Уроки стратегии от нобелевского лауреата по экономике
Жана Тироля

Почему Жан Тироль получил в этом году Нобелевскую премию по экономике? Основная причина: «Жан обладает магическим даром — способностью вникнуть в сложнейшую ситуацию с множеством переменных и представлять основную ее структуру в виде достаточно простой модели, — говорит профессор Гарвардской школы бизнеса Джош Лернер, соавтор нескольких статьей Тироля. — Разумеется, модель упрощает реальность, но один из важнейших для человека навыков (я бы назвал это искусством, а не наукой) — умение задавать вопросы: “Какие факторы тут ключевые? Какие аспекты нужно выделить, чтобы уловить самую суть сложившейся ситуации?”»

Иными словами, Тироль делает то же самое, что и другие современные экономисты, но справляется с задачей лучше всех. В авторитетном индексе цитирования RePEC он занимает восьмое место среди экономистов, и трое из числа тех, кто его опередил, уже получили Нобелевскую премию. В отличие от Пола Кругмана (сверстника и также доктора наук из Массачусетского технологического института, известного любителя строить различные экономические модели), который сделал себе карьеру, выступая на различных общественных и политических дискуссиях, Тироль не стремился к известности или популярности. Он заслужил себе репутацию кабинетного ученого и, вероятно, продолжит заниматься любимым делом, если только слава не ударит ему в голову.

Тироль строит математические модели и рассматривает в них отдельных лиц или компании, которые заведомо считаются рациональными агентами, нацеленными на достижение максимума своей производительности, прибыльности или чего-то в этом роде. Обычно он применяет метод Теории игр, в которой его агенты соревнуются с другими столь же рациональными и учитываются их всевозможные ходы и их последствия.

Читайте материал по теме: Эпохи менеджмента: краткая история

В подготовленном Нобелевским комитетом биографическом очерке основное внимание уделяется той работе Тироля, которая повлияла на антимонопольное законодательство и на введение некоторых других правовых норм, в первую очередь в Европе. В 1970—1980-х гг. устаревшие представления об антимонопольном регулировании, не опиравшиеся на экономические теории, были отвергнуты проистекавшим из Чикагского университета движением за «экономический анализ законодательного регулирования», которое утверждало, что конкуренция превозможет все, даже в тех секторах, где командные высоты сосредоточены в руках немногих. Затем новое поколение экономистов во главе с Тиролем доказало, что строгий, ортодоксальный экономический метод, если добавить капельку Теории игр и информационной асимметрии, дает не столь однозначные ответы. Иногда регулирование бизнеса идет на пользу социальному благосостоянию, иногда нет. Панацеи в экономике не существует. Как правило, все зависит от характера регулирования.

Применение данной теории привело к регулированию широкополосного интернета и подробно обсуждалось в других СМИ, так что здесь я затрагивать эту тему не буду. Но труды Тироля 1980-х годов по промышленным организациям также оказались включены в теорию бизнес-стратегий. Изучение их существенно продвинулось в 1970-е годы, когда Майкл Портер из Гарвардской школы бизнеса детально изучил прежние экономические исследования отраслевых структур. Он заметил, что влияние рынка — фактор, который экономисты стремились свести к минимуму, — совпадает с долгосрочной прибыльностью проектов, когда руководство корпораций стремится максимизировать отдачу от них. И тогда Портер применил методы микроэкономики, дабы научить топ-менеджеров учитывать колебания рынка.

Читайте материал по теме: Ренессанс менеджмента

В начале 1980-х годов очередным многообещающим в стратегии стал метод Теории игр. Из-под пера Тироля и специалиста по Теории игр Дрю Фьюденберга, который теперь работает в Гарварде, вышел ряд статей (вот название лишь одной из них: «The Fat-Cat Effect, the Puppy-Dog Ploy, and the Lean and Hungry Look»(«Эффект жирного кота, щенячьих шалостей и голодного взгляда»), суливших дать ответы на извечные вопросы бизнеса: «Входить ли нам в эту отрасль?», «Снижать ли цены?», «Стоит ли наращивать производство?».

«Когда я пришел на работу в Гарвардскую школу бизнеса в 1983 году, Фьюденберг и Тироль были там великими молодыми теоретиками, — вспоминает Панкадж Гемават, ныне профессор глобальной стратегии Школы бизнеса IESE в Барселоне. — Новые статьи у них буквально из рук выхватывали». Но потом Гемават несколько разочаровался. Модели, основанные на Теории игр, действительно помогали наилучшим образом проконсультировать бизнесменов, но выяснилось, что при незначительных изменениях исходных данных модель выдает принципиально иной результат. В итоге уже в 1980-е гг., по словам профессора, «интерес сместился в сторону эмпирических работ, потому что Теория игр строит модели, которыми можно объяснить слишком много».

