Дикое знание: как научиться тому, чему никто
не учит

От редакции. Что делать в мире, переполненном информацией? Откуда появляются инновации? Чему нужно учиться, если знаний, которые мы получаем в университетах, больше недостаточно? Найти ответы на эти и другие вопросы попытались экономист и автор бестселлера «Бизнес в стиле фанк» Кьелл Нордстрем и шведский лектор и бывший политик Пер Шлингман в своей книге «Urban Express: 15 правил нового мира, в котором главные роли у городов и женщин». Мы публикуем несколько фрагментов из ее русского перевода, вышедшего в издательстве «Альпина Паблишер».

Это витает в воздухе. И мучает нас. Традиционный метод учебной подготовки к жизни больше не работает. «Знание — сила» и «предупрежден — значит вооружен» — милые сердцу старые пословицы. Но в наши дни диплом о высшем образовании имеет примерно то же значение, что раньше — аттестат об окончании средней школы. Это, пользуясь экономическими терминами, инфляция. Но можно сказать, что и успех с гуманистической точки зрения. Теперь знания доступны каждому! Однако вместе с тем, когда у всех есть доступ к тем же знаниям, усиливается конкуренция. Дебаты об образовании бушуют в каждой стране.

Если знания — сила, то сейчас она есть у очень многих. В принципе, все обладают одними и теми же знаниями и одной и той же силой. Но на деле сила перераспределилась. Она уже больше не сосредоточена в красивых кирпичных зданиях на узких улицах Кембриджа или Бостона.

Мы можем заглянуть в мир знаний напрямую. Окна есть повсюду. Мы постоянно носим их с собой и наблюдаем мир через большие и маленькие экраны. Они открыли нам новое игровое поле, куда сходятся все. Старые информационные монополии покрылись трещинами, как давнишние масляные картины. Все, что может быть записано, может быть оцифровано. Если не брать в расчет альма-матер Гарри Поттера, Хогвартс, найдется очень мало основанных на теории образовательных программ, которые можно было бы по праву считать дающими абсолютно уникальное, нигде более не доступное знание. Учебники, программное обеспечение и методы были стандартизированы. Даже сами учебные заведения становятся все больше похожи друг на друга. Архитекторы всего мира также черпают информацию из общего источника знаний. Если сомневаетесь — загляните в ближайший новый отель или торговый центр. Они служат наглядной демонстрацией того, как коллективизируется сейчас весь общий объем знаний. Безусловно, это восхитительно, что все больше и больше людей получают доступ к накопленному человечеством знанию. Здесь работает простой принцип «чем больше, тем лучше». Но высшее образование, которого раньше было достаточно для того, чтобы обеспечить себе неплохую жизнь, стало для нас «гигиеническим фактором» — мы воспринимаем его как нечто само собой раз- умеющееся. А учиться нам нужно всю жизнь. В наши дни этот процесс не заканчивается никогда. Не важно, в учебном заведении или вне его. Общая масса знания растет и меняется изо дня в день.

Мы начинаем догадываться о новом порядке. Урбанистическом игровом поле, созданном в процессе оцифровывания. Осталось только одно — привыкнуть к новым правилам. Ослабевание монополии на знания и снижение ценности дипломов не значит, что образование — особенно высшее образование — стало неважно и может быть вовсе сброшено со счетов. Эта идея, безусловно, звучит в дебатах о системе образования, которые сейчас идут по всему миру.

Верно прямо противоположное мнение. Высшее образование превращается в нечто такое, что необходимо всем нам для обеспечения для себя хорошего, надежного уровня жизни. Но большинству из нас его мало. Для многих его совсем недостаточно. Все больше и больше людей свободно владеют английским языком. Те, кто его не очень хорошо знает, могут воспользоваться переводчиком Google. Материаловедение и финансовая экономика стали расхожим товаром. С одной машиной на всю планету мы можем получить массу знаний. Все имеют к ним доступ, и все подвергаются их влиянию.

Сила, уверенность и удовлетворенность, возникающие при обретении уникального, по общему мнению, знания, покинули кампусы университетов. Теперь получить высшее образование — все равно что научиться прилично себя вести. Оно важно — и в то же время нет. Может, это еще один из урбанистических парадоксов нашей эпохи? Здесь легко запутаться. Но никакого парадокса нет.

