Климатическая стратегия как защита от
будущих потрясений

Все чаще планету сотрясают природные катаклизмы. Глобальное изменение климата уже не теоретическая, а реальная угроза для бизнеса. Стремясь защитить свои активы и каналы поставок от разрушительных ураганов, аномальной жары, пожаров и засух, все больше компаний закладывают в расчеты климатические риски. Бдительно контролируют ситуацию и инвесторы. Но есть еще одна, пока далеко не всеми осознанная угроза — «углеродный риск»: последствия государственного регулирования в экологической сфере для стратегии и доходов корпораций. В условиях глобального потепления бремя платежей за выбросы будет неизбежно расти. Не подготовившиеся к этому рискуют остаться не у дел. Мы расскажем о набирающем популярность подходе, который не только смягчит удар по доходам, но и даст новый импульс: речь пойдет о внутренней тарификации выбросов углекислого газа (см. врезку «Рост популярности внутренней тарификации выбросов»). Суть его в том, что компании устанавливают внутреннюю цену собственным выбросам с учетом текущих ставок платежей за загрязнение. В 2017 году этот метод использовали или планировали внедрять почти 1400 фирм. Как станет видно дальше, такое «углеродное ценообразование» позволяет им эффективнее планировать инвестиции, управлять рисками и вырабатывать стратегию.

Прежде чем переходить к деталям, взглянем на контекст. Казалось бы, американским ­компаниям можно расслабиться, учитывая взятый администрацией Трампа курс на разворот климатической и энергетической политики в стране. Но остальной мир (как и многие штаты США) продолжает наращивать усилия в борьбе с изменением климата. Более 60 стран, регионов и территорий — около половины всей экономики земного шара — приняли программы по тарификации выбросов СО₂; 184 страны ратифицировали Парижское соглашение, предусматривающее их сокращение. Правительства Мексики, Швеции, Британской Колумбии и других территорий взимают налоги на выбросы. А Китай, Евросоюз и Калифорния запускают у себя систему торговли квотами, чтобы ограничить общий объем выбросов и стимулировать их снижение (см. врезку «Как правительство взимает плату за выбросы»).

Так что, несмотря на откат в политике Вашингтона, корпорациям в США нужно снижать выбросы, ведь их цена может вырасти. Причин тому несколько. Прежде всего, благодаря системе торговли квотами, действующей в ряде штатов, «углеродный тариф» уже заложен в стоимость около четверти всей потребляемой в США электроэнергии. Во-вторых, решения как отдельных штатов, так и федерального правительства США в сфере экономии топлива, нормирования энергоэффективности электроприборов, использования биотоплива и возобновляемой энергии могут повлечь расходы для фирм, которые будут вынуждены к ним приноравливаться. В-третьих, при инвестировании в долгосрочные активы нужно учитывать, что при следующей администрации и Конгрессе цены на выбросы могут вновь вырасти. И наконец, многие американские корпорации работают или торгуют в странах, уже внедривших квоты на CO₂.

Неудивительно, что компаниям трудно как оценить многочисленные риски, так и разглядеть за ними новые возможности. Вдобавок ко всему существующие нормы невероятно разнородны и постоянно меняются. Судите сами: в Системе ЕС по торговле квотами на выбросы цена на них подскочила с €5 за тонну углекислого газа в 2017 году до €20 в 2018-м. Те же цены в Швеции, но не везде — на некоторые источники CO₂ углеродные платежи там превышает €90 за тонну. А в Калифорнии расценки на квоты втрое выше, чем установленные Региональной инициативой по парниковым газам для энергетических компаний северо-восточных и средне­атлантических штатов.

Разобраться во множестве норм и правил нелегко, но одно ясно: рано или поздно выбросы будут ­регулироваться везде, это лишь вопрос времени. Установив свой внутренний тариф на выбросы (ВТВ), компании смогут подготовиться к неопределенности будущего, а инвесторы — лучше понять уровень конкурентоспособности фирмы в условиях грядущей низко­углеродной мировой экономики.

