Трудно прочитать —
легче запомнить

Оппенгеймер: Когда люди узнают об этих исследованиях, они удивляются. Наши выводы, казалось бы, противоречат здравому смыслу. Почему, если сложнее читать, легче запоминать? Но взгляните на это с другой стороны. Вот вы бегло просмотрели текст, до­брались до конца — и поняли, что не усвоили информацию. Но если осложнить чтение, вы не сможете быст­ро пробежать текст глазами. ­Поэтому не так уж странно, что, заста­вив человека сбавить темп и читать внимательнее, мы добиваемся луч­шего запоминания. Конечно, текст не должен быть чересчур неразборчивым — тогда его просто никто не поймет.

HBR: То есть замысловатые шрифты — это своего рода лежачие полицейские?

Все немного сложнее. Разнооб­разные данные говорят о том, что качество обработки информации зависит от уверенности в собст­венных силах. Когда текст трудно разобрать, нарушается беглость чтения и человек начинает сомневаться в том, что сможет все понять. Он волнуется, пытается сконцентрироваться и глубже вникает в содержание прочитанного.

Каким шрифтом напечатать это интервью, чтобы читатели его как следует запомнили?

Я бы предложил Monotype Corsiva. Я не специалист по верстке, и мы никогда специально не изучали этот вопрос. Но все согласятся, что Monotype Corsiva труднее разобрать, чем обычный шрифт вроде Arial Black. И мы видим, что люди действительно лучше запоминают информацию, набранную этим шрифтом.

Не кажется ли вам, что со временем все привыкнут к новому шрифту и он перестанет дейст­вовать?

Хороший вопрос. Беглость чтения можно регулировать разными способами. Например, с помощью необычного шрифта. Конечно, люди к нему со временем приспособятся, перестанут замечать и вскоре снова будут читать свободно. Но и тут можно схитрить — скажем, в учебнике каждую главу печатать новым шрифтом. Другой способ — поиграть с контрастом. На белом фоне серый шрифт разобрать сложнее, чем черный. К этому уже ­привыкнуть не получится: чем ниже контраст, тем хуже видно. То же самое касается шрифтов маленького размера.

В своем исследовании вы ­использовали обязательные для чтения тексты вроде учеб­ных пособий. Не даст ли этот метод обратный эффект в текстах, скажем так, для внеклассного изучения, например в журналах.

Действительно, в основном я изучал учебный процесс. Очевидно, что в сфере образования полученные мною результаты находят практическое применение. В случае с журналом есть риск, что читатель взглянет на него, скажет: «Да тут ничего не разберешь» — и навсегда отложит. Так что, если вы напечатаете эту статью шрифтом Monotype Corsiva, те, кто ее прочитает, хорошо все запомнят — но прочитают ее, наверняка, не все.

А что насчет других информа­ционных средств, например, видео? Лекция, записанная с низким разрешением, запомнится лучше?

Насколько мне известно, этот вопрос не исследовался, но можно предположить, что да. Нерезкое изображение на экране телеви­зора помешает восприятию. Уверен­ность зрителя в собственных силах ­снизится, и он гораздо более ­вдумчиво будет воспринимать инфор­мацию.

Можно ли использовать этот эффект, чтобы повысить запо­минаемость рекламы?

Это может послужить марке­тинговым инструментом, но тут не все так однозначно. Когда нару­шается беглость восприятия, в мозг по­ступает сигнал тревоги, порождающий ощущение риска. Если ­вы подумываете купить некий про­дукт, но вдруг, скажем так, спотыкаетесь, то наверняка решите, что с ним что-то не так. Когда мы экспериментировали со шрифтами на этикетках и смотрели, сколько люди готовы заплатить за тот или иной товар, мы поняли, что трудночитаемые этикетки ассоциируются с более низким качеством. Но есть и другие данные. К примеру, согласно некоторым исследованиям, нарушение плавности восприятия может служить сигналом «элитарности». Это можно было бы ис­пользовать при дистрибуции предметов ­роскоши, которые по определению должны быть дефицитными.

Не замечали ли вы, что хорошие преподаватели по наитию делают раздаточный материал трудным для чтения?

Нет, но я часто слышу, как пожилые преподаватели жалуются: мол, если использовать PowerPoint, студенты хуже учатся — другое дело доска и мел. Причина, видимо, в трудности восприятия рукописного текста. Что касается презентаций в PowerPoint, то преподаватели часто следуют общепринятому правилу: слайды должны быть предельно простыми и ясными. Наши выводы говорят об обратном.

Каково глобальное значение вашего исследования?

Я думаю, у него большой потенциал, но позвольте мне сделать одно уточнение. Большая часть исследования проводилась в средней школе с хорошими показателями успеваемости, 90% выпускников которой поступают в вузы, а также в Принстонском университете. И там, и там очень умные и мотивиро­ванные ученики.

Не вполне ясно, в какой степени можно проецировать наши результаты на школы с низкими показателями или на немотивированных учащихся. Тем не менее наше исследование могло бы внести существенный вклад в реформу образования. Чтобы ­изменить шрифты в учебниках, ­много денег не нужно, а эффект может превзойти все ожидания.

Реформируя образовательную систему, обычно решают глобальные вопросы: модернизируют программы обучения или повышают квалификацию учителей. Но многие исследователи, как и мы, хотят улучшить образовательный процесс при минимальных затратах. И в наше непростое время, когда бюджет у всех ограничен, стоило бы обратить внимание на результаты их работы.