Если даже что-то и представляется нам важным, это еще не значит, что оно реально имеет большую ценность. На самом деле, зачастую все с точностью до наоборот.

Машина капитализма классифицирует все сущее по совершенно иным принципам. И нас в том числе — нравится нам это или нет.

Приведем один пример: антибиотики. Мало какие открытия в истории медицины оказали больше положительного воздействия на нашу жизнь. Но антибиотики уже не входят в число самых прибыльных для фармацевтической индустрии лекарств. Совсем наоборот. Это показывает, что нельзя ограничиваться необходимым и желаемым, нужно искать нечто более стоящее — в экономическом смысле.

Так если традиционного знания, которое мы получаем в школах и университетах, теперь недостаточно, что же требуется? Ответ на этот вопрос — это дикое знание...

В отличие от сформулированного, укрощенного знания, знание этого типа невозможно записать или разбить на образующие его компоненты. Мы имеем дело с холистической формой знания, далеко не новой и давно нам знакомой, но переживающей сейчас период возрождения. Пять сотен лет назад мы бы назвали их ведьмами, шаманами, нойдами или знахарями — в зависимости от того, в какой точке мира они практиковали свое ремесло. Это те мужчины и женщины, которые обладают неким знанием, расцениваемым нами как уникальное. Вряд ли стоит уточнять, что такой тип знания всегда вызывал противоречивые чувства и настораживал окружающих людей. Все мы читали в школе о том, как ведьм сжигали на кострах.

Дикое, неподконтрольное знание пугает — оно доступно и подвластно лишь немногим. Тут нет ссылок на источники и внятных связей. Нет доказательств. От него веет злом, обманом и страхом.

Но давайте не будем слишком раззадоривать свое воображение. Нет никакого повода бояться людей, до краев наполненных диким знанием, — таких как Мадонна или Леди Гага. Это просто две успешные, трудолюбивые американские женщины средних лет, работающие в индустрии развлечений. Нет также никакой причины, чтобы замирать от ужаса или подозревать коварный заговор, едва увидев американского телевизионного психолога доктора Фила или услышав, как бывший министр иностранных дел Хиллари Клинтон описывает геополитическую ситуацию на Ближнем Востоке. Большой опыт в определенной сфере вкупе с профессиональной подготовкой и способностью разглядеть всю картину целиком, а не только ее части порой наводит на мысли о магических способностях. Но никакого волшебства тут нет. Музыкант назвал бы эту особенность слухом. А нобелевский лауреат Даниэль Канеман называет ее Системой 1: это часть нашего сознания, способная мгновенно — пусть и не всегда корректно — распознать закономерность и принять решение на ее основе.

В основе этой книги — как и любой другой — лежит дикое знание ее авторов. По-другому и быть не может. Это книга об экономике, обществе и политике. В ней есть практика и теория. Одна половина — это опыт, а другая — образование и профессиональная подготовка. Все это плюс еще немножко напечатано на этих страницах. Но то, что мы — как и многие другие авторы — хотим донести до вас в первую очередь, не выразишь закорючками на бумаге. Мы хотим пролить свет на нашу эпоху. Мы пытаемся уловить и описать то, что видим. Создать коллаж. Проще говоря, мы пытаемся укротить дикое знание и представить его вам, читателям.

Но давайте начнем с начала.

Обреченные на невежество

Мы никогда не располагали бOльшим объемом знаний. Почти все заявления, которые делаем мы или другие люди, можно подвергнуть сомнению. Но в этом вопросе двух мнений быть не может. Современные технологии (которые сами являются некоей формой застывшего знания) повысили продуктивность всего процесса генерирования знаний. Точно так же, как когда-то машины обеспечили рывок в сельском хозяйстве, сейчас они обеспечивают нам рывок в генерировании знаний. Мы наблюдаем гигантские скачки и в качественном, и в количественном отношении. И — что, возможно, еще важнее — невероятный рост продуктивности. Одна машина может заменить собой сотни людей. Более того, машины не просто заменяют собой людей. Они зачастую привносят нечто совершенно новое. То, чего мы раньше вовсе не могли добиться. Трудно представить себе Google без машин. Да и сам интернет невозможно было бы распространить без них. Но теперь, благодаря им, новые области знаний создаются и укрощаются с невероятной скоростью.