Знакомство с предметом

Внутренняя тарификация позволяет фирме дать денежное выражение тонне выпущенного ею углерода, даже если регулирование выбросов на нее почти или совсем не распространяется. Это делается с тремя целями: обосновать капиталовложения (особенно если проект сказывается на объеме выбросов, затрагивает энергоэффективность или используемые источники энергии); оценить, смоделировать и снизить финансовые и нормативные риски, связанные с текущими или потенциальными экоплатежами; и, взвесив возможные потери и преимущества, определиться с дальнейшей стратегией.

Компания может облагать тарифом свои подразделения (обсудим это позднее), но чаще тариф используется как чисто теоретическая цена для анализа экономической эффективности и при выработке стратегии. Для одних фирм это просто отражение фактически взимаемых платежей в казну. Другие не ведут работ на территориях, где действует «углеродный налог» — но для них риск тоже реален, если они используют поставщиков, вынужденных его платить (особенно это касается производств с высоким потреблением электроэнергии, топлива и энергоемких комплектующих).

Разброс величины ВТВ, используемой разными компаниями мира, очень существенен: от одного цента до более $100 за тонну CO₂. Для наглядности: тариф в $10 за тонну соответствует 10 центам на каждый галлон использованного бензина, одному центу ­на ­киловатт-час электроэнергии, вырабатываемой угольной электростанцией, или 0,5 цента на киловатт-час «газового» электричества. Величина внутреннего ­тарифа зависит от отрасли, страны и целей компании ­(см. приложение «Разброс внутренних тарифов на CO₂»).

Прежде чем мы перейдем к примерам использования ВТВ, важно понять, как фирмы определяют размер тарифов на CO₂.

Как измерить углеродный след

Сначала компании должны получить четкое представление о масштабе собственных выбросов. Поскольку экологические нормы и размеры платежей различаются в разных странах (и даже в пределах одной страны), нужно определить объем и географическое положение источников прямых и косвенных выбросов CO₂. Энергопроизводители и энергоемкие производства в США уже отчитываются о прямых выбросах перед Агентством по охране окружающей среды (АООС), но прочие отрасли гораздо хуже представляют себе ­объемы вырабатываемого ими газа.

Источник прямых выбросов (или выбросов первой категории) — объекты, которые компания сама эксплуатирует или контролирует — например, котельные или автотехника. Выбросы второй категории, косвенные — результат потребления покупной энергии для электроснабжения, парового отопления и охлаждения. Прочие косвенные выбросы (третьей категории) связаны

с цепочкой поставок компании — например, эмиссия при производстве и доставке закупленных материалов и при утилизации отходов. Выделение в отдельную группу косвенных выбросов показывает, что даже на компаниях, не занятых в углеродоемких отраслях, может лежать значительная доля ответственности за выбросы. У международной перестраховочной компании Swiss Re очень низкий объем прямых выбросов, но ее косвенные выбросы на одного работника в 2017 году превышали прямые в 15 раз, и все из-за частых перелетов сотрудников. Чтобы привлечь внимание к проблеме и сократить количество ненужных авиаперелетов, компания стала взимать со своих подразделений внутренний тариф, привязанный к командировкам.

Описание методологии выходит за рамки этой статьи, но есть масса общедоступных ресурсов (см. список «Дополнительные ресурсы»). Например, в материалах Протокола по парниковым газам приведена типовая методика определения и контроля объемов выбросов. Там же содержатся стандарты по учету и составлению отчетности, инструкции по отраслям и средства расчета выбросов.

