Мозг
да Винчи

От редакции. 15 апреля исполнится 565 лет со дня рождения Леонардо да Винчи, художника, изобретателя, ученого, одного из самых ярких представителей эпохи Возрождения. Как в одном человеке уместилось столько талантов? Почему да Винчи был одинаково гениален и уникален и в искусстве, и в науке? На эти вопросы попытался найти неожиданные ответы Леонард Шлейн в своей книге «Мозг Леонардо: постигая гений да Винчи». Публикуем несколько фрагментов из ее русского перевода, который вышел в апреле в издательстве «Альпина нон-фикшн».

«Очередная книга о Леонардо да Винчи? Конца и края им нет, этим писателям, поэтам, историкам, искусствоведам, естествоиспытателям и психиатрам, копающимся в жизни этого гиганта человеческой культуры, которая и без того уже изучена вдоль и поперек. Не пора ли оставить душу бедняги покоиться с миром?» Мой ответ: «Еще нет». Исследователи досконально рассмотрели жизнь и работы Леонардо, каждый с точки зрения своей специальности и интересов. Я же намерен изучить Леонардо, используя все накопленные знания, но с такой позиции, с которой этого никто не делал. С позиции хирурга сосудистого и общего профиля, неизменно интересующегося работой мозга, а в особенности разделением функций между двумя полушариями…

У нейрофизиологов существует множество разных теорий, как мозг обрабатывает информацию и формирует загадочное человеческое сознание, но все ученые согласны с тем, что главное отличие мозга человека от мозга других животных заключается в функциональной специализации полушарий. Я утверждаю, что способность человека к творчеству должна быть связана с этим уникальным устройством мозга. Но почему одни люди творчески одарены больше других? Часто высказывается предположение, что нейронные связи в голове у настоящего творца устроены иначе, чем у основной массы людей. Если это так, то полезно было бы сравнить строение мозга у обычного человека и у гения. Но как исследователю выбрать творца из ныне живущих людей? Один выберет последнего лауреата Нобелевской премии по физике. Другой предложит величайшего современного композитора. Кто-то захочет поместить в томограф обладателя престижной премии в области искусства. В качестве отправной точки исследования мозга я решил взять не какого-нибудь прославленного современника, а человека, которого большинство жителей западного мира назвали бы самым изобретательным из творцов, когда-либо живших на Земле. Его имя — Леонардо да Винчи.

Тут кто-нибудь не преминет напомнить, что никто не знает точного места во Франции, где похоронен Леонардо. Кроме того, его мозг, как и прочие его останки, давно разложился за прошедшие пять столетий. Эти препятствия преодолимы…

Эволюция редко создает что-то в единственном экземпляре. Нет таких умений, особенностей или отклонений, которые наблюдались бы только у одного человека. Скрипачи-вундеркинды, школьники, гениально разбирающиеся в математике, невероятно сильные спортсмены привлекают внимание публики своей необычностью. Но каким бы выдающимся талант ни был, он встречается не в единственном числе: существуют другие люди с той же степенью выраженности этой способности. Но как тогда объяснить, что за всю историю не было никого, кто мог бы занять ту же нишу, что и Леонардо? Трудно представить себе, как ум одного человека мог учесть столько факторов, замышляя и создавая произведения искусства, и в то же время погружаться в многочисленные научные изыскания…

Леонардо вызывает у нас негаснущий интерес, поскольку он достиг наивысшего совершенства в том, к чему стремимся все мы, простые смертные: к всестороннему развитию, интеллектуальному, творческому и эмоциональному. История не знает другого человека, достигшего такого совершенства в науке и искусстве, как этот очень любопытный, малообразованный незаконнорожденный сельский паренек, родившийся неподалеку от городка Винчи. Об этом человеке написано столько, что очередная тщеславная попытка понять причины его гениальности может показаться слишком самонадеянной. И все же я собираюсь предпринять ее, правда, используя немного необычный подход. Я отважусь углубиться в эту тему, намереваясь воссоздать физическую конфигурацию мозга Леонардо, то есть, в сущности, сделаю то, что можно считать посмертным сканированием его мозга.