Посмотрите, как стремительно возрастает наше понимание человеческого мозга в результате разработки технологии магнитно-резонансной томографии (МРТ). Впервые в истории мы смогли увидеть мозг живого человека в действии. То, что раньше казалось невозможным, стало нормой жизни всего за несколько лет. Когда в 1997 г. созданный компанией IBM суперкомпьютер Deep Blue выиграл матч из шести партий у действующего чемпиона мира по шахматам Гарри Каспарова, это было громкой новостью. По сути, беспрецедентной. Теперь нас этим уже не удивишь. Матч между мировой звездой настольного тенниса и промышленным роботом Agilus компании KUKA в 2014 г. попал от силы в несколько новостных сюжетов. В какой-то момент вычислительная техника может достичь таких мощностей, что составит нам конкуренцию в способности к стратегическому мышлению. А в 2042 г. мы дойдем до точки, которую директор по развитию Google, американский изобретатель, создатель музыкальных инструментов и писатель Рэймонд Курцвейл называет сингулярностью. Тогда машины научатся сами себя совершенствовать. Начнется экспоненциальный рост интеллекта, а не только информации и знаний.

Но эта книга не о будущем. Все, что касается 2042 г., с сингулярностью или без, — это лишь обоснованные предположения. Интереса ради. Хотя кому-то они, может, покажутся слегка пугающими. Но давайте вернемся в наше время. К нему, как мы знаем, применим закон Мура. Количество транзисторов, которые возможно разместить на одной и той же площади поверхности интегральной схемы, удваивается приблизительно каждые 24 месяца. Этот пророческий закон, сформулированный основателем Intel Гордоном Муром в 1965 г., оказался справедливым на следующие 50 лет. Он работает до сих пор. Конечно, это не закон природы, а эмпирическое наблюдение, в шутку названное «законом». Но давайте оставим в стороне научные тонкости. Нас интересуют первоочередные последствия нашего образа жизни и общественного устройства. В чисто практическом, фактическом смысле закон Мура подразумевает, что в среднем возможности нашего оборудования удваиваются каждые два года. Объем памяти фотокамеры. Число песен, которые можно сохранить на одной флешке. Количество пикселей на экране мобильного устройства. Мы и наши машины. Они и мы. Они удваивают свои мощности каждые два года. А мы, люди, остаемся примерно такими же, какими были два года назад.

Каждый день вокруг нас разыгрывается беззвучная драма. Некоторые говорят, что это словно бесконечный фильм ужасов. Не беспокойтесь, мы адаптируемся, говорят другие. Наше коллективное знание растет по экспоненте. Все данные. Вся информация. Все знания. Наши индивидуальные способности подтягиваются на несколько процентов вверх от поколения к поколению. В лучшем случае. Если поиграть со словами, можно прийти к слегка дерзкому выводу, что как отдельные личности мы с каждым днем становимся все «невежественнее». С каждым днем доля общих знаний и информации, приходящаяся на отдельного человека, все сужается. Утешает только то, что сегодня мы знаем больше, чем будем знать завтра.

Научный и технический прогресс переворачивает наш мир. Стало так много всего. За несколько десятилетий мы перешли от нехватки информации и знаний к прямой противоположности. И неудивительно, что школы и университеты переживают кризис. Форма и содержание обучения должны перестроиться. Сейчас нам приходится все время постигать что-то новое. Пришла пора обучения третьего порядка: отучиться, чтобы научиться снова. Вся жизнь превращается в одну длинную научно-исследовательскую экспедицию.