Как спрогнозировать цену выбросов

Определившись с объемом выбросов, компании должны изучить риски, связанные с текущей и будущей платой за выбросы. Начать стоит с оценки текущих климатических программ в странах, в которых они ведут или планируют вести работы. На территориях, где действует система торговли квотами, цена тонны выбросов ясна из рыночных котировок. Такая ­ситуация, например, на Европейской энергетической бирже. В других странах ставки «углеродного налога» определяет национальное законодательство. Кроме того, есть составленные международными организациями реестры прямых и скрытых нормативных платежей, действующих в различных государствах. Всемирный банк в ежегодном докладе о состоянии и тенденциях в области тарификации выбросов CO₂ приводит эти данные по каждой стране. ОЭСР недавно опубликовала «действующие углеродные ставки» с указанием прямых (таких, как расценки в Системе ЕС по торговле квотами) и косвенных (налоги на бензин и нормативные требования) платежей за выбросы.

Текущие ставки платежей — полезная информация, но для выработки долгосрочной стратегии компаниям необходимо заглянуть в будущее. Задача не из легких, учитывая отсутствие четкой, последовательной позиции у государств и неопределенность прогнозов в области технологии и экономики — и то и другое может отра­зиться на будущих платежах. В такой ситуации компаниям имеет смысл объединить усилия.

В 2017 году CDP (раньше эта организация называлась Carbon Disclosure Project — Проект углеродной отчетности) и коалиция We Mean Business решили в рамках инициативы Carbon Pricing Corridors привлечь крупные компании к определению отраслевых ставок углеродных платежей, необходимых для реализации целей Парижского соглашения. Например, руководители компаний химической промышленности — в совокупности их рыночная капитализация составляет $200 млрд — объявили, что цена за тонну выбросов CO₂, в 2020 году должна составлять от $30 до $50, а к 2035-му увеличиться до $50—$100. Эти оценки многое говорят о будущем бизнеса. Во-первых, что компаниям нужно мыслить перспективно, не замыкаясь на текущем режиме регулирования выбросов: оценка топ-менеджеров на 2020 год гораздо выше ныне действующих в большинстве стран ставок. Во-вторых, что с ужесточением климатической политики будет повышаться и средняя цена за тонну выбросов. В-третьих, что диапазон ставок расширится: чем больше срок прогноза, тем меньше ясности в том, как отразятся на доходах развитие технологий и нормативное регулирование.

Прогнозирование тарифов на выбросы требует изучения и критического анализа данных климатологов, ­научно-исследовательских центров, компаний-конкурентов, экологических организаций. Ученые и ­госэксперты в своих прогнозах исходят из допущений, которые сложно понять неспециалисту. Полагаться только на оценки других компаний отрасли тоже не­безопасно — эффект «группового единомыслия» может повлиять на объективность прогноза. Чтобы спрогнозировать, как будет меняться государственная политика, а с ней — цены на выбросы, нужно воспитывать собственных экспертов или довериться независимым консультантам. В идеале прогноз должен содержать информацию не только об уровне цен, но и о сроках их изменений, возможных крайних значениях и вероятности каждого из сценариев (см. врезку «Сценарии и моделирование динамики цен на выбросы»).

Как рассчитать внутренние тарифы

Получив представление о вероятной динамике внешних тарифов, предприятия могут приступать к расчету ВТВ. Для этого нужно глубокое понимание как углеродной экономики, так и операционной деятельности и стратегии компании.

Один из факторов — продолжительность проекта. Часто корпорации используют разные ВТВ в зависимости от срока. Участвуя в тендерах, испанская строительная компания Acciona закладывает цену в $36 на ближайшую перспективу, $45 для проектов, рассчитанных на срок далее 2030 года, и $72, если завершение ожидается не ранее 2050-го.

