Свои деньги
— сочтемся

МЕНЯ ЗОВУТ ФЕДОР СТАНИСЛАВОВИЧ РОДЧЕНКО, я генеральный директор государственной транспортной компании «Русич», пайщик частной фирмы по производству компьютеров «Компсер-вис» и владелец небольшой строительной компании. Завтра мне исполняется тридцать шесть, я уже далеко не мальчик, но до сих пор у меня никогда не возникало потребности вести дневник. Теперь мысли переполняют меня и, чтобы хоть как-то справиться с эмоциями, я решил все последовательно изложить на бумаге. Факт за фактом, событие за событием — зафиксировать по порядку.

«Смешная» история

Все началось три дня назад. Была среда — день совещаний в «Русиче». Обычно они длятся долго, и я допоздна сижу на работе. В тот раз совещание перенесли на следующий день, и я решил не терять времени и сходить в спортклуб. Тем более что в четверг я туда вряд ли бы успел. Я поехал в «Культ Gym», немного поплавал, позанимался на тренажерах и пошел в сауну. Вот там-то я и встретился с Егором Серовым. Вообще-то я его знаю недавно — всего пару месяцев. Познакомились как раз в клубе, часто вместе оказывались в сауне и как-то разговорились и стали общаться. Человек он приятный, открытый — таких не часто встретишь. В общем, в тот раз мы с ним снова пересеклись в «Культе». Серов спросил, как идут дела, я стал рассказывать про «Русич», потом разговор перешел на «Компсервис». Тут Егор заметно оживился, как будто вспомнил что-то важное. Я видел, что он сомневается, рассказывать мне это или нет, но в конце концов решил рассказать. Сразу было видно, что дело серьезное. — Знаешь, Федь, я тут на днях с Оганесяном говорил, — неуверенно начал Серов. — Ну ты знаешь Оганесяна, да?

Еще бы я не знал Оганесяна — это был владелец и генеральный директор известного рекламного агентства «Лойра». Егор работал у него одно время, потом ушел в какой-то другой бизнес, но отношения они поддерживали до сих пор.

— Так вот, он рассказал мне одну историю. К нему обратился Алферов и предложил выполнить крупный заказ. — По выражению моего лица Серов понял, что я не имею никакого представления о том, кто такой Алферов. — Ты не знаешь Алферова? И «Жанет» тоже? Странно. Ну в общем, это такое небольшое рекламное агентство, а Алферов — его директор.

То, что я ничего не знаю о фирме «Жанет», в тот момент не показалось мне удивительным — а вот недоумение Серова по этому поводу должно было бы меня насторожить. Но тогда я пропустил его слова мимо ушей.

— Короче, Алферов получил заказ на разработку масштабной рекламной кампании в регионах. И это при том, что фирма «Жанет» регионами не занимается. В общем, отказываться Алферов, конечно, не стал — он просто решил передать заказ «Лойре». Оганесян тоже не дурак, понимает, что деньги на дороге не валяются, и согласился. Потом он каким-то образом узнал, что сумма, которую Алферов обещал ему за эту работу, — лишь половина того, что получила «Жанет». А это очень неплохие деньги.

Ситуация абсурдная, но такое случается сплошь и рядом. Видимо, заказчик каким-то образом заинтересован в том, чтобы деньги попали именно к «Жанет». Но причем тут я? Зачем Егор мне об этом рассказывает? Серов, видимо, уловил мое недоумение.

— Я еще не сказал тебе самого главного. — Он придвинулся ко мне поближе (в сауне кроме нас никого не было, и мы расположились на разных скамейках) и, наклонившись вперед, заглянул мне прямо в глаза. Потом снял запотевшие и нагревшиеся от жара сауны очки, тщательно протер их кончиком полотенца и отложил в сторону. Откашлявшись, он наконец продолжил: — Помнишь, я сказал тебе: странно, что ты не знаешь «Жанет»? Сейчас ты поймешь, почему.

И Серов рассказал мне все, что знал об этой истории.

