25 лет HR в России: как при планировании будущего не оказаться
в прошлом

Книга «25 лет HR в России. О человеческом капитале и не только» описывает эволюцию и развитие управления человеческими ресурсами в России за последние четверть века. Авторы книги — практикующие специалисты и эксперты в области HR, которые предлагают свой взгляд на ключевые события, изменения и тренды в этой сфере.

В издание вошли размышления топ-менеджеров, вице-президентов и директоров по персоналу ведущих российских и международных компаний о профессии HR, тенденциях и будущем сферы управления персоналом. Также в нее включены беседы с особыми гостями, выступавшими в разные годы на Саммите HR-директоров России и СНГ.

Книга вышла в издательстве МИФ. «Большие идеи» публикуют отрывок из нее — выступление декана экономического факультета МГУ и заведующего кафедрой прикладной институциональной экономики Александра Аузана, которое состоялось в 2019 году на XX Саммите HR-директоров России и СНГ.

Мы все время планируем лучшее будущее и регулярно оказываемся в прошлом. Если говорить о «Стратегии-2035», длительной стратегии развития страны, прежде всего следует ответить на вопрос: почему мы все время, каждые 15—20 лет, оказываемся на том же самом месте? Почему повторяются ситуации, которые мы вроде бы исторически преодолели?

Результаты опроса членов экспертного совета при Правительстве России показывают: люди разных взглядов считают, что самое важное — человеческий капитал, то есть следует инвестировать в образование и здравоохранение, в инфраструктуру, в развитие регионов, в освоение пространства и строительство дорог, в хабы, в оптоволокно и т.д. В перспективе мы, я убежден, страна умных людей. Это наша мировая специализация, которую нам никак не удается реализовать, мы постоянно поддерживаем экспортом другие страны.

Затем, по мнению экспертов, идут вложения в оборонно-промышленный комплекс. Да, мы исторически великая держава с большим военно-техническим потенциалом. Однако заметьте, эксперты считают эти инвестиции важными, но не приоритетными. А получается наоборот. Если планировать на два-три года, а не на десять, то вкладываться в военно-политические успехи — абсолютно правильно. Пока вложения в человеческие ресурсы дадут отдачу, пройдет лет десять. Строительство дорог же окупится лет через пять-семь, то есть здесь успехи налицо: гражданам нравится, президент одобряет.

Мы все говорим: давайте преумножать человеческий капитал, развивать высокие технологии, инновационную экономику, а на деле приоритетом оказывается военно-технический потенциал, курс на военную супердержаву. Может военно-техническое развитие принести пользу экономике и обеспечить результат для людей за счет продажи вооружения, военных услуг? Нет, мы не швейцарская гвардия. За счет доходов от зависимых территорий? У нас от зависимых территорий исключительно расходы. Поэтому все-таки остается движение в сторону человеческого капитала.

Есть ли тут куда двигаться? Существует ли у нас человеческий капитал? Мы можем сколько угодно критиковать наши образовательные реформы. Я соглашусь с мнением тех, кто считает, что у нас тупиковые модели и в образовании, и в здравоохранении. Но, тем не менее, у нас человеческий капитал высокого качества. Каким образом это можно увидеть? Посмотрим, что происходит на рынках труда в странах, куда в основном уезжают наши соотечественники: в США, Германии, Израиле. В IT, математике, физике, химии у нас абсолютное лидерство, и относительное — в искусстве, спорте, медиа, в науке о живой природе и медицине.

Если посмотреть, как работают в инновационном секторе наши соотечественники, можно увидеть, что их установки отличаются от американских или немецких, но они успешны. Оказывается, не только знания, но и ценности, которые есть у российских специалистов, позволяют продвигаться в инновационном секторе и быть заметными, развивать эти секторы. Хочу напомнить, что технический прогресс XX века в значительной степени обеспечили российские ученые: Владимир Зворыкин стоял у истоков телевидения, Жорес Алфёров — у истоков мобильной связи и т.д. Потенциал имеется, только у нас не получается его реализовать. Почему?

Первое предположение: правила не работают. Может, дело в институтах? Мы же уже несколько раз пытались институты правильно сформировать, но результаты недостаточны. Может, дело в ценностях? Нация, как сказал Ренан, — это набор ценностей и гордость своим историческим прошлым.

