирекции ОАО «ВымпелКом»

Откровенно говоря, несмотря на симпатии (как мне показалось) автора к Евстафьеву и Левшину, я считаю, что в описанной ситуации они по-своему неправы. Евстафьев и Левшин нарушают закон, вступают в переговоры вне рамок официальной процедуры и обмениваются конфиденциальными сведениями. Левшин не должен был встречаться с Евстафьевым и передавать ему информацию до объявления конкурса и/или до объявления результатов. Левшин своими действиями не только не помогает Евстафьеву, но и вредит ему.

Что касается фирмы «ВидиПро» и председателя Комитета по делам молодежи, который лоббирует ее интересы, то сначала нужно провести служебное расследование в рамках административных процедур. Возможно, это расследование выявит более серьезные нарушения — тогда появятся основания для подачи заявления о возбуждении уголовного дела по злоупотреблению служебным положением, получению взятки и/или мошенничеству.

В сложившейся ситуации действовать нужно прежде всего Левшину и не путем незаконных встреч с Евстафьевым, а в соответствии с ФЗ «О размещении заказов на поставки товаров, выполнение работ, оказание услуг для государственных и муниципальных нужд» и иными правовыми актами, регулирующими проведение конкурсов на закупки для госнужд. Даже если Левшин не входит в состав тендерной комиссии, у него, как у представителя заказчика, есть определенные полномочия. Во-первых, он может написать служебную записку на имя своего руководителя и сообщить ему о вероятных нарушениях. Во-вторых, он не только имеет право, но и обязан проверить достоверность сведений, предоставленных фирмой «ВидиПро». Если выяснится, что они ложные, следует обсудить с начальством возможность отказа от заключения государственного контракта с этой компанией. Если же появятся доказательства личной заинтересованности председателя Комитета по делам молодежи в итогах конкурса, Левшин может требовать замены этого члена комиссии. Также возможно обращение в суд от имени заказчика с требованием признать результаты конкурса недействительными.

Евстафьев может начать действовать только после официального объявления результатов тендера. Начав действовать раньше, он может навлечь на себя (и на Левшина) подозрения касательно того, откуда ему стала известна информация о результатах тендера до их официального объявления. Как участник конкурса, Евстафьев может обжаловать действия тендерной комиссии, например подав жалобу в Федеральную антимонопольную службу или обратившись в суд. Подача такой жалобы будет основанием для внеплановой проверки порядка проведения конкурса. До рассмотрения жалобы заказчик не вправе заключать государственный контракт с победителем конкурса. Если в ходе проверки будут выявлены признаки административного правонарушения или состава преступления, то проверяющий орган обязан в течение двух дней передать такую информацию в правоохранительные органы.

В целом ситуацию нельзя назвать безвыходной: время еще не упущено, и у Евстафьева есть возможность оспорить результаты тендера и снова побороться за заказ. Если Левшин и Евстафьев будут продумывать все свои шаги и действовать оперативно, им удастся опротестовать результаты тендера. При этом они должны понять: «партизанские» методы могут нанести ущерб и им самим, и, возможно, детям, о благе которых они пекутся.