Оказывается, заказчик рекламной кампании — фирма «Компсервис» (я, на минуточку, — ее акционер). Действительно, мы выходим в регионы и планируем проводить рекламную акцию в нескольких крупных городах. И я знал, что фирма ищет подходящее агентство, и был уверен, что мы объявим тендер. Но вот что заказ уже кому-то отдали, впервые услышал от Егора. Теперь о фирме «Жанет»: почему разработку кампании поручили именно ей? Как выяснилось, никакой мистики здесь нет. Все очень просто: фирмой владеет Жанна Полякова. Как только Егор произнес ее имя, все сразу встало на свои места. Поясню: «Компсервис» — частная компания, у нее три пайщика: Сергей Петрович Поляков, Олег Соловьев и я. Поляков еще и генеральный директор. Жанна Полякова, соответственно, супруга Сергея Петровича. То есть что получается: Поляков отдал крупный заказ агентству своей жены и заплатил ей кругленькую сумму за работу, которую она выполнить просто не в состоянии. Были ли какие-то еще причины обращаться к фирме «Жанет»? Конечно, нет! Мало того что это какая-то мелкая, никому не известная компания, так она к тому же не занимается рекламой в регионах, завышает цены и не дает никаких гарантий.

Конечно, это известие мне совсем не понравилось, скажу больше: я пришел в бешенство! Что за дела? Почему Поляков действует в обход меня? Это же просто произвол!

Я поблагодарил Егора за информацию и вышел из сауны.

Товарищи по несчастью

По пути домой я все прокручивал в голове наш с Егором разговор. И сколько бы я ни думал, ничего путного придумать не мог. Тогда-то я и решил обсудить все с Олегом Соловьевым. Не сказать, чтоб мы с ним были большими приятелями — скорее наоборот, друг друга слегка недолюбливали. Раньше мы с ним дружили, но с тех пор как Лена ушла от меня к нему, мы перестали общаться вне работы. Не сказать, чтобы мы поссорились — мы люди цивилизованные, живем в XXI веке как-никак — просто стали относиться друг к другу настороженно. Вообще-то все уже более-менее забылось, но, как говорится в известном анекдоте, осадок остался.

Сейчас я рассудил, что Олег едва ли был причастен к делу с «Жанет», ведь эта фирма принадлежала только жене Полякова. Поэтому я все-таки надеялся заручиться его поддержкой.

Я позвонил Олегу из дома и все подробно рассказал. То есть действительно все: и про спортклуб, и про Егора, и про «Жанет», и про Полякова. Он выслушал меня внимательно, и по его реакции я понял, что он действительно не в курсе событий. Может быть, я зря вдавался во все детали, но в тот момент мне казалось, что я не должен ничего упускать.

Главное, я не ошибся в Олеге: вполне допускаю, что ему не слишком-то хотелось со мной заодно выступать против Полякова (честно говоря, и я был не в восторге от такой компании), но тут мы с ним оказались, так сказать, товарищами по несчастью. В общем, посовещавшись, мы решили: единственное, что можно сделать, — это поговорить с Поляковым. Раньше он в подобных темных делишках замечен не был, и у нас еще оставалась надежда разрешить конфликт по-хорошему.

Свои люди

В четверг, как я уже писал, в «Русиче» было большое совещание, поэтому встретиться с Поляковым я не мог при всем желании. А желание, надо сказать, у меня было огромное: хотелось поскорее разобраться с этим неприятным вопросом. Как бы то ни было, пришлось все отложить до пятницы, то есть до сегодняшнего дня.

К Полякову мы пошли с самого утра. Встретились с Олегом у лифтов и вместе поехали на наш четвертый этаж. Полякова на месте не было. Мы нисколько не удивились: мало того что час был действительно ранний, так мы еще и не предупредили его о нашем приходе. Секретарша сказала, что минут через 10—15 он появится, — в результате мы прождали около получаса. Поляков пришел веселый и бодрый. Надо заметить, он значительно старше нас с Олегом, у него уже взрослые дети, все, кстати, бизнесмены. Так что свой бизнес есть не только у жены Полякова, но и у обоих сыновей. Хотя по большому счету всем, конечно, владеет папаша. Кстати, несмотря на то что Поляков уже в летах, он всегда в отличной форме и выглядит безупречно. Хотел бы я в его годы быть таким же подтянутым и энергичным.