Настоящую золотую жилу, полную необычных подсказок, касающихся особенностей работы мозга Леонардо, можно найти в исторических документах. Леонардо был левшой, хорошо владевшим обеими руками. Из всех известных нам исторических фигур он единственный писал справа налево… Он был музыкантом и композитором, говорил и писал на нескольких языках.

Еще у нас есть сведения, что в последние годы жизни у него случился инсульт, в результате которого была парализована правая рука. Заслуживающий доверия наблюдатель, зафиксировавший этот важный фрагмент пазла, сообщает также, что из-за болезни мастер забросил живопись и посвятил последние годы жизни научным исследованиям. Этот краткий перечень неврологических особенностей дает массу информации, чтобы начать качественный анализ строения мозга Леонардо и нервных путей, обеспечивших столь выдающиеся творческие способности.

Предостаточно и других заманчивых намеков, касающихся устройства нервной системы Леонардо. Его неврологические особенности выясняются из полной биографии, основанной на исторических документах (причем каких!). Леонардо еще при жизни был признан гением, и многие современники записывали свои впечатления о нем. Кроме того, сохранилось бесценное сокровище: более 5000 страниц, написанных его собственной рукой. Несмотря на удивительную страсть все записывать, ему не удалось ничего опубликовать.

Его искусство постигла та же прискорбная участь: незавершенность проектов. Он оставил потомкам всего около 15 картин, про которые мы точно знаем, что они вышли из-под его рук (или одной из них). Не сохранилось ни одной из его многочисленных скульптур, ни одного созданного им музыкального произведения. К счастью, есть множество сведений об этих работах, поскольку современники, которые их видели (или слышали), считали своим долгом сделать детальное описание. К тому же в его записных книжках содержатся сотни эскизов для последующих крупных произведений. Более того, множество работ Леонардо уничтожено, потеряно или переделано, но, прежде чем это произошло, их успели увидеть и скопировать прекрасные художники, потрясенные этими произведениями. Помимо картин сохранились тысячи рисунков, сделанных Леонардо. Среди них много эскизов, и это дает ценные сведения о творческом процессе. Многочисленные заметки и рисунки, связанные с широким кругом его научных интересов, также дают представление о том, как работало его мышление, несмотря на то что многие придуманные им изобретения и устройства не сохранились.

Леонардо был вегетарианцем и жил в обществе, в котором не задумываясь убивали животных для пропитания. Он объяснял свое нежелание быть хищником тем, что не хочет причинять животным страдания и смерть. Он считал, что любое живое существо имеет право на жизнь, и ощущал свою связь со всем живым. Такие чувства редко встречались в те времена, когда охота считалась благородным занятием. Вот еще один парадокс: нет другого художника, который потратил бы столько сил и времени на изучение геометрических законов перспективы. В многочисленных рукописях постоянно встречаются сложные рисунки, свидетельствующие о том, что Леонардо регулярно возвращается к проблеме перспективы.

Он дает художникам четкие указания, как должны лежать тени, как в соответствии с законами перспективы следует размещать объекты относительно друг друга. Однако, если внимательно рассмотреть его работы, мы с ужасом обнаружим, что он почти всегда ловко обходит эти законы. Чем это объясняется? Леонардо был и левополушарным академическим мастером, одержимым порядком, и одновременно правополушарным мистификатором, с восторгом дурачившим зрителей фокусами с перспективой…

Если поочередно смотреть на картины Леонардо и его рукописи, то создается впечатление, что рука, держащая перо, не ведала того, что творит рука, держащая кисть, и наоборот. Изучив многочисленные записи, а затем ознакомившись с картинами, нейробиолог, скорее всего, придет к выводу, что полушария мозга были слабо связаны друг с другом. Тем не менее такой вывод о состоянии мозолистого тела — пучка волокон, соединяющего полушария мозга между собой, противоречит тому, что нам известно о леворукости Леонардо, которая с некоторой долей вероятности позволяет определить доминирующее полушарие. У Леонардо было редкое свойство: он писал зеркально, в обратную сторону. Тому, кто захочет прочитать его рукописи, надо положить их перед зеркалом. Вместо того чтобы писать слева направо, как принято во всех европейских языках, он предпочитал писать справа налево или, как сказало бы большинство из нас, задом наперед. Причем писал он левой рукой.

