Вознаграждают ли рынки
экологичные производства?

Металлургия — отрасль, сопряженная с огромными затратами энергии и выбросами в атмосферу вредных газов, которые до сих пор не удается полностью уловить самыми изощренными фильтрами. А если в добыче сырья и производстве металла использована энергия от электростанций, работающих на угле или другом ископаемом топливе, выбросы CO2 в пересчете на тонну металла возрастают в несколько раз. На фоне угрозы изменения климата миром овладела идея чистой энергии: Всемирный банк, Управление энергетической информации США и Международное энергетическое агентство в один голос прогнозируют взрывной рост ее производства.

«Зеленая» энергетика и металлургия находятся в сложной зависимости друг от друга, ведь сами технологии чистой энергии потребуют беспрецедентного роста потребления цветных металлов. Какое сырье и источники энергии будут использовать металлурги? Будут ли страны — квазимонополисты в производстве определенных редких и цветных металлов, такие как Китай, ЮАР, Конго или Индонезия, — улучшать экологические характеристики заводов при росте цены? Будет ли отражаться в цене металла размер выбросов в ходе его производства, то есть смогут ли металлурги, использующие «чистую энергию», получить премию на рынке?

Этот вопрос активисты задают Лондонской бирже металлов (ЛБМ), которая устанавливает уровень текущих цен. В июне 2020 года ЛБМ в ответ на призывы производителей алюминия объявила о будущих планах образовать отдельную платформу для торговли алюминием с низким углеродным следом. Однако ближе к концу 2020 года биржа решила отложить открытие отдельной платформы для низкоуглеродного алюминия, предложив вместо этого ввести новый паспорт производителя, в котором будут содержаться его данные по КСО. Утверждалось, что рынок не готов к отдельной цене за низкоуглеродный алюминий, потому что на нем нет единого понимания, что такое низкий углеродный след.

Энергетическое агентство Platts, принадлежащее компании S&P, решило восполнить этот пробел. В марте 2021 года оно объявило, что начиная с 6 апреля будет ежедневно определять цену алюминия с низким углеродным следом (LCAP1), а также цену алюминия с «нулевым» углеродным следом (ZCAP2).

Производство тонны алюминия, от добычи до отправки потребителю, в среднем сопровождается выбросом в атмосферу 16,7 тонны CO2. Однако некоторые мировые производители, такие как Alcoa, «Русал», Rio Tinto, Century и Hydro, добились существенного снижения выбросов, сообщает агентство Platts. У каждой из этих компаний есть линейки продукции, в которых карбоновый след составляет менее 4 тонн на тонну металла.

В марте 2021 года Международный институт алюминия (IAI) выпустил отчет, в котором описываются «проверенные и реалистичные подходы к снижению эмиссии в алюминиевой промышленности». Вот выводы экспертов института: «Наиболее верные пути к серьезному снижению выбросов — это, во-первых, применение чистой энергии ­и, во-вторых, улавливание исходящего CO2 методом абсорбции». (При улавливании выделяемый углекислый газ либо используют для производства новых продуктов, либо закачивают в подземные хранилища, но пока это — технология будущего.) Главным фактором снижения выбросов алюминиевой промышленности является чистый источник энергии.

Некоторые потребители металла — от Audi, BMW Group, Chrysler и Honda до Apple, Coca-Cola и Nestlé — уже стали отбирать поставщиков алюминия только среди тех производителей, которые ­используют энергию от возобновляемых источников. Скажем, алюминиевая компания Emirates Global Aluminum для электролиза использует энергию солнечных батарей и благодаря этому сумела получить контракт BMW — автоконцерн принял план снижения углеродных выбросов своей продукции на 20% к 2030 году.

Сейчас, когда ESG стала важным компонентом стратегии большинства компаний, особая цена на низкоуглеродный алюминий кажется оправданной. Главными препятствиями для ее всеобщего принятия стало отсутствие консенсуса в определении допустимых уровней эмиссии и недостаток транспарентности производителей.

Инициатива Platts отражает понимание проблемы европейским рынком, который добивается прозрачности во всем, что касается выбросов, влияющих на изменение климата. В дальнейшем Platts собирается распространить этот подход на другие рынки и другие материалы.

Транспарентность цен поможет производителям электроэнергии и металла выработать стратегические ориентиры. Потребители все чаще требуют, чтобы используемые ими материалы были произведены с применением чистой энергии и при низких выбросах, и металлургам важно, чтобы признание экологичности их продукции отражалось в цене.