Для принятия краткосрочных и среднесрочных решений может быть вполне достаточно ВТВ на уровне текущих выплат. Так, Alphabet в 2016 году указала в своем отчете для CDP внутренний тариф в $14 за тонну CO₂, что соответствовало тогдашней рыночной цене на углеродные квоты в Калифорнии. Для решений на более длительный срок, затрагивающих бизнес-модель компании, разумнее использовать внутренний тариф, отражающий прогноз на будущее. Для нефтяного гиганта ExxonMobile «углеродный риск» в перспективе — наиболее уязвимое место, а потому его ВТВ составляет $80 за тонну, что в пять раз выше, чем у Alphabet, и приближается к значению долгосрочных общественных издержек от CO₂, которое государственные ведомства США — АООС и министерства энергетики и транспорта — в последнее десятилетие использовали при оценке воздействия регуляторных мер.

Ряд компаний установили для себя предельную планку объемов или интенсивности выбросов. Продуманные ВТВ могут помочь им уложиться в эти рамки. В большинстве случаев ВТВ используются как «теневые» затраты, то есть цену выбросов учитывают при оценке эффективности будущих инвестиций вместе с остальными затратами. В отличие от реальных текущих платежей, ВТВ могут отражать прогнозируемые изменения государственной политики и законодательства и то, как они влияют на размер тарифов в течение цикла инвестиций. Предположим, фирма выбирает энерго­носитель для новой электростанции. При текущем режиме регулирования самый дешевый вариант — ископаемое топливо, но с учетом прогноза цен на выбросы и изменений климатической политики более привлекательным может оказаться возобновляемый источник энергии. Такой метод позволяет также выявить скрытые затраты. Нефтяная компания ConocoPhillips сообщила, что после учета «теневых» затрат отказалась от привлекательного на первый взгляд инвестиционного проекта.

Иногда ВТВ — не просто гипотетическая цифра, а реальная сумма, которую компания взимает со своих подразделений за выбросы, как в случае со Swiss Re. Цель такого подхода — стимулировать переход к низкоуглеродным инвестициям и экологически ответственному поведению, поэтому уровень ВТВ должен быть достаточно высок. В компаниях, применяющих такую модель, каждая структурная единица платит пропорционально выбросам от потребляемой ею энергии. Эти средства могут потом выплачиваться в виде вознаграждения за лучшие показатели по сокращению выбросов или инвестироваться в дальнейшую экологизацию компании. После внедрения фирмой Microsoft в 2012 году системы внутренней тарификации ее подразделения платят в специальный фонд за свои выбросы 1-й, 2-й и 3-й категорий. Собранные средства (от $5 до $10 за тонну) направляются на финансирование проектов энергосбережения, «зеленой» энергетики и сокращения выбросов CO₂. В общей сложности компания ежегодно экономит на потреблении энергии более $10 млн, а ее выбросы с 2012 года снизились почти на 10 млн тонн.

Наконец, еще один фактор, влияющий на уровень ВТВ, — это стимулирование руководителей к выполнению планов по сокращению выбросов СО₂. Если вы затеяли масштабную экологическую инициативу и готовы вознаграждать управленцев за ее воплощение в жизнь, имеет смысл установить более высокий ВТВ.

Как применять тарифы

Разберемся, как учитываются внутренние тарифы при принятии компанией инвестиционных решений, в управлении рисками и при выработке долгосрочной стратегии.

Новые инвестиции. Планируя инвестиции, фирма может оценить углеродный след того или иного проекта и с помощью ВТВ рассчитать, во что он ей обойдется. Например, при выборе источника энергии для нового завода он поможет сопоставить стоимость традиционного и возобновляемого топлива. Помножив ВТВ на расчетный углеродный след, компания получает финансовые затраты для расчета чистой приведенной стоимости проекта.