Отдельные личности учатся и переучиваются. Мы делали это всегда. Поэтому мы до сих пор здесь. Но и группы людей тоже должны принимать во внимание новые данные и адаптироваться. Перед компаниями и организациями встают те же проблемы. С каждым днем они становятся чуточку невежественнее... Мы объединяем усилия, чтобы решать проблемы и добиваться целей, которые были бы слишком велики для одного человека. Примером служат разнообразные организации, которые занимаются неподъемными для отдельной личности вопросами. И пока достаточно успешно. Есть поводы гордиться тем, чего удалось достичь. Пожалуй, мир с UNICEF стал лучше, чем был до него. Фонд, без сомнений, помогает нам находить ответы на важные вопросы. Не важно, с участием кинозвезд в качестве послов или без, но многие сегменты гигантской ООН — несмотря на бюрократию и проблемные отношения со многими крупными странами-членами — по мнению большинства людей, делают нашу планету лучше...

В общем и целом то же самое можно сказать о Hyundai с их машинами или Airbus с их самолетами. Они решают проблемы. Особые проблемы. Но то, как мы устраиваем свои организации, ограничивает их возможности. Большинство институций: компании, государственные органы, университеты или футбольные команды — опираются на ряд организационных принципов и убеждений, коренящихся в другой эпохе.

Сегодняшние компании зиждутся на принципах, которые сформировались в эпоху дефицита. Не забывайте, что когда-то для связи мы использовали странствующих голубей и телеграммы. Был постоянный дефицит информации и знания. Принципы и логика, которые берут начало еще примерно в тех временах, до сих пор существуют в сознании многих людей. Раньше было разумным и необходимым собирать и хранить все то малое, что у нас было, в управляемых сверху структурах. Те инструменты, которыми мы пользуемся сегодня, до сих пор являются вариациями на тему иерархических организационных принципов, которые изначально создавались в рамках военного искусства, а затем были отточены всевозможными религиозными сообществами. Четкая иерархия католической церкви — это отражение структуры римской армии, а ей, в свою очередь, уподоблены General Motors или норвежская энергетическая компания Equinor.

В этом и состоит проблема. Тот же организационный принцип, который был необходим в условиях дефицита знания и информации, теперь пытаются соблюдать и при их переизбытке. Многие руководители сейчас переживают бесконечный кризис. За одной реорганизацией следует другая. И тут нет ничего удивительного. На нас обрушивается цунами информации, а они пытаются оставаться на плаву с помощью примерно тех же организационных принципов, которые разрабатывались для оккупации Бельгии или обращения язычников. Сегодня ультрасовременные и экспериментальные формы организации можно обнаружить лишь в сферах с самой жесткой конкуренцией.

Объединенные фирмы

Японская компания — производитель оптического оборудования Konica Minolta находится на переднем крае технологического прогресса. Сотрудничество в любых его проявлениях играет здесь первостепенную роль. Нет смысла пытаться поспевать за изменениями в ряде сфер, будучи отдельным игроком. Чтобы оставаться в авангарде оптических технологий, требуется не только глубокое знание — требуется знание, разбросанное географически по всей планете и охватывающее сразу множество технологических направлений. По словам топ-менеджера Konica Minolta, компания руководствуется организационно-стратегическим принципом, который они сами называют «Wevolution» («Мыволюция»). Все делается в сотрудничестве с другими. Поэтому Konica Minolta — это не одна компания в обыденном представлении. Это кластер компаний, находящихся в тесном сотрудничестве. Более подходящим названием было бы, возможно, «Объединенные фирмы Konica Minolta». Похожие трансграничные формы организации можно увидеть в местах, занятых чрезвычайно наукоемким производством, вроде Кремниевой долины или Бангалора, либо среди компаний, работающих в сферах с особенно высокой конкуренцией, таких как автомобильная промышленность.

Для нашей эпохи характерно продолжительное, глубокое сотрудничество, связное с тем, что все игроки стоят перед выбором: производить все необходимое собственными силами или где-то его закупать. Доля Volvo в автомобилях Volvo постоянно сокращается. Во многих случаях меньше половины всех составляющих машины реально производит та компания, название которой значится на этой машине. Схожим образом функционируют разнообразные социальные платформы мира. Facebook* позволяет каждому пользователю сделать свой вклад в общую картину и поспособствовать большему взаимопониманию внутри группы. Кластеры людей. Но что происходит между группами?