Втроем мы прошли в директорский кабинет Полякова и расселись вокруг стола. Я не знал с чего начать, замялся на секунду, и тогда инициативу перехватил Олег.

— Сергей Петрович, что у нас с регионами? — начал он издалека. — Как продвигаются дела?

— А что с регионами? С регионами все в полном порядке. — На лице Полякова отразилось недоумение. — Рекламную кампанию уже заказали, скоро должны быть результаты. Так что все на мази! А что это вы переполошились?

— Да вот решили поинтересоваться, кто же для нас эту рекламу делает? —

Олег искусно изобразил полнейшее неведение. — Мы-то думали: объявим тендер, выберем лучшего. А тут выясняется, что уже все решено.

Честно говоря, я ожидал, что Поляков хоть немного смутится, замнется, ну хотя бы глаза отведет. Куда там! Как ни в чем не бывало он заявил:

— Ну конечно, мы уже отдали заказ. А вы что думаете? Тянуть не имеет смысла, и на тендер времени уже совершенно не осталось. Я сам нашел подходящее агентство — они нам все отлично сделают, будьте уверены.

Тут в разговор вступил я:

— Подходящее агентство — это, наверное, «Жанет»?

— Ну да, «Жанет». Так вы в курсе? Тогда о чем же разговор?

В тот момент поведение Полякова показалось мне наглым, даже вызывающим. Только теперь, поразмыслив немного, я понимаю, что вел он себя совершенно естественно и действительно не понимал, чего мы от него хотим.

— А разговор о том, Сергей Петрович, что фирма «Жанет» не занимается рекламой в регионах. А еще о том, что цены у них заоблачные, и сумма, которую вы им заплатили, раза в два превышает реальную. Разве этого мало?

— Так, постойте! Что значит не занимается регионами? Быть такого не может, вы что-то путаете, ребята. — Тут уж Поляков слегка занервничал. То ли он и в самом деле не разбирался, чем там его жена занимается, а чем нет, то ли сознательно пошел на такую аферу — сказать сложно. Только лицо его потемнело и брови нахмурились. Немного помолчав, Поляков встал, подошел к большому окну и абсолютно пустым, ничего не выражающим взглядом уставился куда-то в даль. О чем он думал в тот момент, понять было трудно. Так прошло несколько минут. Потом он отвернулся от окна и бодрым, как и прежде, голосом заявил:

— Да не переживайте вы так! Все будет сделано в лучшем виде. Я с «Жанет» давно работаю, знаю это агентство только с лучшей стороны. Расслабьтесь, ребята.

В ответ на это Олег достал наш главный козырь:

— Ну конечно, давно работаете, ведь, если не ошибаюсь, агентством владеет ваша жена?

На этот раз ни один мускул на лице Полякова не дрогнул. И вновь мне показалось, что дело вовсе не в его потрясающем самообладании, а в том, что он просто не видел во всем происходящем

ничего предосудительного. Ну да — жена, ну да — фирма не занимается регионами, и что? Его следующие слова подтвердили мою мысль:

— Да, мне скрывать нечего: «Жанет» принадлежит моей жене. И что такого? Это агентство разработает нам отличную рекламную кампанию. Пусть они это сделают не сами, пусть найдут кого-нибудь, нам-то что? К тому же, по-моему, лучше заплатить своим людям, чем отдать деньги чужому дяде. Я вообще не пойму, что вы взъелись. Разве у вас по этому вопросу другое мнение? Раньше мне так не казалось. Я прекрасно знаю, что вы оба делаете то же самое, что и я. Вот ты, например, Федор, где брал компьютеры для «Русича»? У нас. А новый гараж для «Русича» чья фирма строила? Опять твоя. А ты, Олег, где компы закупал для своей аптеки? И после этого вы будете предъявлять мне претензии? Мне смешно вас слушать!

