Непредсказуемые последствия
хороших идей

Путешествуя по Европе на автомобиле — как я этим летом, — читаешь в силуэтах городов саму историю. Здания отражают переходы власти, свершавшиеся в веках. Сначала возвысились феодалы — в их замках сейчас музеи и гранд-отели. Дальше, на центральных городских площадях, мы видим народовластие, то есть парламентские дворцы. Они кажутся карликами по соседству с башнями корпораций, где сегодня сосредоточена настоящая власть.

Они полны парадоксов, эти башни. Построенные из стекла, непроницаемые для взгляда со стороны. Названия, красующиеся на их дверях и крышах, — часто не несущие никакого смысла слова или просто наборы букв. Для большинства прохожих это — анонимные организации, управляемые анонимными людьми, которые в свою очередь служат агентами анонимных инвесторов. Экономические двигатели демократического общества, корпорации контролируются столь же централизованно, как прежние монархии, и столь же прочно угнездились в сердце демократий, хотя существуют сами по себе, как острова в океане. Неудивительно, что растет ощущение, что их власть вырвалась из-под общественного контроля — и что они игнорируют интересы общества в целом.

Почему эти организационные формы бизнеса захватили такую власть? Потому что у двух хороших идей XIX века, узаконенных британским правом и стремительно растиражированных во всем мире, оказались непредвиденные последствия. Первая хорошая идея — акционерная компания, вторая — ограниченная ответственность.

Два этих социальных изобретения дали толчок небывалому экономическому росту и инновациям, но при этом направили нас по опасной дороге. ­Отделив право собственности от управления компанией, первое превратило акционеров в каких-то игроков на скачках. Используя акции как купоны для ставок на выбранных лошадок, они и не наездники, и не владельцы лошадей. В результате второго изобретения — ограниченной ответственности — управленцы тоже получили право вести азартную игру на деньги, причем чужие.

Чтобы исправить эти изъяны хороших идей, в 1970-е годы двое ученых предложили еще одну хорошую идею. В статье, опубликованной в малоизвестном экономическом журнале, Майкл Дженсен и Уильям Меклинг утверждали, что менеджеры — это агенты акционеров и должны работать в их интересах. Чтобы упрочить этот принцип, продолжали ученые, вознаграждение управленцев следует увязать с вознаграждением акционеров. И менеджеры быстро поняли, какие возможности для них открывает эта идея. Опционы на покупку акций и последующие бонусы, привязанные к курсу акций, стали их любимым способом вознаграждения, и — какой сюрприз! — многие стали манипулировать курсовой стоимостью акций в своих интересах, что слишком часто приводило к ущербу для бизнеса в перспективе. Так еще одну хорошую идею загубили ее непредвиденные последствия: доходы управленцев взлетели, доходы акционеров в целом упали.

За всеми этими драматическими событиями люди забыли (а возможно, никогда толком и не понимали), что акционеры на самом деле не владеют компанией — они владеют только ее акциями. Это дает им право распоряжаться остатками ее активов после ликвидации, голосовать по решениям годового собрания акционеров и кандидатурам директоров, но не дает права говорить компании, что ей делать. В глазах закона компания — независимое образование, и ее директора несут фидуциарные обязательства перед компанией в целом, то есть не только перед ее инвесторами, но и перед ее работниками и клиентами.

Может, очередной хорошей идеей стало бы требование к директорам: подчиняться закону и ставить долгосрочные интересы компании выше своих интересов или интересов своих акционеров? Может, тогда они обнаружат, что таким образом и фидуциарные обязательства выполняются лучше? И может быть, спустя много лет, как следствие (не непредвиденное), мы обнаружим, что компании стали менее непрозрачными, менее безличными и менее враждебными для проходящих мимо людей.