Караоке-мир, где все может быть скопировано

Так же, как вода, текущая с горы, Сеть будет просачиваться куда угодно, где найдется хоть что-то, напоминающее информацию... Все, поддающееся оцифровке, будет оцифровано... и скопировано. Оцифровка, а также тот факт, что любой может поделиться в Сети чем угодно без потерь в качестве, открывает дорогу копированию — или, если хотите, «обучению» друг у друга. В наши дни копировать можно почти все. Программное обеспечение, рисунки, музыку и стихотворения можно легко и быстро размножить, никак не изменив их качество. Это же касается ряда самых продвинутых, впечатляющих технологий наших дней. Высокоскоростные магнитолевитационные бесколесные поезда компании Siemens, разгоняющиеся до 700 км/ч, могут быть скопированы. Быстро и без значительных потерь в функциональности. Насколько это легально — другой вопрос. Но сделать это можно.

Условия существования всей человеческой деятельности — и не в последнюю очередь коммерческой деятельности — претерпели фундаментальные изменения. Все оцифровывается для всех и сразу. Это чудесно, скажут оптимисты. Это жуткий караоке-мир, где оригинальность оказалась на грани вымирания, скажут другие.

Возьмем, к примеру, компании. Компания с высоким доходом по определению становится временной монополией. Для нее приходит момент, когда потребители и весь окружающий мир воспринимают ее как нечто уникальное. Ее опыт, продукция или услуги кажутся оригинальными. В первые годы своего существования iPhone служил хрестоматийным примером временной монополии. Тогда он воспринимался как единственный в своем роде. До сих пор непросто отыскать компанию, которую можно было бы счесть непосредственной заменой мебельной сети IKEA. Но она кардинально изменила баланс между творчеством и эксплуатацией. Медленно, но верно компаниям приходится трансформироваться, превращаясь из практически чисто эксплуатационных машин с крошечной толикой творчества — и установкой «продавай больше того же самого и со временем вноси маленькие изменения» — в организмы, которые безостановочно придумывают что-то новое параллельно с повседневной реализацией своего продукта.

Не так просто заниматься творчеством, существуя в рамках иерархии, которая создавалась с прицелом на продажи и захват новых территорий с уже существующей и слегка модифицированной продукцией. Большинство корпоративных боссов знают, что творчество и эксплуатация — как огонь и вода. А тот факт, что нечто оригинальное нужно не только придумать, но и удержать в своих руках — пусть хотя бы на мгновение — в этом караоке-мире, где все может быть скопировано, поднимает планку еще выше. Поэтому, наверное, не удивительно, что продолжительность жизни компаний становится все короче и короче.

Руководители компаний по всему миру задаются одним и тем же вопросом: как создать что-то оригинальное? Ответ, безусловно, почти банален: отыскать нечто уникальное можно за пределами цифрового пространства. И здесь возникает очень важный для понимания нашей действительности парадокс. Оттолкнувшись от него, можно приблизиться к пониманию городов и урбанистического образа жизни.

В цифровом мире вся информация становится доступной для всех. Это влечет за собой снижение ее ценности. Что, в свою очередь, подразумевает, что ценность всего не подлежащего оцифровыванию будет только расти. Другими словами, одним из последствий оцифровывания стало то, что ценность информации, хранящейся в «цифре», будет снижаться, а все нецифровое будет цениться все выше. По крайней мере в пересчете на деньги.

Вероятно, вскоре мы увидим, как в любой сфере все, что можно перевести в «цифру», будет превращаться в так называемые «гигиенические факторы» — необходимые, но не обеспечивающие успеха. В наши дни электричество не считается конкурентным преимуществом — ни для университета, ни для компании, ни для детского сада. Но оно необходимо для того, чтобы во всех этих местах в принципе протекала какая-то деятельность.

Дикое знание драгоценно

Итак, дикое знание, которое возникает прямо здесь и сейчас и не может быть зафиксировано, становится ключом к успеху все в большем числе сфер. Возможно, им объясняется процветание таких мест, как Кремниевая долина, или Тридцатимильная зона в Лос-Анджелесе, или Золинген в Германии. Мест, полнящихся знанием о некотором роде деятельности, которое еще, возможно, не было проанализировано, структурировано или задокументировано. Возможно, поэтому мы готовы платить так много за билеты на концерты и так мало за скачивание той же музыки. Нам нужно то, что не поддается оцифровке. Запах пота, толпа и погруженность в момент. И, может быть, поэтому характеристика «живой» (live) сейчас появляется в столь многих — и порой совершенно неожиданных — контекстах, таких, например, как образование.