По заявлению Иана Даддена, глобального директора по ценообразованию металлов и агропродукции S&P Global Platts, «запуск оценки алюминия с низким углеродным следом отражает стратегический фокус S&P Global Platts на том, чтобы цены на биржевые товары показывали нацеленность их производителей на устойчивое развитие. Такое ценообразование поможет участникам рынка лучше управлять рисками и возможностями в связи с глобальными стратегиями снижения выбросов и усилением международного регулирования в этой сфере».

Кристофер Дэвис, директор по ценообразованию металлов S&P Global Platts, сообщил «HBR Россия», что в апреле 2021 года на фоне высоких цен Platts не зафиксировала премии за низкоуглеродный алюминий на спотовых биржевых торгах, однако в контрактах на заготовки из алюминия она достигала $50 за тонну.

1. Цена LCAP рассчитывается как добавка за тот металл, при производстве которого выбросы CO2 не превышают 4 тонн на тонну, к цене первичного алюминия на ЛБМ. Низкий углеродный след должен быть подтвержден независимой организацией.

2. Цена ZCAP продвигает инициативы Международной организации гражданской авиации (ИКАО) и представляет собой схему компенсации и сокращения выбросов углерода в авиации, которая учитывает вклад алюминия в общий углеродный след самолетов, включая производство и эксплуатацию воздушного судна.

Об исследовании: «S&P Global Platts to Publish New Low-Carbon Aluminum Prices. First of planned suite of low-carbon metals and raw materials assessments», рабочий документ S&P, 2021.

НА ПРАКТИКЕ | «ЦЕНА ДОЛЖНА ОТРАЖАТЬ ЭКОЛОГИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ ПРОИЗВОДСТВА»

О стратегии снижения углеродного следа журнал «HBR Россия» расспросил Михаила Хардикова, возглавляющего энергетический бизнес группы En+. Бóльшую часть энергии холдинг En+ получает от принадлежащих ему Красноярской, Иркутской, Братской и Усть-Илимской ГЭС, на которых сейчас идет техническое перевооружение по проекту «Новая энергия» с размером инвестиций 21 млрд руб. до 2026 года и 39 млрд руб. до 2046-го.

Какова бизнес-цель этого проекта?

Эти инвестиции окупаются благодаря продаже либо дополнительной мощности, либо электроэнергии, либо и того и другого. С увеличением КПД можно с тем же объемом воды произвести больше чистой электроэнергии. В 2020 году прибавка от внедрения этой программы на ГЭС составила 1,7 млрд киловатт-часов электроэнергии, а с 2022-го планируется увеличение до 2 млрд кВт∙ч. Такая прибавка не кажется огромной на фоне общей выработки ГЭС Группы En+ в 69 млрд кВт∙ч в год, но это примерно столько, сколько потребляет средний город от своей тепловой станции. Замещение энергии ТЭЦ на гидроэнергию в 2022 году, по прогнозам, позволит снизить наши выбросы CO2 в атмосферу примерно на 2,3 млн тонн в год.

Кому вы продаете энергию?

Мы поставляем ее на оптовый рынок, в ­объединенную энергосистему. Есть и прямые договоры с «Русалом», с которым мы входим в один холдинг, — 37 млрд киловатт-часов поставляется по прямым контрактам на сибирские заводы En+ с дисконтом к цене РСВ в 3,5%.

Есть ли в России энергетическая политика, которая поддерживает выработку чистой энергии на ГЭС?

Господдержка развития возобновляемой энергетики на 2025—2035 годы включает солнечные и ветровые станции и малые ГЭС: таким проектам гарантируется возврат инвестиций и определенный процент доходности на протяжении 15 лет. Среди малых ГЭС был отобран и проект En+ в Карелии. А крупных ГЭС на сегодняшний день в стране не строят. Нет и господдержки модернизации и перевооружения имеющихся — хотя теп­ловым электростанциям такая помощь оказывается.

У России нет планов возведения крупных ГЭС?

