Пора забыть миф об
одиноком гении

Когда в 1928 году выдающийся (но порой рассеянный) ученый Александр Флеминг вернулся из летнего отпуска в свою лабораторию, он обнаружил, что все, над чем он работал, пропало. Бактериальные культуры, которые он разводил, покрылись плесенью. Увеличиваясь в размерах, она убивала все колонии, с которыми соприкасалась.

На его месте большинство людей начало бы все заново, однако Флеминг вместо бактерий решил заняться самой плесенью. Он установил ее вид и выделил убивающее бактерии вещество, которое он назвал «пенициллином». Чуть ли не в одночасье Флеминг создал новое направление фармакологии — антибиотики.

По крайней мере так эту историю принято преподносить, и этот рассказ прекрасно сочетается с общими представлениями людей об инновациях: одно простое наблюдение, вспышка гениальности, и — Эврика! — на свет появилось новое изобретение.

Увы, правда куда более прозаична.

Пенициллин начали широко применять лишь в 1943 году. Почему чудо-лекарству XX века потребовалось столько времени, чтобы заслужить всеобщее признание?

Когда в 1929 году Флеминг опубликовал результаты своих экспериментов, мало кто обратил на них внимание. Он не был биохимиком и не имел возможности детально исследовать пенициллин и синтезировать его структуру. Проще говоря, Флеминг не располагал необходимыми знаниями, чтобы превратить свое открытие в лекарство для борьбы с инфекциями. Поэтому первый в мире антибиотик вовсе не изменил мир, а остался малоизвестной находкой в научном журнале.

Лишь десять лет спустя, в 1939 году, Говард Флори и Эрнст Чейн наткнулись на работу Флеминга, сразу же поняли ее значение и разработали метод производства пенициллина. Они стали проводить эксперименты на лабораторных мышах, а затем и на людях и добились великолепных результатов. Было ясно, что это новое лекарство способно полностью преобразить медицину.

Читайте материал по теме: Больше открытий, хороших и разных

Тем не менее, производство пенициллина в промышленных объемах — задача, которая была не под силу двум рядовым ученым-химикам. Флори обратился в Фонд Рокфеллера, а тот профинансировал дальнейшую разработку новых методов ферментации, позволявших синтезировать пенициллин в глобальных масштабах.

В 1943 году, в разгар Второй мировой, Управление военного производства США поручило 21 американской компании наладить производство лекарства для нужд фронта. Это решение спасло бессчетное количество жизней и открыло новую эру антибиотиков. Именно благодаря ему пенициллин наконец обрел свое подлинное признание. В 1945 году Флеминг, Флори и Чейн получили Нобелевскую премию по медицине.

Внимательно рассмотрите любую серьезную инновацию — и миф об одиноком гении и моменте прозрения рассыплется в пух и прах.

Во-первых, недостаточно породить идею или совершить новое открытие. Для того чтобы инновация оказала реальное воздействие, само открытие должно быть достаточно важным, при этом необходимо жизнеспособное и масштабируемое решение, а также бизнес-модель, позволяющая эту новую идею внедрить.

Во-вторых, гении редко работают в одиночку. Открытие пенициллина Флемингом было не просто подхвачено Флори и Чейном, оно само по себе было бы невозможно без более ранних работ Игнаца Земмельвайса, Луи Пастера и Роберта Коха. Более того, без поддержки Фонда Рокфеллера и американского правительства наука никогда бы не нашла этому открытию практического применения.

Безусловно, правительственная поддержка играет существенную роль как для медицинских открытий, так и вообще для новых технологий (например, интернет и GPS). Тем не менее большинство новаторов самостоятельно преодолевает последний этап инноваций — поиск подходящей бизнес-модели.

Именно с этой проблемой в свое время столкнулся изобретатель Чарльз Карлсон. Он годами трудился над своим изобретением — даже в те времена, когда ему приходилось совмещать работу и учебу в юридической школе. Когда его жене надоели постоянные взрывы, которые он устраивал на кухне, смешивая различные химические вещества, он продолжил свои эксперименты в доме, принадлежавшем его теще.

Прошло больше десяти лет, когда Карлсон начал сотрудничать с компанией Haloid. Продукт, который они вместе выпускали, был лучше, но почти в десять раз дороже предложений конкурентов. Они попытались привлечь к разработкам крупнейшие корпорации того времени: Kodak, IBM и General Electric, однако никто не решился им помочь. Всем казалось, что овчинка не стоит выделки, а потенциальная выгода не оправдает затрат.

Читайте материал по теме: Дом, в котором работает интернет вещей

Затем Джо Уилсону, президенту Haloid, пришла в голову идея «на миллиард». Почему бы вместо того, чтобы продавать аппараты, не давать их в аренду? Идея оказалось удачной, и в результате на свет появилась компания, которую мы знаем как Xerox Corporation.

Хотя инновация Карлсона была блестящей с научной точки зрения, все же ее было бы невозможно внедрить без инновационной бизнес-модели Джо Уилсона.

Все знают, что есть люди с мышлением новатора, и есть те, кто совершенно им не обладает. Правда же состоит в том, что в настоящей инновации каждый участник может сыграть важную роль: ученые и инженеры, маркетологи и бухгалтеры, продавцы и производственники. Вот почему самое серьезное конкурентное преимущество заключается именно в сотрудничестве, особенно сегодня, когда проблемы, стоящие перед нами, гораздо сложнее, чем когда-либо в прошлом.

А это значит, что нам необходимо переосмыслить свой подход к инновациям. Во-первых, как отмечают авторы книги «Коллективный гений», мы должны создавать корпоративную культуру, которая в первую очередь вдохновляет людей на командную работу, а не на личные достижения. Великие инновации происходят в тех случаях, когда люди с разнообразными навыками и талантами объединяются и вместе работают над эффективными решениями различных проблем.

Читайте материал по теме: Пусть наука станет бизнесом

Кроме того, требует переосмысления само понятие организации. В последние годы мы были свидетелями новой волны инноваторов, таких как Институт прикладных исследований рака при Онкологическом центре им. М. Д. Андерсона, Объединенный центр исследований вопросов хранения энергии при Аргоннской национальной лаборатории и Национальная сеть производственных инноваций. Эти организации объединяют усилия государства, академических институтов и частных компаний для решения самых сложных и важных проблем.

Настала пора расстаться с прежними мифами об одиноких гениях и моментах озарения. Настоящие прорывы происходят не в одночасье, над ними работает не один человек и даже не одна организация. Инновации случаются тогда, когда различные идеи, переплетаясь, позволяют решать самые животрепещущие вопросы.