Как мы убедились, подозрение, что мы знаем больше, чем можем выразить, уже совсем не ново. Новы сейчас только обстоятельства. Еще в 1950-х гг. профессор Полани рассуждал о природе разных форм знания: сформулированное знание можно зафиксировать и передать, при этом получателю не нужно обладать какими-то особыми умениями для того, чтобы его усвоить. А вот личностное знание интуитивно, и для того, чтобы его передать и усвоить, нужны определенные навыки, а также определенная мера доверия между тем, кто учит, и тем, кто учится.

1. Сформулированное знание может быть сгенерировано посредством логического мышления и эмпирических исследований. Личностное знание можно генерировать только через опыт.

2. Сформулированное знание можно собирать и хранить. Личностное знание принадлежит отдельным людям, и сохранить его очень трудно. Чтобы перенять чужое личностное знание, нужно находиться с этим человеком в тесном сотрудничестве.

Существует масса примеров того, как мы используем подобное личностное знание в своей повседневной жизни: когда ездим на лошади, играем на фортепиано, занимаемся сексом, ведем машину, готовим или рисуем. Но в цифровую эпоху это знание будет, вероятно, становиться все более и более ценным. Управление компанией или городом. Принцип один и тот же. И там и там важнее всего то, что нельзя выразить в словах и записать на бумаге.

Другой способ охарактеризовать личностное знание — через термин «know-how» («знай как»), то есть понимание того, как что-то делается. Этот термин порой используется в противовес таким понятиям, как «know-what» («знай что» — то есть факты), «know-why» («знай почему» — в науке) и «know-who» («знай кто» — в нетворкинге).

Еще одна причина, по которой эта фундаментальная форма знания сейчас приобретает большее значение, состоит в необходимости осмыслить то, что мы порой называем интуитивными решениями. Самые сложные решения — те, которые принимаются в ситуации, когда мы не располагаем значительной частью важных данных. Такие обстоятельства типично возникают на пути к инновациям. А сейчас все большему и большему числу людей придется придумывать что-то новое для того, чтобы не потерять свое место на нашей караоке-планете. Когда решение принимается в состоянии неоднозначности, эта неоднозначность подталкивает нас прислушиваться к своей интуиции. Мы обращаемся к механизму, который профессор Канеман обозначил как Система 1, но который в обыденной жизни мы называем шестым чувством.

Подведем итог: на глобальной урбанистической коктейльной вечеринке, которую мы именуем своей эпохой, еще не записанное и не задокументированное знание стоит кучи бутылок винтажного шампанского. Оно не только личностное, но и, как мы говорим, дикое. Оно существует, но еще не было проанализировано и не стало частью нашего проверенного инструментария. И это не то знание, которое любой может обрести через учебу. Оно дается за счет опыта, «слуха» и интуиции. Проще говоря, здесь нужно немного магии.

Тогда возникает вопрос: как нам научиться ухватывать дикое знание? Ответ таков: этому вас никто не научит. Но выработать для этого необходимый навык можно.

Мы хотим предложить вам четыре базовых принципа, которые могут поспособствовать обретению дикого знания.

1. Беритесь за дело — и вперед

Самая главная особенность дикого знания — то, что в основе его лежит опыт. Хотите стать дизайнером одежды — шейте одежду. Хотите быть писателем — пишите. Заинтересовались работой сомелье? Пейте вино. Мечтаете стать актером? Соглашайтесь на любые роли, какие только предложат. Представьте, что вы подмастерье и обучаетесь ремеслу в процессе. Только набираясь опыта, можно обрести несформулированные знания и навыки. Через некоторое время вы начнете понимать, как тут все устроено, и, возможно, даже сможете предсказывать дальнейший ход событий. Начнет формироваться чутье.