Мы с Олегом среагировали мгновенно — тут у нас было полное единодушие. Не помню, кто из нас ответил Полякову, но слова были примерно следующие:

— Это совершенно разные вещи, как их вообще можно сравнивать. Мы отдаем все заказы «Компсервису» потому, что полностью уверены в качестве нашего продукта. Это во-первых. А во-вторых, нас устраивает цена. Мы, в отличие от вас, не списываем под это дело огромные суммы, мы просто пользуемся услугами компании «Компсервис». То, чем занимаетесь вы, Сергей Петрович, иначе как воровством не назовешь.

И вновь Поляков ничуть не растерялся. Конечно, было видно, что этот разговор ему не по душе, но чтобы разозлиться или, наоборот, смутиться — нет, ничего такого не было. Он совершенно спокойно, тоном терпеливого учителя произнес:

— Вы, ребята, заблуждаетесь. Между тем, чем занимаетесь вы, и тем, что сейчас сделал я, нет ровным счетом никакой разницы. Поверьте: это одно и то же. А еще лучше, не просто поверьте мне на слово, а задумайтесь об этом. Хорошенько задумайтесь. А потом приходите снова и поговорим уже на трезвую голову.

На этом наша беседа и закончилась.

Ночь сомнений

Сегодня я весь день думал о том, что сказал нам Сергей Петрович. Моей первой реакцией было полное отторжение. «О чем говорит этот Поляков, — твердил я себе, — это совершенно разные вещи, просто несопоставимые. Он ворует у фирмы, кладет деньги себе в карман. Ну или в карман своей жены, что в принципе одно и то же. Ни я, ни Олег этого не делаем». Через какое-то время мне в голову полезли совсем другие мысли. А что если Поляков прав? Что если по большому счету мы с ним занимаемся одним и тем же: отдаем заказы своим фирмам, в результате чего деньги все равно возвращаются к нам? Может, мы с Олегом не имеем никакого права упрекать Полякова? Я до сих пор не могу ответить на этот вопрос — а он в буквальном смысле не дает мне покоя. Завтра суббота, мой день рождения, и, вместо того чтобы лечь спать и отдохнуть перед пьянкой, я сижу и ломаю голову. Видимо, старею. Или умнею. В любом случае я твердо решил, что должен еще раз все обсудить с Поляковым. Но до этого мне необходимо разобраться в сложившейся ситуации.

Кто из героев прав и как можно избежать конфликта интересов? Ситуацию комментируют эксперты.

Леонид Богуславский, председатель совета директоров ru-Net Holdings

Если Родченко, будучи гендиректором «Русича», сам принимал решения или голосовал за то, чтобы его «Компсервис» поставлял компьютеры, а другая фирма строила гараж «Русичу», то Поляков прав: принципиальной разницы между ними нет. Здесь явный конфликт интересов по так называемым сделкам с заинтересованностью. Согласно мировым стандартам корпоративного управления, это недопустимо. Различия могут быть только в нюансах: например, «Компсервис» поставлял компьютеры по низким ценам, а «Жанет» — по ценам в два раза выше рыночных. Но это такая же разница, как между использованием служебного положения в корыстных целях и хищением в крупных размерах. Родченко все равно получает личную выгоду — у «Компсервиса» появляется дополнительная выручка, и его капитализация возрастает. К сожалению, в России большая часть бизнес-сообщества и чиновников — глав компаний с государственным контролем плохо понимает, о каких конфликтах идет речь. Очень часто совладельцы — руководители среднего и малого бизнеса искренне удивляются, что в случае сделок с заинтересованностью решение должны принимать другие члены совета директоров, другие совладельцы. Справедливости ради скажу, что зачастую это объясняется не корыстью, а желанием контролировать ситуацию и быстро, без бюрократических проволочек, решить вопрос. Ими движет праведное желание получить наилучший сервис или продукт: «они же мои, если что не так — три шкуры спущу». Но и в этом случае конфликт интересов никуда не девается.

