Хотите
научиться думать?

Один из тех, кто стал символом французского века Просвещения, Рене Декарт, утверждал: Определяйте значение слов — и вы избавите мир от половины заблуждений.

Нет сейчас, пожалуй, более модного слова, чем патриотизм. Но разными людьми и инстанциями употребляется оно в разных значениях. Чаще всего — бездумно. Что меня и занимает в первую очередь. Зачем терять давно наработанное? Разбрасываться даром доставшимся нам интеллектуальным богатством? Нерационально, дамы и господа.

Вернемся-ка на столетие с лишним назад. Почитаем просто-напросто статью «Патриотизм» (конечно, через «i» — так что не все быстро найдут) в словаре Брокгауза-Ефрона — в томе, вышедшем в 1898 году.

Философ поясняет, что еще в давние времена патриотизм национальный освящался «лишь под условием всечеловеческой солидарности, то есть как любовь к своему народу не против других, а вместе со всеми другими». …Ничего себе! А где же умственный прогресс? Это какой же задний ход дали мы с тех пор в своем образе мыслей!

Владимир Соловьев не признавал ситуации, когда отечество признается чем-то абсолютным, становится единственным или, по крайней мере, самым высшим. Он предполагал, что «идолопоклонство относительно своего народа, будучи связано с фактическою враждою к чужим, тем самым обречено на неизбежную гибель», потому что «в историческом процессе все более и более обнаруживается действие сил, объединяющих человечество, так что исключительное национальное обособление становится физической невозможностью». Физической… А психологической? Такая возможность, видимо, сохраняется — иначе откуда же эта ненависть в интернете к чужим (более нас преуспевающим, надо признать) странам и народам?

И куда она нас может привести, если сам исторический процесс движется как раз в противоположном направлении?

Насчет того — куда, философ тоже просветил нас в те поры. Сегодня вокруг понятия «национализм» ломается немало копий. Одни обзывают других националистами, а те отбиваются, объясняя, что их национализм — как раз и есть патриотизм.

Но нет — это вот, оказывается, что: «Превращение живого народного самосознания в отвлеченный принцип, утверждающий “национальное” как безусловную противоположность “универсального” и “свое родное” — как безусловную противоположность “чужеземного”. <…> Национализм основан на ложном разделении того, что в действительности неразрывно соединено. Все, что производилось ценного в истории, имело всегда троякий характер: 1) личный, 2) национальный и 3) универсальный. Всякое историческое творчество коренится в личных силах и дарованиях, обусловливается национальною средою и приводит к результатам всечеловеческого значения». Эх, до чего умно! Увлекательно следить за работой блестящего ума, приводящей к столь внятным результатам.

Но и к пугающим — это что ж мы, а? Даже не на одном месте топчемся, а дружно движемся навстречу нашему далекому прошлому, назад? К этому самому «ложному разделению»?

У Бунина есть рассказ «Косцы». Начинается так: «Мы шли по большой дороге, а они косили в молодом березовом лесу поблизости от нее — и пели».

Он поясняет: «Они были “дальние”, рязанские. Они небольшой артелью проходили по нашим орловским местам, помогая нашим сенокосам…». И вот они «подвигались по березовому лесу и пели, сами не замечая того. И мы стояли и слушали их, чувствуя, что уже никогда не забыть нам этого предвечернего часа…».

Бунин с его волшебным умением понимать и чувствовать Россию пытается и нам передать, в чем же была «такая дивная прелесть их песни.

<…> Прелесть ее была в том, что никак не была она сама по себе: она была связана со всем, что видели, чувствовали и мы, и они, эти рязанские косцы. Прелесть была в том неосознаваемом, но кровном родстве, которое было между ими и нами — и между ими, нами и этим хлебородным полем, что окружало нас, этим полевым воздухом, которым дышали и они, и мы с детства <…>. Прелесть была в том, что все мы были дети своей родины и были все вместе и всем нам было хорошо, спокойно и любовно без ясного понимания своих чувств, ибо их и не надо, не дОлжно понимать, когда они есть». Вот и все. И не требуется для этого никого ненавидеть, тем паче убивать.

Собственно, опять к Владимиру Соловьеву. «Повсюду сознание и жизнь приготовляются к усвоению новой, истинной идеи патриотизма <…>: в силу естественной любви и нравственных обязанностей к своему отечеству полагать его интерес и достоинство главным образом в тех высших благах, которые не разделяют, а соединяют людей и народы».

«…Не разделяют, а соединяют…» — всем ли это сегодня понятно? Не похоже, что — всем. Скорее даже — мало кому.

А ведь не поняв это — куда двигаться? Только к трупам с дырками от пуль и осколков в голове.

Будучи очень далекой от философии, я придумала, кажется, кратчайшую доморощенную формулировку: Люби свое, не понося чужое.

Для многих сегодня это, похоже, трудно. А ведь стоит только задуматься…