Использование ВТВ повышает качество финансовой оценки проекта: учитывая в расчетах тенденцию к повышению стоимости таких составляющих, как энергия, оборудование и материалы, организации смогут объективнее оценить затраты. С 2016 года в компании Michelin расчетное значение ВТВ — $50 за тонну. Умножая его на величину углеродного следа на протяжении всего периода проекта, компания оценивает свои затраты на выбросы и доходность на инвестиции. Таким образом руководство фирмы учитывает неявные «углеродные» издержки при принятии решений о наращивании или реконструкции мощностей или оптимизации логистики — причем даже на тех рынках, где выбросы CO₂ сейчас не регулируются. Michelin намеренно установил ВТВ на уровне, превышающем текущие тарифы в Европе и Китае, чтобы заблаговременно подготовить инфраструктуру к требованиям завтрашнего дня — как в тех странах, где регулирование в области изменений климата сейчас отсутствует, так и там, где оно, скорее всего, станет жестче.

Управление «углеродным» риском. Климатические программы меняются на глазах; вместе с ними может резко меняться и размер платежей за выбросы. ВТВ позволяет оценить влияние нормативных мер на проект и масштаб «углеродного» риска на всех этапах производственной цепочки, включая и те, которые прямо не контролируются компанией. Управление им сродни управлению другими рисками — финансовыми (такими, как колебания курса или процентных ставок) или регуляторными.

Там, где действует система торговли квотами, заводы и электростанции платят за разрешения на выбросы CO₂. Высокая цена на квоты делает невыгодным сжигание ископаемого топлива и стимулирует переход к более чистым источникам энергии. Предприятия коммунального сектора защищаются от растущих тарифов, вкладываясь в энергоэффективность и покупая квоты «на черный день». ВТВ дает им инструментарий для выработки наиболее эффективной стратегии.

ВТВ играют важную роль в обеспечении нормативного соответствия. Канадская Teck Resources систематически анализирует нормативные и финансовые риски, связанные с выбросами CO₂, чтобы оценить их масштаб при различных вариантах развития ситуации. Например, при оценке рисков для своих горнодобывающих промыслов в Британской Колумбии она использует ряд сценариев, предполагающих размер ВТВ от $30 (текущая ставка налога в этой провинции) до $50 за тонну (план на 2021 год). С помощью сценариев компания оценила потенциальные затраты на выбросы СО₂ в 2022 году в сумму от $45 до $80 млн — это ценная информация, необходимая ей для финансового планирования. Заметим, что при этом не стоит ограничиваться лишь производственным циклом самой фирмы; ВТВ помогают оценить энергоэффективность поставщиков, разработать совместные проекты по сокращению объемов выбросов и таким образом дают возможность снизить «углеродный» риск на всех этапах цепочки.

Стратегия. ВТВ дает компаниям базу для обоснования стратегии сокращения выбросов, помогает в поиске новых рынков и увеличении доходности. Шведская компания по производству упаковки Tetra Pak использует ВТВ при разработке новой продукции. Tetra Pak применяет динамический ВТВ, привязанный к цене выбросов в Системе ЕС по торговле квотами, с нижним порогом в $10 за тонну. Это помогло оценить потенциальную выгоду от использования вторичных материалов при производстве крышечек, пакетов для напитков и другой упаковки и увеличить объем перерабатываемых материалов в закупках. Компания разработала новые виды упаковки, использующей меньше энергоемкого алюминия. А Goldman Sachs ввела ВТВ, чтобы прийти к нулевому балансу выбросов CO₂, а глубокое понимание компанией нюансов «углеродной экономики» и применение сценарного планирования позволило ей стать крупнейшим инвестором компаний по производству «чистой» энергии и ведущим гарантом при размещении новых финансовых продуктов, таких как «зеленые» облигации.

Как оценить результаты и вовлечь в процесс заинтересованные стороны

Внедрить тарификацию CO₂ в производственную деятельность и долгосрочное планирование — это еще не все. Эффективность системы нужно регулярно оценивать, а по результатам оценки корректировать тарифы. Например, если выбросы подразделения снижаются недостаточно или нормативные платежи в регионе операций выше, чем внутренние цены, имеет смысл повысить ВТВ.