Вся проблема в нашей национальной бизнес-игре под названием «Создай конфликт интересов». Ее победители, к сожалению, считаются успешными людьми. Заключить контракт на поставку товаров или услуг самому себе — рутина этой игры, а верх мастерства — продажа себе большого актива (менеджер госкомпании продает себе как частному бенефициару, а акционер делает то же самое без решения других акционеров).

Я, например, был свидетелем такой «семейной» разборки. На совещании у замруководителя крупной госкомпании подводились результаты тендера. Здесь схлестнулись интересы начальников двух департаментов. У одного был документ, подтверждающий, что другой начальник продвигает собственную компанию. «Михалыч, ну что ты так грубо, — пожурил его замруководителя. — Ты бы хоть водителя своего сделал учредителем». И эта фирма выиграла тендер.

Молодые амбициозные менеджеры понимают, что в 1990-е годы, когда закладывались миллиардные состояния многих сегодняшних бизнес-кумиров, балом правил Его Величество Конфликт Интересов. Сегодня многие уверены: конфликт интересов — самый эффективный способ «сделать» по-настоящему большие деньги, а те, кто твердит об этике бизнеса, — просто не умеющие зарабатывать «ботаники».

Стандарты корпоративного управления и деловая этика — системообразующие элементы бизнес-среды. Кто-то думает: зачем заморачиваться этими принципами, если они неудобны и мешают оперативно действовать в конкретной ситуации? А кому-то не дают быстро заработать (правильнее сказать — нажить). Но это как правила дорожного движения. Что усугубляет пробки в Москве? Желание водителей побыстрее проехать: они выезжают на уже занятый перекресток и блокируют его, а потом все пытаются ехать на красный свет. Пара таких пробок — и весь центр города встает на несколько часов. Да, кто-то проскочил быстро, но система рухнула, и тысячи других людей страдают. Таков результат конфликта интересов.

Сергей Базоев, партнер PricewaterhouseCoopers

Федор Родченко расстроил меня: в этой истории он представлен как отрицательный герой. Будучи генеральным директором государственной транспортной компании и имея достаточный жизненный опыт, он должен понимать, что его рабочее время — не для частного бизнеса. Во многих государственных корпорациях руководителей просят подтвердить, что у них нет значительных финансовых вложений, требующих управленческого ресурса, за пределами организации. Федор же не только владеет собственной фирмой, но еще и занимается ее делами в рабочее время. По-моему, он нарушает как писаные, так и неписаные корпоративные и этические принципы. Я знаю людей, которые, числясь на госслужбе, одновременно вели свой бизнес, но все они понимали: это неправильно. Федор же этого совершенно не осознает, что делает его еще менее привлекательным персонажем.

Отдельная история и с заказом на поставку компьютеров «Русичу»: здесь Федор уже нарушает закон о государственных закупках, который распространяется на все госкомпании.

Мне непонятно, почему Федор утвердился в мысли, что Поляков вдвое переплачивает «Жанет». Он знает об этом с чужих слов. Определить же, какую цену запрашивает агентство — рыночную или нет, — можно с помощью объективного анализа имеющихся на рынке предложений или тендера. Акционеры, а тем более партнеры частной фирмы вправе обсуждать каждый значительный контракт (особенно со связанными сторонами) и решать, проводить тендер или нет.

В принципе, нет ничего страшного в том, чтобы поставщиками услуг или товаров были связанные стороны. Ведь что такое бизнес? Бизнес создается ради получения прибыли. И если акционеры согласны пользоваться услугами таких поставщиков, то это нормально. Главное, чтобы все делалось открыто: партнеры должны быть в курсе, а товар — продаваться по рыночным ценам.

Основная проблема «Компсервиса» в том, что акционеры заранее, так сказать «на берегу», не договорились, как будут вести дела, распределять прибыль и работать со связанными сторонами.