И тем не менее влияние Тироля в этой области все еще ощущалось. Его книга 1988 года «Рынки и рыночная власть: теория организации промышленности» сделалась каноническим учебником, этаким талмудом для экономистов. «Многие из нас, преподающих ныне стратегию и исследующих ее, выросли на Теории игр, усвоенной по учебнику Тироля, — говорит Ян Ривкин, глава стратегического отдела HBS. — Теория игр оказала сильное влияние на стратегическое планирование, а Тироль в этом поколении экономистов — один из самых влиятельных».

Читайте материал по теме: Экономика: настала ли пора менять парадигму?

В качестве примера Ривкин приводит понятие «обязательства», о котором Гемават написал книгу. «Модели из Теории игр, в том числе некоторые модели Тироля, показывают, что компании могут порой использовать своеобразные способы отстаивать свои интересы, — рассуждает Ривкин. — Например, фирма меняет политику выплат, чтобы спровоцировать конкурента на агрессивные действия, но, если конкурент раскусит этот ход, он может отказаться от своей стратегии. Многие из нас сегодня преподают в аудитории такие теории, что обязательства одной компании могут повлиять на действия другой».

Затем Тироль вновь обратил на себя внимание академических специалистов по стратегии, опубликовав в соавторстве с Жаном-Шарлем Роше (ныне работающим в Цюрихском университете) работу, в которой они исследовали динамику конкуренции на «двусторонних рынках», которые «отличаются присутствием двух противопоставленных сторон, чья выгода зависит от взаимодействия на общей платформе». Под это описание подходит множество современных интернет-компаний, в том числе Google и Airbnb, как и большинство традиционных медийных компаний. Об этом уже немало говорилось. Но значение той статьи заключается не столько в том, что она могла предложить конкретные ответы или подходы к данному явлению, а в том, что она положила начало обильному и все еще не исчерпавшемуся потоку литературы о том, что теперь называется также «многосторонними платформами». «Не знаю, насколько сильным будет это влияние, — говорит Джошуа Ганс, профессор стратегического менеджмента Школы бизнеса имени Ротмана при Университете Торонто, — но в ту пору он существенно продвинул нашу мысль о стратегии на такого рода рынках».

Ганс считает величайшим достижением Тироля его учебники для старших курсов. «Рынки и рыночная власть» был первым в этом ряду. Затем в 1991 году Тироль вместе в Фьюденбергом опубликовал «Теорию игр», а в 1993 году последовала «Стимулы и политэкономия» в соавторстве с Жан-Жаком Лаффоном, покойным основателем Промышленного экономического института при Университете Тулузы, где Тироль преподавал почти два десятилетия. В 2006 году была издана «Теория корпоративных финансов», хотя прежде в этой области Тироль ничем не отметился. «Откуда это? — спрашивает Ганс. — Корпоративные финансы? С каких это пор он занимается и этим вопросом?»

Читайте материал по теме: Спасти экономику от экономистов

Как только были объявлены имена нобелевских лауреатов, Ганс написал, что у него имеется «целая полка трудов Тироля» и что он всегда полагался на них в своей работе. «Очень мало кто способен воспринять все эти книги. Для кого-то Жан Тироль — специалист по организации промышленности, для других — по корпоративным финансам или даже по Теории игр».

Автор явно не ставил себе задачу заработать деньги: для заработка уместнее писать вводные пособия для первокурсников. Но он хотел просвещать своих коллег-экономистов, влиять как на исследования, так и на менеджмент, научить формальному анализу и аргументации с использованием математического аппарата. Именно в этом направлении экономика и развивалась последние полвека, и тут Тироль, конечно, не первый, но он гораздо осмотрительнее многих своих коллег и не столь догматичен. Однако сами методы, используемые экономистами, безусловно, содержат свою идеологию, в чем Тироль признается с суховатым юмором в самом начале своего учебника по корпоративным финансам.

«Многие политики, менеджеры, консультанты и ученые выступают против узкой концепции корпоративного управления, направленной исключительно на доходы инвестора», — пишет он. И, пообещав вернуться к этому разговору позже, добавляет: «Нужно сразу же указать, что в содержании книги отразилась эта ортодоксальная узкая концепция».

В последние годы Тироль сделал несколько шагов за ее пределы, но уже вооружившись математико-экономическими методами. Статья 2003 года в соавторстве с экономистом из Принстона Роландом Бенабу начинается с того, что ученый соглашается с критикой социологов и психологов: да, экономические стимулы (например, традиция награждать детей вкусностями за домашнюю работу) порой оказываются бумерангом. Но затем Бенабу и Тироль все же пытаются объяснить и «принцип бумеранга» с чисто экономических позиций. В конце концов ведь именно этим инструментарием Тироль пользуется лучше всего.

Читайте по теме:

• Ренессанс менеджмента
• Умерь свой блеск, смешайся с пылью
• Игры разума: за что присудили Нобелевскую премию по экономике