Сложность и запутанность его записей заключается и в том, что иногда посреди предложения он вдруг менял направление письма, и получалось, что часть слов написана в одну сторону, а часть — в другую. Для неврологов тут есть еще один интересный факт: в обе стороны Леонардо писал одинаковым почерком.

Особенности почерка Леонардо четко свидетельствуют о том, что полушария его мозга были сильно связаны друг с другом, причем необычным образом. По-видимому, у него не было типичного для большинства людей доминирования одного полушария над другим. На основании того, что мы знаем про мозг людей, которые, как и Леонардо, умеют писать зеркально, мы можем предполагать у него наличие большого мозолистого тела, которое хорошо информировало каждое из полушарий о том, что происходило в другом.

Легкость, с которой Леонардо объединял науку и искусство, подтверждает, что его мозолистое тело буквально лопалось от переизбытка нервных волокон. Согласно многочисленным неврологическим исследованиям, участки, связанные с искусством, музыкой, скульптурой, метафорами, эмоциями, гармонией, красотой и чувством пропорций, у правшей расположены преимущественно в правом полушарии. В левом полушарии у правшей хранятся способности к логическому, линейному и последовательному анализу, нужные для грамматики, синтаксиса, рационального мышления и математики. Изучая человека, гармонично объединившего такие разные области, как искусство и наука, нейробиолог должен предположить наличие исключительно мощного мозолистого тела. Но как увязать эти данные о хорошей связи между полушариями и предыдущие наблюдения о разрыве между словами в рукописях и образами на картинах? Это всего лишь одна из головоломок, которые я хочу разгадать в своей попытке проникнуть в мозг Леонардо…

Если бы можно было создать параллельную вселенную, было бы очень интересно понаблюдать за развитием карьеры Леонардо, будь он законнорожденным и знай латынь. Окончив университет, вероятно, он стал бы читать лекции с кафедры, откуда слова его встречались бы с почтением. Если бы у него была толпа восторженных студентов, которым он мог ставить задачи, а не делать все сам, в одиночку, втайне, как бы это повлияло на науку? Может быть, мир узнал бы о его пророческих идеях гораздо раньше и прогресс человечества в искусстве и науке ускорил бы приход эпохи Просвещения?

Сколько еще картин мог бы завершить этот мастер, если бы снискал уважение и признание, которыми пользуются люди благородных кровей, с университетским образованием и влиятельными друзьями, занимающими высокие должности? Была бы у него большая мастерская, где горящие энтузиазмом ученики платили бы крупные суммы за возможность поработать с признанным мастером? Какие еще открытия мог бы совершить этот перегруженный работой гений, если бы не был обременен необходимостью организовывать претенциозные зрелища для хвастливого покровителя? Если бы он мог беспрепятственно изучать труды Эратосфена, Евклида, Архимеда и Аристотеля, сколько раз ему бы не пришлось заново изобретать то, что уже известно?

Однако можно возразить, что именно недостаток приверженности догмам, царящим в этих сферах, раскрепостил его мышление. Будучи свободным от заблуждений, затуманивающих взор образованным людям, Леонардо мог ставить важные вопросы и находить новые ответы. Несмотря на то что он не мог цитировать ученые книги, он считал: «Хотя бы я и не умел хорошо, как они, ссылаться на авторов, гораздо более великая и достойная вещь — при чтении [авторов] ссылаться на опыт, наставника их  наставников». Он презирал… «трубачей и пересказчиков чужих произведений» и, по его собственному заявлению, старался жить «лучше с уверенностью в немногом, чем в большой лжи».