Когда возникают ситуации, подобные описанной в этом рассказе, то (из-за потери доверия между партнерами) бизнесу, скорее всего, грозит катастрофа. Я знаю несколько таких случаев: все они приводили к разрыву отношений — в том числе и давних дружеских. Чаще всего один акционер выкупал доли других или же активы компании выставлялись на продажу. Не так давно аналогичный случай произошел с моим знакомым. Его партнер использовал торговую марку их общего бизнеса в своей частной компании. Это стало известно моему знакомому — и его решение было молниеносным: он тут же порвал все отношения с партнером, открыл другую фирму и успел перерегистрировать торговую марку на новую структуру. Теперь, я считаю, дело о защите интеллектуальной собственности может попасть в правовое поле, но это уже другой вопрос. Я лишь хочу сказать, что такие случаи нередки.

Как я представляю себе дальнейшее развитие ситуации? Партнеры — тем более если такие разногласия возникли у них впервые — должны по-дружески поговорить, признать свои ошибки и пойти на компромисс. Раз они до сих пор не договорились или не подписали соглашение о правилах ведения совместного бизнеса, нужно постараться сделать это сейчас, чтобы в будущем работать четко и слаженно. Если попытка восстановить баланс интересов удастся — замечательно. Если нет (а по моему опыту, люди часто «закрываются» и не идут на компромиссы), то партнерству придет конец.

Александр Мечетин, председатель правления ОАО «Синергия»

Описанная ситуация типична для российского бизнеса, особенно для малых и средних компаний. Такие происшествия негативно влияют на дела фирмы и подрывают доверие акционеров и сотрудников друг к другу.

В моей практике бывали похожие случаи: директора бизнес-единиц пытались заключать сделки с аффилированными структурами. Чаще всего мы обо всем узнавали через аудиторов, отдел информационного обеспечения или службу безопасности. В нашей компании это рассматривается как злоупотребление, повлекшее материальный ущерб. Мы расстаемся с такими директорами и пытаемся возместить финансовые потери.

В том, что произошло в рассказе, нельзя винить только гендиректора. Два других акционера тоже неправы. Родченко и Соловьев фактически подготовили Полякова к недобропорядочному поступку, ведь они оба совершали подобные сделки с заинтересованностью. Конечно, мы не можем точно сказать, как действовал Родченко: не известно, на каком основании он, как директор «Русича», принял решение отдать заказ «Компсервису». Но если предположить, что тендер не проводился и поставщика выбрал Родченко, то компании, безусловно, был нанесен финансовый ущерб. Я считаю, что «Компсервис» может сотрудничать с «Жанет» — но лишь при соблюдении трех основных условий. Во-первых, всю информацию нужно открыто передавать партнерам вне зависимости от того, входит кто-то из них в руководство фирмы или нет. Если возникает конфликт интересов, директор обязан заранее сообщить об этом партнерам. Акционеры узнали о сделке от третьего лица, значит, в компании серьезные проблемы.

Во-вторых, в обязательном порядке следует проводить тендер. «Компсервис» работает в рыночных условиях, а значит, любые решения руководства должны максимизировать стоимость компании. К тендеру можно привлечь и «Жанет», но, повторяю, директору необходимо уведомить об этом своих партнеров. Ну и конечно, в конкурсе должны участвовать независимые операторы, то есть другие рекламные агентства.

В-третьих, все решения по тендеру следует принимать независимым и не заинтересованным в сделке экспертам. В идеале это должны быть люди, которые напрямую не подчиняются гендиректору. При соблюдении этих условий тендер вполне может выиграть «Жанет» — тогда она получит заказ и в этом не будет ничего предосудительного.