Поэтому первое базовое правило таково: беритесь за дело — и вперед. Занимайтесь им снова и снова. Но одного этого мало. Периоды активной деятельности должны чередоваться с размышлениями. Достохвальная немецкая система ученичества включает в себя долгие фазы размышлений наравне с практическими заданиями. Зачастую для этого существует формальная программа, где практическая работа сочетается с теорией. У несформулированного знания всегда есть прирученная составляющая, которую можно выразить словами. Как правило, существует возможность зафиксировать и обсудить конкретные закономерности и опыт. Но, скорее всего, не всегда. В конце концов, на то оно и дикое знание. И все-таки есть шанс вычленить фрагменты и базовые принципы, которые можно будет свести в некую общую систему. Занимайтесь своим делом все больше и больше — в идеале совместно с кем-то еще. Задействуйте свои контакты и связи. Пользуйтесь возможностями соцсетей и по всем мыслимым каналам рассказывайте миру о своей работе. Со временем у людей сложится представление о вас и о ваших познаниях. Смело рассказывайте о собственных достижениях. Вы станете вызывать больше любопытства, а с этим будет расти и доверие к вам как к человеку, обладающему не просто обычным укрощенным знанием, и ваше собственное дикое знание.

2. Будьте там, где обитает дикое знание

Дикое знание заразно. Поэтому следующий шаг — находиться среди его носителей. Двигаться следует в двух направлениях — к людям и к местам. Есть отдельные личности, которые, как мы уже говорили, обладают диким знанием, но также есть и места, где собирается особенно много носителей дикого знания в конкретных сферах. Такие места гарвардский профессор Майкл Портер называет «голливудами» или кластерами. В них концентрируются компании и специалисты мирового класса. Чаще всего они располагаются в конкретном городе или части того или иного города. В мире множество подобных мест. Базовое правило здесь очень простое: общайтесь с нужными людьми и будьте в нужных местах.

Невозможно точно определить, кого или что считать нужным человеком или местом. Кроме того, для каждой сферы они свои. Но существует такая простая (даже слишком упрощенная) формула: ищите места и специалистов мирового класса. Разумно будет предполагать, что дикое знание, которого не найдешь ни в одной книге, сосредоточено вокруг них (и в них самих). Это вполне логично, ведь дикое знание зачастую становится ключевым фактором для достижения успеха. А значит, те люди, которые уже добились большого успеха, обладают, скорее всего, немалым его запасом...

Правда, это не так просто — пройти на кухню Белого дома в поисках Маркуса Самуэльссона. И поболтать за чашечкой кофе с Леди Гага тоже трудновато. Однако сам принцип взять на вооружение нужно обязательно. Вы должны вращаться в тех кругах, где сконцентрировано дикое знание. Хорошие отношения и доверие здесь совершенно необходимы. Давняя, выдающаяся традиция исследований феномена, называемого рабочими связями, подтверждает эту формулу. Отношения важнее, чем финансовые взаимодействия. Знание устремляется туда, где между людьми есть доверие.

В том числе в конкретные физические локации. Как мы уже не раз упоминали ранее, география играет в нашей жизни все более значимую роль. Несколько лет назад мы все были уверены, что технологии нас освободят. Во многих смыслах так и получилось — но не во всем. Об этом ясно свидетельствуют нынешние тенденции в жизни людей по всему миру. Мы массово стекаемся в города. Города стали гигантскими плавильными котлами, в которых мы перемешиваемся с миллионами своих соседей. И именно там — зачастую в самой гуще этой шумной толпы — возникают небольшие сгустки дикого знания. Взгляните хотя бы на Тридцатимильную зону в Лос-Анджелесе — центр кинопроизводства, развлечений и сплетен. Это место во многом напоминает Квадратную милю, также известную как Сити, — особый маленький район в самом сердце Лондона, пока еще укомплектованный всеми финансовыми организациями мира. Брекзит, разумеется, изменит ситуацию. Банковское дело и индустрия развлечений. Принцип один и тот же. У Индии есть свой собственный вариант Кремниевой долины — буйно развивающийся Бангалор, расположенный в южной части страны. В Берлине формируется сообщество художников, а квартал Квадрилатеро Д’оро в Милане соревнуется с Парижем за право определять будущее индустрии моды.

