Польза — это главное /
Прибыль — это главное

Когда бизнесмен говорит, что его задача — исключительно производство прибыли, это равносильно заявлению политика о том, что он пришел во власть, не чтобы решать проблемы общества и приносить пользу людям, а только чтобы править ими; или врача о том, что его цель — не лечить больных, а копаться в чужих внутренностях. Это антигуманная позиция. Вряд ли нам нужны такие властители и врачи, хотя они есть.

Взгляните на само определение источника прибыли. Понятие value added неверно переведено с английского или немецкого (value added, mehrwert): это не «добавленная стоимость», а «добавленная ценность». Бизнесмен должен произвести новую «добавленную» ценность, создать то, чего раньше не сущест­вовало, и потратить на это меньше денег, чем он сможет получить потом. Разницу между добавленной ценностью и себестоимостью «добавления» он и положит себе в карман. Если единственное, что он производит, это прибыль для себя любимого, то это ценность только для него, но не для потребителя: людям нет дела до того, сколько денег осядет в его кармане.

Признаю, однако, что деньги могут быть ценностью — но только для тех, у кого их нет, например для начинающих бизнесменов. Прибыль дает им свободу, возможность предпринимать новые шаги, двигаться вперед. Но если они не отступятся от этой позиции и дальше, когда окрепнут и встанут на ноги, они не будут интересны никому, кроме самих себя. Потому что в схеме «я работаю только ради прибыли» нет места ни сотрудникам, ни обществу — никому, кроме самого бизнесмена.

Я верю, что человечество движется от эгоизма к альтруизму. За пару веков капитализма люди поняли, что прибыль — это необходимое, но не достаточное условие существования бизнеса. Прибыль сама по себе не может быть целью; цель человеческой жизни — приносить пользу другим. Посмотрите на крупнейшие компании — Google, Apple, Starbucks. Их задача — не максимизация прибыли, не ради этого они строят свои бизнесы. Они решают иные задачи. Да, одновременно они богатеют, и это, в принципе, справедливо: они приносят обществу добавленную ценность, и часть ее остается у них в кармане. Но это следствие, а не цель. Даже большинство российских олигархов стремятся уже не к богатству. Теперь им важно что-то другое, например конкуренция, — они играют в эту игру на фантики, просто фантиков должно быть много и на них должны быть портреты американских президентов.

Задача бизнеса — производить добавленную ценность и получать за это деньги. Я бы дал такое определение бизнесу — «польза с прибылью». Те, кто считает наоборот, для кого бизнес — это прибыль с пользой, сами себя отсекают от рынка. Я согласен с Питером Друкером: из всего, что делает компания, рынок интересуют лишь две вещи: маркетинг и инновационность. Организация должна угадывать интересы потребителя, следить за его капризами и подстраивать под них свою модель. Бизнес, сосредоточенный на потребителе, получает все: прибыль, статус, счастье, самореализацию. Предназначение бизнесмена в том, чтобы двигаться от эгоизма к альтруизму, к принесению максимальной пользы, создавать добавленную ценность и получать себе справедливую долю (моя упрощенная трактовка «Протестантской этики и духа капитализма» Макса Вебера). Компании, не принимающие во внимание интересы общества, не приносящие ему пользу, едва ли получат хоть что-нибудь: вряд ли люди захотят добровольно отдавать им свои деньги. Те, кто этого не понимает, кто зациклен на росте собственного благосостояния, деградируют.

И еще одно наблюдение. Исторически так сложилось, что бизнесом называют только коммерческий сектор. Это неправильно, потому что «бизнес» означает «дело», а дело может приносить прибыль, а может и не приносить. Частный бизнес обречен приносить прибыль: чтобы развиваться, заниматься инновациями, маркетингом, модернизацией, следить за изменяющимися вкусами клиента, у него должны оставаться деньги. Прибыль, согласно тому же Питеру Друкеру, — это ограничитель для частного бизнеса. А поскольку у некоммерческого бизнеса такого ограничителя нет, он, как ни странно, может эффективнее развиваться и быстрее идти к цели.