Нет, но наша компания считает, что это должно измениться: в развитых странах, например во Франции, Канаде, гидропотенциал освоен на 85—92%, а у нас в Сибири и на Дальнем Востоке — лишь на 19%. Многие государства сейчас строят масштабные ГЭС: Китай, Бразилия, страны Африки. Все понимают, что хотя ГЭС возводят 8—10 лет, то есть дольше, чем ТЭЦ, неудобства длительного строительства компенсирует долгосрочная выгода: во-первых, вы получаете чистую энергию и, во-вторых, срок службы ГЭС дольше и выработка стабильнее. С ее помощью можно балансировать всю энергосистему — например, когда снижается выработка энергии от солнечных или ветровых станций. В России их ­доля в энергетике пока крайне мала, а в некоторых странах Европы она подходит к 30%. Представьте — треть энергии получается от солнца и ветра, но как только солнце ­затягивает тучами, мощность станций падает и при том же потреблении ее нужно чем-то заместить. Тепловые станции для этого не подходят. Мощности чистой энергии замещают с помощью ГЭС, а там, где их нет, строят гидроаккумулирующие станции, либо промышленные накопители, либо станции на водороде.

Что делает En+ для уменьшения углеродного следа своей продукции?

В 2017 году наш металлургический сегмент «Русал» первым из производителей зарегистрировал и сертифицировал алюминий с низким углеродным следом, который называется Allow. Компания показала углеродный след по всей цепочке, учитывая и выбросы CO2 от производства энергии, потребляемой металлургами. Поскольку группа En+ объединяет энергетические и металлургические активы, нам несложно доказать, что в производстве используется энергия с нулевым энергетическим следом. Благодаря этому «Русал» — один из лидеров: при среднемировом объеме выбросов 16 тонн CO2 на тонну металла, удельный углеродный след его алюминия — около 3 тонн. И в дальнейшем он будет снижаться: по планам на 35% к 2035 году, а к ­2050-му наше производство должно стать углеродно­-нейтральным, то есть выбросы снизятся до нуля.

Что значат нулевые выбросы?

Речь идет об их снижении путем модернизации технологии, об улавливании и поглощении выделяемого углерода, а также о компенсационных мероприятиях, таких как восстановление или посадки новых лесов. Все средства будут задействованы ради этой цели.

На Лондонской бирже металлов цена алюминия не зависит от углеродного следа при его производстве, но, может быть, есть покупатели, готовые платить больше за низкоуглеродный алюминий?

В 2020 году Лондонская биржа заявила, что в 2022-м будет запущен новый сегмент: торги алюминием с низким углеродным следом. Мы считаем это очень правильным решением и большой победой тех производителей, которые сделали ставку на экологическую ответственность. Это будет огромным шагом и свидетельством того, что мир меняется, потому что биржевые товары, пусть они и однородны, имеют характеристики, отражающие нацеленность производителя на экологию, которые должны быть учтены в ценах.

Удается ли вам сейчас получать выгоду за счет относительной экологичности своего производства?

К сожалению, в моменте рынок не дает возможность получить прямую премию за низкий углеродный след, но мы уверены, что в дальнейшем она появится. Если взять имеющуюся линейку покупателей металла, то существенная их часть приобретает Allow целенаправленно. Крупным зарубежным покупателям нужны сложные сплавы, и уже сейчас они задают требования по экологичности металла. Если бы не было Allow, то определенную часть продукции текущим покупателям продать не удалось бы.

Это прямые контракты?

Отчасти. Вообще мировая торговля металлом структурирована довольно сложно. Одними прямыми контрактами ее не опишешь. При этом у «Русала» есть четкая стратегия по повышению потребления алюминия внутри страны. Мы считаем, что оно тоже должно вырасти, чтобы последующие переделы первичного металла осуществлялись на территории России.

En+ лоббирует применение алюминиевых проводов в жилищном строительстве?

Речь идет о сплавах, и уже выпущен стандарт, допускающий применение алюминиево-циркониевого сплава. Его преимущества в цене, малом весе и безопасности.

«Русал» ведет собственные разработки в металлургии?

У нас несколько научных подразделений. Есть инженерно-технологический центр под руководством Виктора Христиановича Манна. Один из самых важных проектов центра — использование инертного анода в электролизе. Оно практически сводит к нулю вредные выбросы алюминиевых заводов, работающих на технологии Содерберга. Сильный НИОКР у нас и в энергетическом секторе. В топ-10 лучших патентов по энергетике 2020 года вошел наш совместный с МГУ проект по созданию перовкситных солнечных панелей. Это гибкие пленки, которые меньше зависят от угла падения солнечных лучей, нежели традиционные кремниевые панели. Пленки прозрачны, их можно наносить на любые поверхности — окна, крыши зданий и автомобилей. Когда мы сможем их промышленно производить, в солнечной энергетике произойдет переворот.

* деятельность на территории РФ запрещена