Он считал себя omo sanza lettere — неграмотным, поскольку не получил гуманитарного образования, открывающего путь в университет. Когда Леонардо было уже под сорок, он начал прилагать немалые усилия, чтобы самостоятельно выучить латынь. Его записные книжки того времени заполнены длинными списками слов. Любой, кто пытался учить иностранный язык в зрелом возрасте, понимает, насколько это сложно…

На перуанской равнине Наска расположены одни из самых известных и загадочных геоглифов. Здесь, на пустынном плато древние инки (или индейцы культуры наска) изображали гигантские фигуры, снимая верхний слой почвы и обнажая лежащий под ним известняк. В отличие от многих других мест здесь из-за скудости осадков геоглифы на редкость хорошо сохранились. Таких гигантских наземных рисунков около трех десятков. На некоторых изображены звери, птицы и растения, на других — геометрические фигуры. Никто не знает, зачем местные жители создали их. Древние племена проложили свой путь в историю, вырезав на земле рисунки, достигающие сотен метров в диаметре. Никто из наших современников, прогуливаясь среди них, не может понять, что на них изображено.

Каким-то образом древние творцы сумели представить себе, как все это будет выглядеть, если смотреть сверху с очень высокой точки. Только на такой высоте можно было различить гигантские очертания пауков, обезьян, китов, колибри, растений и геометрические узоры. Ученые безуспешно пытаются объяснить возникновение линий в пустыне Наска. Самое вероятное, но и вызывающее наибольшее сопротивление объяснение заключается в том, что люди, создавшие эти огромные фигуры, были способны к тому, что называется дистанционным видением…

Во время службы у Чезаре Борджиа Леонардо нарисовал прекрасную и очень подробную карту города Имола. Чтобы увидеть город так, как он изображен на карте, надо подняться на ту же высоту, что и для рассматривания рисунков инков на плато Наска. Этим сокровищам картографии пел дифирамбы Роджер Мастерс, один из биографов Леонардо. На схеме города во всех подробностях показаны улицы, дома и особенности окружающей местности. Мастерс пишет, что Леонардо промерил шагами все расстояния между улицами и домами, соотнес их друг с другом, а затем преобразовал их в соответствии с масштабом. Только так, по мнению Мастерса, мог художник достичь высочайшей точности.

Леонардо действительно вел записи, свидетельствующие о том, что он хотел гарантировать точность своих измерений (хотя маловероятно, что такие же расчеты он проводил и для окружающей город системы рек, изображенной на карте). Однако мне кажется, что при составлении этой своей первой карты одной из целей Леонардо было проверить свои способности к дистанционному видению.

Биографы часто попадают в ловушку, повторяя друг за другом описания этой прекрасной карты как вида с высоты птичьего полета. На самом деле высота, с которой была нарисована эта карта, превышает полтора километра. Птицы так высоко не летают. Позднее Леонардо делал карты, на которых отражены области, видимые с еще большей высоты. Он воссоздал топографические особенности пейзажа Северной Италии с потрясающей точностью. Подобные карты были невозможны в течение последующих 500 лет, пока не была изобретена спутниковая фотография высокого разрешения.

Среди прочих карт Леонардо есть одна, изображающая Понтийские болота. Он выполнил ее по заказу властей Рима и папы, которые хотели осушить эти гнилые места. Местность на карте нарисована так, как она видна только с высоты спутника. Помимо этих Леонардо нарисовал множество других подробных карт. Еще никто не выдвинул правдоподобного предположения, как этот человек, постоянно находившийся в разъездах и занятый множеством других научных и художествен- ных дел, сумел обследовать рельеф в стольких разных местах. Топографические карты Леонардо выполнены значительно более изящно и точно, чем это получалось у других картографов XV века…

Искусствовед Кеннет Кларк предположил, что у Леонардо был «сверхбыстрый глаз». Кларк несколько раз упоминает с восхищением это явление в своей книге «Леонардо да Винчи» (Leonardo da Vinci). Он подробно останавливается на двух ярких примерах быстроты взгляда Леонардо. Первый: Леонардо был способен мысленно замедлить трепетание крыльев птицы и точно зарисовать последовательность их движений в полете. Второй: Леонардо мог, наблюдая за водопадом, с помощью своего «сверхбыстрого глаза» зафиксировать падающую воду и нарисовать застывшие на мгновение струи. Но Леонардо пошел еще дальше. Он сделал рисунок , на котором изобразил водопад над прудом, а затем добавил завихрения падающей воды под поверхностью водоема! Никакой другой художник во всей истории искусства не был способен ни на что подобное.

