$55 млрд или ничего: что не так с зарплатой
Илона Маска

Новости о новом компенсационном пакете Илона Маска (подробнее см. здесь — прим. ред.) вызвали такие же противоречивые мнения, как вызывает и он сам. Сторонники миллиардера назвали решение «радикальным» и «смелым» — этими же словами обычно описывают и компанию Tesla. Другие считают, что это пиар-ход. Истина, скорее всего, как обычно и бывает, находится между двумя этими полярными мнениями.

Структура контракта Маска не слишком отличается от контрактов других высших руководителей. Фактически ему обещают стандартную долю в компании по результатам деятельности. Он получает акции собственной компании, но их количество будет зависеть от того, выполнит ли он плановые показатели по рыночной капитализации, выручке и прибыли Tesla.

Даже если структура выглядит знакомо, заявленные показатели действительно можно назвать радикальными. Это касается и поставленных целей, и выплат в случае их достижения. Рыночная стоимость Tesla к 2028 году должна превысить $100 млрд, в противном случае Маск не получит ничего. Дальнейшие цели — $150 млрд, $200 млрд и так далее до $650 млрд. Если все они будут достигнуты Маском, он получит акции на сумму $55 млрд.

Но цифры радикальны, поскольку сама Tesla радикальна в том, что касается ее потенциальной будущей стоимости. И эта часть плана имеет смысл: она соответствует специфике Tesla. Хотя некоторые регуляторы и инвесторы выступают в защиту универсальных схем, например, требующих, чтобы соотношение зарплаты CEO и рядового сотрудника не превышало определенного уровня, компенсационные пакеты должны корректироваться в зависимости от конкретной компании. Поскольку потенциальная стоимость Tesla достаточно высока, перед Маском можно ставить амбициозные цели. И хотя $55 млрд — запредельная сумма для CEO любой компании, кроме самых крупных, и будет выплачиваться за счет акционеров и других заинтересованных лиц, Маск получит ее только, если стоимость Tesla достигнет $650 млрд. Это будет означать, что Маск создал выдающееся предприятие, сделавшее электромобили доступными широким массам и создавшее тысячи рабочих мест, и его доля, как и доля покупателей и работников, вырастет. Другими словами, обещанные в долгосрочной перспективе акции заставляют Маска мыслить и действовать, как мыслит и действует хозяин в долгосрочной перспективе.

Однако новая схема выплат Маску далека от совершенства, так как может привести к непредвиденным последствиям. В частности, как показало одно из прошлых исследований, дискретные плановые показатели могут вести к манипуляциям с целью их достижения. Независимо от того, составит рыночная капитализация компании к 2028 году $201 млрд или $199 млрд, созданная Tesla ценность для акционеров и общества будет мало отличаться. Но в первом случае Маск получит больше. Если к 2028 году рыночная стоимость Tesla будет немного не дотягивать до $200 млрд, у Маска будет искушение сократить инвестиции или вмешаться в распределение доходов, чтобы превысить заявленную отметку.

Какова в этом случае альтернатива? Ей может стать временное ограничение на передачу доли, при котором руководитель получает фиксированное количество акций в конце заранее установленного периода (скажем, десяти лет) независимо от показателей. Критики метода считают, что таким образом нарушается связь между выплатами и показателями, и многие без особых раздумий голосуют против мотивации менеджмента пакетами акций, если это не привязано к четким показателям деятельности. Но ведь стоимость акций руководителя автоматически связана с показателями компании. Чем выше будет цена акций в 2028 году, тем больше будет стоить пакет топ-менеджера, даже если число акций в этом пакете фиксировано.

Фонд национального благосостояния Норвегии и палата общин Великобритании выступают в поддержку отказа от плановых показателей. Такая схема гораздо проще: не нужно устанавливать плановых показателей, нет проблемы, какие показатели использовать для решения о вознаграждении (выручку, прибыль, капитализацию или что-либо еще), как измерять различные показатели и какой порог устанавливать (достичь отметки в $100 млрд — это слишком легко или слишком сложно?) Как доказывает практика, долгосрочный курс акций — достаточно исчерпывающий индикатор деятельности, так как он учитывает не просто квартальный доход, но и инновации, уровень удовлетворенности сотрудников, стоимость бренда и даже в некоторой степени показатели деятельности компании, связанные с окружающей средой. Кроме того, он достаточно прозрачен, поэтому акционеры будут понимать, на каком основании платят Маску. И разумеется, при отказе от плановых показателей руководитель должен получить значительно меньше акций, но это будет компенсироваться для него тем, что их количество (но не стоимость) гарантировано.

По сути, введение временного ограничения на передачу доли может стать более радикальным условием для определения компенсационного пакета Маска. Показатели основаны на рыночной стоимости Tesla в 2028 году, в то время как типичные цели устанавливаются на основе показателей за три года. Учитывая тот факт, что Маск должен работать в Tesla до 2028 года, чтобы получить акции, у него есть стимул смотреть, как минимум, на десять лет вперед. Кроме того, даже если он достигнет целей и акции будут переданы ему, он сможет продать их не ранее, чем через пять лет. Это делает бессмысленной практику, при которой руководители сокращают инвестиции перед тем, как акции должны перейти к ним, отмечавшуюся в одном из исследований.

Какой урок могут извлечь другие компании из новой схемы Маска? Доля в компании для руководителя на долгосрочный период — это простой способ сделать так, чтобы он вел себя как хозяин в долгосрочной перспективе, и гарантировать, что он получит их, только если создаст долгосрочную стоимость. Усложняя схему множеством плановых показателей, можно получить обратный эффект в виде манипуляций с целью достичь этих показателей. В области инноваций лучшими идеями часто оказываются самые простые. Это же справедливо и когда речь идет о зарплате руководителя.

Об авторе. Алекс Эдманс — профессор финансов Лондонской школы бизнеса, специализируется на корпоративных и поведенческих финансах и корпоративной социальной ответственности. Учился в Оксфордском университете и MIT, был стипендиатом программы Фулбрайта.