Что не так
с дизайн-мышлением

Сегодня дизайн-мышление не вызывает прежнего восторга. Заявленное как способ инновационного решения комплексных проблем, оно было принято на вооружение компаниями и университетами безоговорочно и до некоторой степени некритично. Но вскоре скептицизм по поводу дизайн-мышления начал просачиваться на страницы деловых журналов и изданий о вопросах образования.

Критиковали за многое: дизайн-мышление не имеет четкого определения, аргументы в пользу его применения полагаются скорее на случай, чем на факты, и вообще это не более чем традиционный здравый смысл, грамотно упакованный маркетологами и выставленный на продажу по солидным консалтинговым расценкам. Поскольку некоторые концепции дизайн-мышления воспринял мир политики, а социальные изменения преподносятся как нечто инновационное, беспокойство вокруг этого подхода стало просачиваться и в общество.

Между тем, большинство критиков упускают из виду главную проблему дизайн-мышления — стремление сохранить и защитить статус-кво. И в этом смысле дизайн-мышление — устаревшая стратегия. Оно дает дизайнеру или разработчику превосходство над теми, для кого он работает, тем самым ограничивая участие других лиц в проектировании. При этом дизайн-мышление упускает из виду действительно новаторские идеи и затрудняет решение задач с низкой степенью определенности — например, проблемы климатических изменений, потому что привычные пути решений приводят нас прямиком к катастрофе.

Новое название старого метода

Для понимания причин принципиальной консервативности дизайн-мышления важно взглянуть на предшественников этого метода. Хотя дизайн-мышление часто подается как инновационный метод, оно поразительно похоже на более раннюю модель решения задач — «рационально-экспериментальную», превозносившуюся в 1970-х и 1980-х годах. А то, что назвали рационально-экспериментальным подходом, на самом деле было упрощенной и популяризованной версией научного метода. Точно так же и дизайн-мышление оказалось стилизованной версией (или как еще говорят, версией для чайников) тех методов, которыми пользуются разработчики проектов. Рационально-экспериментальный подход был призван реформировать деятельность компаний и властей, и его с таким же энтузиазмом, как сегодня дизайн-мышление, приняли менеджеры и политики.

Сходства между действиями в этих двух методах столь велико, что дизайн-мышление можно даже принять за его имитацию. Рационально-экспериментальный метод был выстроен вокруг серии шагов, каждый из которых подводил к определению решения. Дизайн-мышление обычно описывается таким же образом — как последовательность стадий разработки, в которой каждая стадия отражает различные аспекты дизайн-мышления.

Рационально-экспериментальный способ решения задач основывается на предпосылке, что поиск решения должен опираться на имеющиеся данные о проблеме. Дизайн-мышление немного расходится с такой предпосылкой в том, что разработчик сам должен собирать информацию о проблеме, опираясь на опыт заказчика, через эмоциональную связь, которую он с ним выстраивает. Этот этап называется эмпатией.

На этом процедурные различия между двумя подходами заканчиваются. Следующий шаг в обоих подходах связан с тем, чтобы определить проблему или трудности разработки. Затем переходят к идее о том, как решить задачу. В рационально-экспериментальном подходе этот шаг назван «фазой гипотезы», в дизайн-мышлении он называется «представлением». Оба метода отрабатывают предложенные решения. Это называется «реализацией» в старом подходе и «прототипированием» в дизайн-мышлении. Несмотря на сходства последнее требует больше обратной связи и наблюдений.

Конечная стадия — оценка эффективности эксперимента (в рационально-экспериментальном подходе он называется «оценкой», в дизайн-мышлении – тестом). Этот шаг запускает повторяющийся аспект обоих подходов к решению проблем: разработчики проектов получают информацию и возвращаются к предыдущим стадиям для уточнения своих гипотез и/или решений.

Защищая интересы управленцев

Как дизайн-мышление, так и рационально-экспериментальный подход подспудно защищают интересы управленцев, особенно когда речь идет о разработках в социальной сфере. Оба подхода ограничивают практику решения задач только последователями конкретной специфической методологии. Фактически решения проблем всегда непоследовательны: им зачастую придает форму политическая повестка и нехватка ресурсов. И принимаются те из них, которые одобряются руководителями или хотя бы большинством. Так рационально-экспериментальный подход и дизайн-мышление обеспечивают прикрытие для политических решений. Они попросту превращают действия, продиктованные социальными и политическими причинами, в технический и эстетический процесс.

Не первый день существует стремление сделать решение задач и разработку проектов и процессов более прозрачными и демократичными. Эксперименты с политической сфере — от составления бюджета до общественных совещаний по политическим вопросам, от принятия указов по районированию до реализации бюрократических реформ — проводятся давно. Более того, разработчики и социальные инноваторы добиваются обратной связи от целевой аудитории и даже стараются собирать творческие идеи пользователей для улучшения создаваемых продуктов. Однако даже в таких открытых процессах именно разработчик или политик в конечном счете решают, какие идеи и предпочтения учесть и задействовать.