Чтобы подготовить компанию к будущей низкоуглеродной экономике, нужна неподдельная заинтересованность и целенаправленная работа по формированию корпоративной культуры — и начинаться она должна с самого верха. Лидеры должны довести до сотрудников цели фирмы, разъяснить стратегию и продумать ­систему материального поощрения за выполнение ­поставленной задачи. Нужно объявить свои цели поставщикам и клиентам-потребителям и помочь им снизить их «углеродный риск». Это позволит оптимизировать программу и наладить сотрудничество со всеми заинтересованными сторонами, включая смежников, конечных потребителей, население местностей, на развитие которых идут «зеленые» фонды и, что особенно важно, инвесторов.

Инвесторы все больше интересуются тем, как компании снижают риски и реализуют возможности, которые открывает им регулирование в области изменения климата. BlackRock, крупнейшая в мире фирма по управлению активами, недавно объявила, что потребует от компаний-клиентов раскрытия «климатических» рис­ков. А в 2017 году более 60% акционеров ExxonMobile проголосовали за предоставление более полной информации о перспективных финансовых рисках, связанных с регулированием СО₂.

Сценарное планирование и тщательный анализ регуляторных рисков позволит топ-менеджерам лучше увидеть последствия для компаний при различных вариантах развития системы регулирования СО₂. Применение этих методик даст главам компаний возможность более эффективно взаимодействовать с регуляторами и контролирующими органами.

КАК ПРАВИТЕЛЬСТВО ВЗИМАЕТ ПЛАТУ ЗА ВЫБРОСЫ

Существует два прямых механизма взимания платы за углеродное загрязнение: налог на выбросы и система квотирования. Правительство может также косвенно влиять на цену CO₂, принимая законы, соблюдение которых требует от компаний дополнительных затрат.

Углеродный налог. Здесь все просто: государство вводит налог на тонну углеродосодержащих выбросов. Проблема лишь с определением объема — как измерить, например, сколько СО₂ выделяют с выхлопными газами все грузовики компании? Поэтому налогом чаще облагается не источник выбросов, а ископаемое топливо — ведь объем CO₂, образующийся в результате полного сгорания тонны угля, кубометра газа или барреля нефти, известен заранее.

Ввести такой налог в США технически несложно, если взимать его вместе с существующим акцизом на нефть и уголь. НПЗ и импортеры нефтепродуктов уже платят девять центов с барреля в специальный фонд ликвидации разливов нефти. Угольные компании тоже отчисляют средства с каждой добытой тонны в фонд помощи шахтерам, страдающим заболеваниями легких. Введением такого же налога для газоперерабатывающих компаний и импортеров газа можно охватить все ископаемое топливо в стране. В результате отчисления будут выплачиваться с 98% всех выбросов CO₂, а объектами налога будут несколько тысяч производителей топлива, а не сотни миллионов печей, выхлопных труб и других источников загрязнения. К тому же опыт Британской Колумбии и Северной Европы показывает, что эта сумма переносится на цену топлива, что стимулирует его рациональное потребление, повышение энергоэффективности и переход к низкоуглеродным источникам энергии.

Система ограничений и торговли квотами. Первоочередная задача программы квотирования — ограничить суммарный объем загрязнений установленным предельным значением. Полученный таким образом общий объем выбросов государство делит на «квоты», дающие их обладателям право на выброс определенного количества CO₂. Квоты обычно продаются с аукциона или предоставляются безвозмездно компаниям, которые отвечают установленным критериям. Бесплатные квоты распределяются на основании данных о прошлых выбросах компаний. Их получатели обязаны отчитываться перед государством об объеме своих выбросов и сдавать использованные квоты. Неиспользованные можно продавать и покупать на вторичном рынке, а их рыночная цена отражает издержки на снижение выбросов на одну тонну.