Теперь что касается Родченко. Очень хорошо, что сложившаяся ситуация подтолкнула его к размышлениям. Вполне вероятно, он поймет, что делает в принципе то же, что и Поляков. Тогда в разговоре с гендиректором ему следует признать свою вину — ведь правила игры для всех одинаковые. Кроме того, на повторной встрече с Поляковым акционеры должны договориться о процедурах. Вот что Родченко может сказать гендиректору «Компсервиса»: «Я считаю, что мои интересы нарушены из-за того, что мы не провели тендер и не знаем рыночную стоимость нашей рекламной кампании. Чтобы избежать подобных конфликтов в будущем, давайте договоримся, как действовать в таких ситуациях». И тут нужно говорить об открытости, тендере и независимых экспертах (то есть о трех условиях заключения крупных сделок). И, конечно, нужно решить, как в таких случаях действовать гендиректору, — тогда в следующий раз акционеры будут знать, кому предъявлять претензии.

В целом, мне кажется, происшествие в «Компсервисе» — веский повод, чтобы пересмотреть отношения внутри компании и задуматься о правилах ведения бизнеса.

Валерий Тутыхин, председатель президиума коллегии адвокатов «Джон Тайнер и партнеры»

В бизнесе, как и в жизни вообще, у каждого человека своя правда, своя система моральных координат. Сегодня этичным считается одно, а завтра другое. Поэтому давать универсальные рекомендации не имеет никакого смысла. Что можно сделать в данном случае, так это проанализировать ситуацию и найти варианты цивилизованного решения проблемы. Посмотрим, что говорит закон: договор, который директор одной компании заключает с другой компанией, принадлежащей его жене, — не что иное, как сделка с заинтересованностью. А такие сделки должны быть одобрены либо советом директоров, либо собранием участников или акционеров, причем заинтересованное лицо не имеет права голоса. Здесь же решение принял гендиректор «Компсервиса» единолично. Что в таком случае можно предпринять? Сделку можно оспорить в гражданско-правовом поле либо дать ей уголовную трактовку, поскольку она подпадает под действие статьи 160-й УК РФ («Присвоение или растрата»). Именно так я и советую поступить Федору. В принципе, желательно все конфликты разрешать мирным путем, но здесь, похоже, по-хорошему договориться уже не удастся. Поэтому, я считаю, Федору следует взять Уголовный кодекс и пойти к Полякову. Говорить с ним так, как в первый раз, бессмысленно: ведь каждый из них считает себя правым. Теперь Федор должен направить разговор исключительно в правовое русло и перечислить Полякову все статьи, на которые он «попадает». Можно, конечно, прийти к Полякову с юристом или хотя бы с правовым заключением, полученным у юриста. В заключении должно быть сказано, что действия гендиректора «Компсервиса» содержат признаки преступления и наносят ущерб компании и, значит, могут быть оспорены в арбитражном суде, а ущерб — взыскан в пользу фирмы с директора лично. Но, предъявляя претензии Полякову, Федор должен понимать, что на него самого можно собрать еще больший компромат. Он — гендиректор государственного предприятия, следовательно, поставляя компьютеры через свою фирму, он, весьма вероятно, также совершал уголовное преступление. Подобные конфликты наносят бизнесу серьезный ущерб: люди увязают в бесконечных разборках и забывают о делах. Чтобы избежать этого, партнерам следует еще при создании компании подписывать договор об условиях ведения бизнеса и оговаривать в нем все возможные ситуации, связанные с извлечением материальной выгоды, в том числе порядок заключения сделок с заинтересованностью. У сделки с зависимым лицом есть и положительная сторона: конфиденциальная информация не выходит за пределы ограниченного круга лиц. Если наценка, которую делает своя фирма, ничем не отличается от среднерыночной, экономический ущерб компании-заказчику не наносится. Но все же в работе с аффилированными структурами больше минусов, чем плюсов. Любые претензии могут вызвать конфликт с инсайдером-совладельцем. А если один из партнеров будет зарабатывать дополнительные деньги на общем бизнесе, партнеры начнут подозревать друг друга в нечестности и их отношениям, возможно, придет конец. Описанная здесь ситуация — находка для рейдеров. Они очень часто выкупают (причем с большим дисконтом) долю людей, замешанных в хищениях. Рейдеры берут их под свою защиту, спасают от уголовного наказания и таким образом «залезают» в компанию. Подобный разлад в корпоративном организме — очень неприятный и опасный момент в жизни компании.