Термин «кластер» в этом контексте нов, но сам феномен — отнюдь нет. Он встречался по всему миру на протяжении веков. У концентрации производства схожих товаров и услуг в одной географической точке есть очевидные преимущества. Специализация и разнообразие позволяют каждому отдельному игроку использовать общие возмож- ности себе на благо; это среда, в которой люди не только конкурируют, но и сотрудничают друг с другом. Хотя мы и живем в эпоху цифровых технологий и глобализации, рост всех наших «голливудов» и городов показывает, что самый главный фактор производства — мы сами — до сих пор очень статичен и социальный капитал никуда не сдвигается. И потому сейчас как никогда важно находиться в нужных кластерах и в окружении нужных людей.

3. Постигаем дикое знание в танце

На первый взгляд, предыдущие два базовых принципа могут показаться логичнее, чем этот. Но музыка и танцы стимулируют обучение. Даже у взрослых. Вопреки убеждениям, которых мы придерживались всего десять лет назад, сегодня ученые сходятся во мнении, что исполнение и прослушивание музыки влияет на наши когнитивные способности. Люди, которые слушают музыку и играют сами (особенно с раннего возраста), обладают лучшими способностями к усвоению как прирученного, так и дикого знания. Нервная система человека испытывает воздействие среды, которая его окружает, — и все больше и больше современных исследований указывают на положительный эффект от сенсорной стимуляции посредством различной культурной деятельности. Профессор Микаэль Нильссон из Гётеборгского университета занимается изучением того, как музыка, танцы, архитектура и социальные стимулы воздействуют на наш мозг. Окружной совет Стокгольма выделил средства на проект под названием «Культурный мозг», посвященный образовательному и лечебному потенциалу культуры.

То, как и чему мы учимся, а также как поддерживаем активность своего мозга, стало сейчас очень популярным направлением исследований во всем мире. Все чаще звучит предположение, что музыка, танец и другая культурная деятельность могут оказывать положительное воздействие на наш мозг в целом и в особенности на нашу способность к обучению. К примеру, в составе Гарвардской медицинской школы появился Институт исследований музыки и мозга. Институт занимается вопросом воздействия музыки на мозг человека. В его экспертно-консультативную группу входили такие величины, как продюсер The Beatles сэр Джордж Мартин и нобелевский лауреат Дэвид Хьюбел. Вывод: хотите стать умнее — еще и танцуйте на всякий случай!

4. Учитесь комбинировать то, что уже имеете

Каждый компетентный человек уникален и не похож на других. До сих пор советы были очень простые: учитесь на деле; знакомьтесь с теми, кто уже освоил какое-то дикое знание; будьте в правильных местах; танцуйте. На первый взгляд, все это похоже на понятную, линейную последовательность действий. Стандартизированный метод обучения. Универсальный рецепт. Но это не так. Дикое знание невозможно скопировать. В нем слишком много составляющих. Внутренние связи в нем слишком сложны. Поэтому вам нужно отыскать собственный уникальный подход. Ваш маленький мир несформулированного знания создается на базе ваших собственных уникальных характеристик.

Так как новое знание обычно генерируется на стыке разных типов знания, очень важно научиться комбинировать интересные и полезные сведения из разных сфер. Исследователи называют это междисциплинарным знанием. Не ограничивайте себя рамками дисциплин или схемами организационной структуры.

В мире полно более или менее произвольных разграничений. Лагер и эль. Макроэкономика и микроэкономика. Поп и рок. Но если хотите стать гонщиком на ралли, попробуйте ознакомиться с волшебным миром балета. И то и другое сильно зависит от физических возможностей человеческого тела. Хотите быть профессиональным футболистом — почитайте о Древней Греции. Там придумали Олимпийские игры. Если мечтаете научиться жонглировать, займитесь также рыбалкой нахлыстом. Сможете лучше развить свою координацию. Идея самая простая. Никогда не знаешь, какие два навыка могут объединиться и породить что-то новое.

* принадлежит Meta, которая признана в России экстремистской и запрещена