Для того чтобы из институтов что-то получалось, кроме симулякров, нужно, чтобы на них был спрос. Дело в ценностных установках, которые видны по данным Всемирного исследования ценностей. Есть мечта о том, чтобы трудовые доходы были достойными, и на этом могло бы строиться общество. Однако веры в то, что эта мечта реализуется, нет. По сравнению с ведущими западными и восточными странами, у нас самая низкая готовность усердно работать. «С трудов праведных не наживешь палат каменных» — это русская поговорка, в соответствии с ней и живем. То есть работать бессмысленно? А нам нужен экономический рывок, и тут возникает проблема. Еще одна трудность — плохое отношение к конкуренции.

Обратимся к школьному образованию — ведь именно в школе прежде всего формируются ценности. Многим известен тест, проведенный коллегами, институциональными экономистами Магнусом, Полтеровичем, Давыдовым и Савватеевым. Один ученик дал списать другому, третий донес учителю. Как отнеслись к ситуации в разных странах? И американцы, и израильтяне, и голландцы, и россияне доносчика осудили, но по-разному. Американцы сказали, мол, вообще-то нехорошо. Россияне доносчика резко осудили: такое отношение воспитывается русской культурой. Дальше попросили оценить того, кто списал. Опять-таки, все осудили, но тоже по-разному. Американцы категоричны: он же забрал чужую интеллектуальную собственность. Наши сказали: вообще-то нехорошо. Разошлись во мнении по поводу того, кто дал списать. Русские и израильтяне сказали: ну, своему помог. Голландцы были не уверены, что это правильно, американцы были убеждены, что неправильно: какая разница, свой или не свой, правила должны работать.

Есть результаты этого же теста, проведенного в 11 университетах в 11 разных городах России. Студенты третьего курса — не первокурсники, не школьники — даже того, кто списал, уже не осуждают. Он же свой, своему можно забирать чужую интеллектуальную собственность. Осуждают того, кто списал, в Московском государственном университете — мы пока держимся.

Что делать? Пытаться выскочить из колеи, поддерживаемой отсутствием длинного взгляда, причем не одним скачком — это долгая работа. С чего начинать? Сейчас мировая институциональная наука пребывает в убеждении, что начинать надо с трех граничных условий. Трое крупнейших ученых — экономист, политолог и социолог, Норт, Уоллис и Вайнгаст, пришли к выводу, что существуют три простых пороговых условия. Какие условия в соответствии с концепцией Норта, Уоллиса и Вайнгаста способствуют взлету? Начнем с конца. Во-первых, коллективный контроль насилия. Нельзя, чтобы у одного был под контролем следственный комитет, у другого — прокуратура, у третьего —  военно-воздушные силы. Если страны, элиты вот так делят ресурсы, успеха не будет. У нас после Сталина Политбюро коллективно контролировало инструменты насилия. И это правильно.

Второе — неперсонализированность организаций, коммерческих, некоммерческих, политических. Нельзя создавать организацию под персону. У нас так было в СССР: Ленин умер, партия живет; Сталин умер, партия живет. Профсоюзы, комсомол деперсонализированы.

В-третьих, элиты должны писать законы для себя и распространять на других. У нас иначе: элиты распространяют на себя исключения, а законы писали и пишут для других. Михаил Сергеевич Горбачев попробовал это правило ввести (написание законов для элит), но этого уже великая империя не выдержала.

Вот с таких трех простых правил начинается выход на другую траекторию. А как это делать? Начинать можно с малого: с налогов, которые проходят через голову. Сограждане наши не в курсе, что 48 копеек с рубля дохода платят государству они. Это не доходы с продажи нефти. У нас налоги европейского уровня, выше американского, только люди этого не знают. Про 13% кто-то слышал, но большинство не подозревает, что у них безадресно все забирают косвенными налогами. В Исландии голосуют, как распределить налог — скажем, отдать церкви или университету. Вот дайте такую возможность и нам. 10% подоходного налога кому отдать: РПЦ? Муфтию? МГУ? Российской академии наук? С налогов начинается изменение ценностей общества.

А где вообще-то происходит формирование ценностей? В школе, тюрьме и армии. Могут возразить: посредством интернета и телевидения. Но телевидение далеко не все смотрят, а в интернете все очень пестро. При этом через школу, тюрьму и армию большое количество людей проходят принудительно. Формирование ценностей — ответственность государства, потому что это принудительная система, и это объект внимания гражданского общества. Модели школы, тюрьмы и армии определяют то, что у нас будет через 20 лет. Чтобы у нас было будущее, над этим придется довольно серьезно поработать, потому что прошлое приходит само.