Одно различие между дизайн-мышлением и рационально-экспериментальным подходом к решению проблем заключается в том, что последний признает неоднозначность, которая предшествует любому креативному решению. В каком-то смысле это хорошо. Тем не менее это подтверждает привилегированную роль дизайнера. Именно через него в первую очередь должны проходить все идеи, превращающие разработку в финальную конструкцию. Именно он преобразует хаос в чистые линии элегантного решения. И поскольку вклад, который вносит разработчик в процессе проектирования, нельзя четко сформулировать, он в некоторой степени освобожден от необходимости объяснять и защищать свой выбор.

Кроме того, дизайнер сам генерирует идеи для эмпатической связи с пользователями. Это значит, что любые потребности пользователей и сообществ преломляются через его личный опыт и приоритеты. Субъективность неизбежна, и дисциплины, основанные на эмоциональном участии в сборе данных, подчеркивают этот момент. Однако дизайн-мышление обходит стороной этот вопрос, таким образом отгораживая дизайнеров от обвинений в предвзятости, уязвимых местах и политическом влиянии.

Защищая статус-кво

Проблема привилегированной роли разработчика или даже небольшой группы разработчиков состоит в том, что она радикально сужает инновационный потенциал. Причина кроется в массиве идей, которые сталкиваются друг с другом, когда проблема все еще не определена, и порождают новые связи между собой. Приверженцы дизайн-мышления ценят связи, которые охватывают разные точки зрения, дисциплины и категории вещей, и рассматривают этот вид абдуктивного рассуждения как ядро для креативных решений. Однако, когда дизайнер действует как проводник идей, включенных в процесс разработки, инновационный потенциал ограничивается не только тем, что дизайнер считает значимым, но и его мышлением и воображением.

Если бы дизайнерский мир был открыт для идей, которые пользователи и сообщество считают значимыми, мы бы знали куда меньше историй о неудачных разработках и внедрениях — например, о причудливо сконструированных водяных насосах, ржавеющих в забвении из-за своей бесполезности, или инновационных системах сбыта противомоскитных сеток, лишающих покупателей доступа к ним, или об обуви для бедных как маркетинговом ходе для богатых и так далее.

Политические аспекты дизайн-мышления достаточно проблематичны сами по себе, но метод особенно плохо подходит для проблем в быстро меняющихся или полных неопределенности областях, поскольку пространство неоднозначности и новых альтернатив после завершения проектирования закрывается. Одна из таких областей — климатические изменения. Природная среда меняется с беспрецедентной скоростью, которую мы не можем спрогнозировать, и каждое новое научное открытие показывает, что мы недооцениваем сложность проблемы, которая в перспективе может привести человечество к глобальной катастрофе. При этом предложенные сторонниками дизайн-мышления идеи решения климатических проблем кажутся шаблонными и негибкими: традиционные решения поданы как грандиозный прорыв и не предлагают ничего нового бизнесу.

Нет места для неопределенности

Когда ураган Сэнди нанес Нью-Йорку ущерб более чем на $60 млрд., администрация Обамы запустила конкурс Rebuild by Design, чтобы найти новые способы восстановить разрушенную инфраструктуру и сохранить регион от свирепых штормов, прогнозируемых учеными. Конкурс позиционировался как «совместное дизайнерское решение для увеличения устойчивого развития сообществ и городов». Предполагалось, что этот процесс позволил бы городским пространствам «преодолеть существующие креативные и нормативные барьеры, развивая сотрудничество между дизайнерами, исследователями, членами сообщества, правительственными чиновниками и экспертами». Десять международных команд разработчиков, отобранных для участия в конкурсе, провели множество консультаций с общественностью и собрали информацию об ожиданиях ньюйоркцев. Затем команды объединили полученные отзывы с данными об ущербе и экономических перспективах региона в нескольких итерационных циклах проектирования и подготовили полдюжины проектов, на которые были выделены средства.

Львиная доля бюджета, который составил почти $1 млрд., была присуждена Big U — проекту создания десятимильной сегментированной стены из соединенных друг с другом насыпных площадок и подвижных ворот, способных защитить нижнюю часть Манхэттена и расположенную там дорогие объекты недвижимости. Этот проект, позднее переименованный в Dryline и оцененный в $1–3 млрд, будет защищать город от разрушительных последствий штормов масштаба Сэнди.

Однако текущие прогнозы о повышении уровня воды предполагают, что стена будет защищать от штормов только до 2050 года, после чего Dryline станет всего лишь бортиком, удерживающим воду внутри города. Однако в течение трех десятилетий дорогие здания по-прежнему будут строиться за этой защитной стеной. Первая стадия строительства Dryline запланирована в Нижнем Ист-Сайде, вдоль одного из последних очагов доступного жилья на острове. Беспокойство вызывает и то, что проект добавит этому месту новый общественный парк, а жители, многие из которых добросовестно участвовали в консультациях, будут вытеснены из своих районов не морем, а процессом джентрификации.