Скрытые нормативные платежи. Государственные энергетические программы не всегда предусматривают явную цену на тонну CO₂; порой платежи компаний реализуются в виде затрат, которые им приходится нести, чтобы выполнить новые нормативные требования. Государство может, например, потребовать, чтобы определенная доля вырабатываемой электроэнергии была из возобновляемого источника или чтобы электроприбор отвечал стандарту энергоэффективности. Цена выбросов в этом случае не определяется ни ставкой налога, ни рыночным спросом на квоты, но компания может самостоятельно оценить, во что ей обойдется соблюдение требований. Такие неочевидные платежи менее прозрачны, и их размер может различаться для тех или иных компаний, но они тоже помогают обосновать стратегические решения.

СЦЕНАРИИ И МОДЕЛИРОВАНИЕ ДИНАМИКИ ЦЕН НА ВЫБРОСЫ

При определении цены углеродной эмиссии крайне важно спрогнозировать не только наиболее вероятный уровень платы, но и ситуацию, если она станет экстремально высокой. Повысить эффективность оценки «углеродного риска» помогут использование сценариев и моделей.

При стандартном подходе к оценке учитываются денежные потоки, отражающие эффект от введения наиболее вероятных будущих цен на СО₂. Сценарное планирование позволяет взглянуть на вещи шире. Для этого требуется наличие не менее двух (чаще трех) сценариев: оптимистического, наиболее вероятного и пессимистического. Для каждого из вариантов развития событий оцениваются денежные потоки, а полученные результаты можно рассматривать как выражение «стоимостной меры риска», показывающей, как изменится ценность инвестиции в случае экстремально высоких цен за выборосы.

Рассмотрим пример: компания анализирует три сценария. Доход от проекта оценивается в $100 млн при наиболее вероятном сценарии (при цене выброса CO₂ в $15 за тонну), в $120 млн при оптимистическом сценарии ($10 за тонну) и в $40 млн при пессимистическом ($25 за тонну). Разброс значений солидный: ценность проекта может вырасти на 20% по сравнению с наиболее вероятной стоимостью в $100 млн, а может упасть на 60%. Более объективную оценку потенциалу и рис­кам позволяет дать присвоение каждому из сценариев весового коэффициента в зависимости от его вероятности. В нашем случае, если предположить, что вероятность самого реалистичного сценария 50%, а остальных двух — по 25%, то ожидаемая ценность проекта составит $90 млн [($100 млн х 0,5) + ($120 млн x 0,25) + ($40 млн х 0,25)]. Такая оценка, вытекающая из различных сценариев, гораздо более объективна, чем основанная на одном значении ВТВ.

Картина будет еще более полной, если вместо ограниченного количества сценариев использовать при моделировании все существующие распределения вероятностей основных факторов, влияющих на будущие денежные потоки. Представив неопределенность будущих углеродных платежей в виде распределения вероятностей, можно получить оценку проекта, учитывающую все возможные варианты развития событий. Такой подход математически сложен, но с задачей легко справится общедоступное ПО вроде Oracle Crystal Ball.

Не ждать у моря погоды

Многие компании пока не учитывают затраты на CO₂. Одни уверены — их углеродный след настолько мал, что госрегулирование не отразится на их доходе. Это грозит неприятным сюрпризом: даже компании с минимальным уровнем прямых выбросов могут пострадать, если платежи коснутся выбросов второй и третьей категорий. У других нет возможности оценить и спрогнозировать последствия климатической политики, а потому они не представляют масштаба грозящего им финансового риска.

И все же тенденция налицо: все больше фирм вводят в практику внутреннюю тарификацию выбросов, понимая — это дает им конкурентное преимущество и возможность более эффективно планировать деятельность. Только те из них, которые уже сегодня осознают будущий риск и принимают меры к его снижению, могут рассчитывать на стабильное преимущество на пути к низкоуглеродной экономике.

Об авторах

Джозеф Олди (JOSEPH E. ALDY) — доцент кафедры государственной политики в Гарвардской школе Кеннеди.

Джанфранко Джанфрате (GIANFRANCO GIANFRATE) — доцент кафедры финансов в Школе бизнеса EDHEC.