Таким образом: хотите больше «прибыли себе» — думайте о «пользе для других».

Прибыль — это главное

Вопрос «Что первично для бизнеса — прибыль или обеспечение общества необходимыми товарами и услугами» парадоксален. Без прибыли много благ не создашь, а не создавая их — как получить прибыль? Необходимость проверяется спросом: покупают — значит надо! Это и есть примат прибыли.

Прибыль — понятие математическое, а потому точное. Даже если смотреть на него шире, как на полученное удовольст­вие, статус, модус успеха, сознание исполненного долга или сделанного доб­ра, радость победы над конкурентами и пр., определить прибыль можно будет очень точно — достаточно спросить ее получателя, конкретного бизнесмена.

А вот понятия «общество», «необхо­ди­мость» определить невозможно. Общество — это все (но всем нужно разное!); или — большинство (а как быть с меньшинством?); или — «правильная» его часть (а кто решил, кто «правилен»?). Необходимость — где критерий?

Но «примат необходимых товаров и услуг» — это не аргумент простаков, не понимающих вышеизложенное. Это популистский лозунг тех, кого Айн Ренд называла «экономическими фашистами». Это — знамя мошенников, которые хотят контролировать бизнес и через контроль присвоить себе возможность распределять прибыль в свою пользу.

«Люди сами не могут определить своих потребностей и пользы», — говорят они. Им надо помогать. «Помогает», конечно, власть. Мало того, что власть не имеет для этого технических средств, она, даже в демократии выражает мнение «лишь» большинства (а часто — лишь тех, кто финансирует выборы и самих избранников). Вера в примат «нужности» — это путь к государственному контролю, игнорированию интересов большинства, отказу от нового, потере эффективности и застою.

Конечно, существуют конфликтующие части общества и конфликтующие потребности (разбойнику нужен пистолет, но многие могут от него ­пострадать; всем нужны машины, но дышать выхлопными газами никто не хочет). Но именно эти вопросы (а не вопросы спроса) должно решать государство: оно ограничит разбойника в правах на нож, а автомобилистов в использовании неэкологичного бензина. Так что бизнесмену не надо мучиться вопросами блага общества — достаточно измерить спрос и уточнить у государства, разрешено ли его удовлетворять. Сегодня наиболее богаты и успешны те страны, где люди приняли эту упрощенную модель: каждый человек с его потребностями важен, необходимость товара определяет только спрос, прибыль — первична.

У сторонников контроля общественного блага, конечно, есть много вопросов. Как быть с алчными бизнесменами, которые хотят продавать плохой товар под видом хорошего — для увеличения прибыли? А никак: не надо мешать конкурентам продавать хороший товар — потребители сами разберутся. А если некачественный товар наносит вред, надо иметь простую и независимую судебную систему, это уже задача государства.

Как быть с «алчным» предложением обществу вредных товаров, от наркотиков и гамбургеров до 90% передач на российском телевидении? Удивительно, но почти 100% такого предложения связано с неоправданными действиями государства. Есть очень большая вероятность (и мнение многих знаменитых экономистов), что легализация наркотиков приведет к катастрофическому падению спроса. Передачи на РуТВ — во многом продукт государственного спонсирования каналов. Засилье фастфуда — косвенный результат субсидирования сельскохозяйственного производства в США и Европе, создающего избыток продукта и искажающего рынок в пользу жирных и калорийных блюд.

Как быть с банкирами, навыпускавшими мусорных облигаций? С Соросом, обвалившим фунт? С Голдман Сакс, помогавшим Греции обманывать мир? Разве на их прибыльный бизнес есть спрос общества? Конечно, есть! Все они — санитары экономики, крысы на корабле, управляемом самодовольными чиновниками. Их действия — сигналы, стоп-краны и тревожные кнопки. Не будь их — кризисы случались бы не так скоро… но были бы во много раз страшнее. И выбраться из них государства уже вряд ли бы могли.