При выборе проекта Big U/Dryline конкурс Rebuild by Design подтвердил политический, экономический и физический статус-кво. Итогом применения дизайн-мышления оказалась стена — обычная, хотя и дорогостоящая часть инфрастуктуры, которая некоторое время будет удерживать воду и позволит жителям делать вид, что море, которое, по большинству прогнозов, затопит значительную часть Манхэттена, все-таки не выйдет за обозначенные пределы. За укреплениями город сможет вести обычную жизнь, при этом стоимость недвижимости будет расти, а бедных жителей и средней класс вытеснят из дорогого сердца Манхэттена на окраины Нью-Йорка.

Радикальная альтернатива

К счастью, в рамках Rebuild by Design было разработано решение, которое могло бы стать инновационной альтернативой дизайн-мышлению. Living Breakwaters — «ожерелье» из маленьких островов вдоль южного берега района Статен-Айленд, который сильнее всех пострадал от последствий эрозии почвы. Обычно волнорезы представляют собой груды щебня, наваленные для того, чтобы погасить волны, но Living Breakwaters предлагает использовать их для оживления морской экосистемы и приспособить для всех видов жизни — растений, животных и человека.

Волнорезы состоят из бетонных боксов, которые могут служить пристанищем для тюленей, рыб, водорослей и других морских видов, и обеспечивают физическую и символическую платформу для образовательного и экономического взаимодействия с экосистемой. Проект уделяет первостепенное внимание нуждам следующего поколения и позиционирует волнорезы как часть экологического наследия, которое может быть востребовано и взято на вооружение молодежью. Идея состоит в том, чтобы не возводить против изменений климата баррикады, а принять их и переосмыслить как возможность для создания нового экологического будущего.

Процесс проектирования при этом полностью открыт. Местные жители участвуют в нем как равноправные разработчики. Они помогают формировать как физические элементы решения, так и социально-экономическую составляющую проекта. Например, жители района сами определяют форму и функцию наземных водных центров, будь то бизнес-инкубатор, маяк, лаборатория по изучению дикой природы, лодочная станция, или просто место для созерцания, которые предполагается расположить за дугой волнорезов. Проект предусматривает, что животные тоже должны играть активную роль в процессе заселения волнорезов, восстанавливать и расширять экосистему.

Сохраняя процесс открытым, Living Breakwaters сознательно сопротивляется замкнутости, столь характерной для законченных решений, предлагаемых последователями дизайн-мышления. Волнорезы могут трансформироваться по мере подъема уровня моря. Сам проект следует идеям длительного и партнерского взаимодействия с той неопределенной реальностью, которую формирует изменение климата.

Проект Living Breakwaters предлагает альтернативу замкнутости, характерной для дизайн-мышления. В этом процессе дизайнер не находится в центре проекта, а сам дизайн становится не пошаговым движением через набор этапов, а пространством, в котором люди могут вместе осмыслять то, как меняющиеся условия бросают вызов привычным шаблонам и взаимодействиям. Эта коллективная деятельность непредсказуема и иногда громоздка по форме и длительности. Ее невозможно отобразить, а оценить можно только в ретроспективе. Но это именно тот беспорядок, который делает осмысление продуктивным: идеи, на которые люди случайно наталкиваются или которые вместе генерируют на ходу, не только создают базис для инновационных решений. Они еще помогают лучше понять себя и окружающий мир, помогают осознать сам процесс принятия решений.

Я называю такой подход «осмысленным взаимодействием». Он олицетворяет процесс с неясным началом и концом и целью, которая часто определена не лучше, чем новые способы справляться с туманными и неизмеримыми переменами.

Осмысленное взаимодействие не обходится без противоречий, и выбор решения проблемы часто ставится под сомнение. Но оно не закрыто для радикальных и зачастую очень креативных инноваций, во многом потому что именно такие решения стремятся к открытости и восприимчивы к постепенным пересмотру и настройке. Люди внутри осмысленного взаимодействия вовлечены в продолжающийся процесс проектирования, и это дает им возможность постоянно исправлять решение так, чтобы оно лучше отвечало их потребностям.

Открытые, меняющиеся и гибкие решения, поддержанные осмысленным взаимодействием, позволяют нам взаимодействовать с изменениями, а не прятаться от них за баррикадой. И это и есть новый ответ традиционным моделям решения проблем вроде рационально-экспериментального подхода или дизайн-мышления.

Компаниям, общественным активистам и политическим деятелям рекомендация принять на вооружение хаотичный процесс осмысленного взаимодействия и поддержать открытые решения может показаться невыгодной и нереализуемой. Однако решения, которые генерирует дизайн-мышление, не справляются с изменениями, которые мы не можем полностью осознать или представить. И жители Нью-Йорка могут обнаружить это даже раньше, чем они ожидают.

Об авторе. Наташа Искандер (Natasha Iskander) — старший преподаватель кафедры городского планирования и государственной службы в Нью-Йоркском университете.