Леонардо также нарисовал маятник, показав одновременно несколько его положений при раскачивании. На этом удивительно точном изображении маятник чаще показан в нижней своей позиции, чем в крайних точках колебаний так, как будто его освещали стробоскопической вспышкой. Тем самым Леонардо продемонстрировал, что маятник движется быстрее около крайних положений, чем у нижней точки.

Возможно, вместо того, чтобы приписывать глазу Леонардо невероятную быстроту, нам следует подумать над тем, что он мог иначе воспринимать время. Если он, допустим, обладал способностью достигать пространственно-временного сознания, тогда он мог замедлять и зарисовывать движение птицы или остановить движение воды, чтобы изобразить застывшие в воздухе капли. И, следовательно, мог завершить рисунок, показав, что происходит и под водой...

Леонардо был первым в истории человеком, утверждавшим, что Земля гораздо старше, чем принято думать. Он на 300 лет опередил двух геологов. Первый — Жорж-Луи Леклерк де Бюффон — установил, что возраст Земли 75 000 лет, второй — Чарльз Лайель — определил, что Земле на самом деле миллиарды лет. Повлияло ли восприятие пространства-времени на способность Леонардо представлять себе такие огромные временные промежутки?

Некоторые особенности жизни и творчества Леонардо становятся понятнее, если считать его первым путешественником сквозь пространственно-временной континуум. (Его особенностями восприятия времени можно объяснить, почему Леонардо не видел ничего необычного в том, что заказчикам, недовольным первой версией «Мадонны в скалах», пришлось ждать второй вариант целых 25 лет!) Начало и конец — вот слова, которые отражают крепко укоренившееся ошибочное мнение о времени как о линейном процессе. То, что Леонардо нестандартно воспринимал время, позволяет иначе взглянуть на то, что множество начатых работ он оставил незаконченными. В этом можно найти альтернативное объяснение такому загадочному поведению, над которым столетиями ломают головы биографы…

Леонардо был первым, кто использовал прием изображения тела «в разобранном виде», показывая расположение органов и мышц. Показывая снятый верхний слой на некотором расстоянии над нижележащим, Леонардо сумел передать положение одной части по отношению к другой, что сложно понять, если смотреть на объект с одной стороны. Он использовал поперечное сечение и покомпонентное изображение на инженерных чертежах. И, кроме того, он первым использовал вид тела с разных ракурсов одновременно, как если бы зритель двигался вокруг статичного объекта…

Исключительные творческие способности Леонардо обусловлены его способностью нестандартно мыслить… Его леворукость , амбидекстрия и зеркальное письмо свидетельствуют, что у Леонардо не было выраженного доминирования одного из полушарий. Приверженность вегетарианству во времена, когда почти все ели мясо, говорит о целостности его взгляда на мир. Одинаковое развитие правого и левого полушарий обеспечило достижения Леонардо и в науке, и в искусстве, не превзойденные никем во всей истории. Уникальность устройства его мозга дала ему возможность воспринимать мир с высоты иного измерения. Чтобы осмыслить необъяснимое волшебство его научных и художественных работ, надо сделать шаг назад и спросить: отличались ли умственные способности Леонардо только степенью или его форма сознания была качественно другой?

Я предполагаю, что множество успехов (и неудач) Леонардо связано с его способностью достигать высшего состояния сознания. Какой человек на рубеже XIV−XV веков мог подняться на качественно новый уровень восприятия пространства (дистанционного видения) и времени (точности предсказаний)?

Размышляя о мозге Леонардо, мы должны задать вопрос: а что если его особенности отображают скачок по направлению к будущему человечества? Движемся ли мы как вид к пониманию пространства-времени и нелокальности?

Мы должны обдумать и другие вопросы: почему у нас такой развитый мозг, который увеличился быстрее, чем у других животных? Почему он разделен? Почему мы единственные млекопитающие, у которых появилось прямохождение? Почему мы единственные из приматов, кто потерял шерстяной покров? Почему существуют левши? Почему мы способны убивать друг друга? Возможно, ответы на эти вопросы покажут, что уникальность Леонардо — это лишь одно звено в великой трагедии продолжающейся эволюции нашего вида.