«Время женщин»

Шерил Сэндберг, в 2008-м году назначенная операционным директором Facebook*, управляет сложнейшим бизнесом гигантской соцсети. С недавних пор она взяла на себя другую роль, на этот раз вне Facebook*: поддерживать женщин, готовых занять руководящие посты. В своей новой книге «Lean In», которую сама Сэндберг называет «своего рода манифестом феминизма», она призывает женщин активнее преодолевать организационные и личные препятствия на пути к вершинам успеха. В беседе с главным редактором HBR Ади Игнейшесом Сэндберг объясняет, почему деловая среда созрела для революции.

HBR: Что вы имеете в виду, называя свою книгу «своего рода манифестом феминизма»?

Сэндберг: В этой книге много всего: истории из моей жизни, данные исследований по гендерным вопросам, призывы к действию.

Вы называете себя феминисткой? Сейчас этот термин воспринимается не вполне положительно.

Если бы вы меня спросили в студенческие годы, я бы ответила «нет». Но сейчас я думаю, что мы должны реабилитировать это слово, считающееся чуть ли не ругательным, и вспомнить, что оно означает поддержку идеи равных возможностей для мужчин и женщин.

А о чем ваша книга?

Это книга для женщин, готовых распоряжаться бизнесом на том же уровне, что и мужчины, и для тех мужчин, которые хотят сделать этот мир более равноправным. Если нам удастся достичь настоящего равенства, уже не пол, а только упорство и способности будут влиять на достижения каждого, компании станут работать лучше, а семейная жизнь станет не только интереснее, но и счастливее.

Вы пишете о революции. Как вы ее себе представляете?

В наши дни женщины многого добились на всех уровнях, за исключением руководящих позиций. Вот уже тридцать лет, как мы составляем половину выпускников колледжей, но на вершинах управления принципиальных сдвигов пока не произошло. Последние десять лет женщины в Америке занимали всего 14% руководящих постов и 17% мест в советах директоров. Женщин не хватает в тех залах и кабинетах, где принимаются решения. Призывая к новой революции, я хочу рассказать о неравенстве, вдохновить больше женщин на штурм вершин, объяснить бизнесу, что он выиграет, поручив женщинам вершить дела.

Какую цену платит общество, если женщины отказываются от амбиций?

Уоррен Баффет однажды изящно сформулировал, что одна из причин его успеха — в том, что ему пришлось конкурировать только с половиной человечества. Чем больше людей участвует в гонке, тем выше результаты.

Вас критикуют за то, что вы возлагаете вину на самих женщин, хотя многие препятствия на их пути, — институциональные. Что вы можете ответить?

Стоящие перед женщинами институциональные барьеры огромны. Но есть еще наши внутренние, нередко навязанные окружающими. Почти всю мою профессиональную жизнь никто не говорил со мной о том, как я сама себя тормозила. Я хочу, чтобы этот аспект тоже стал темой общественной дискуссии. Писательница Элис Уокер очень точно подметила: «Чаще всего люди отказываются от своих прав потому, что думают, что этих прав у них нет». Я не виню женщин. Я помогаю им узнать о своих правах и призываю этими правами воспользоваться.

Поясните, как женщины сами тормозят свой профессиональный рост.

Я пишу об этом в книге: часто они «уходят прямо со старта». То есть отказываются соревноваться за карьеру, потому что хотят иметь семью. Но иногда такое решение они принимают более чем заблаговременно — даже до того, как у них появился партнер! А ведь это должен быть период, когда им следует поднажать, а не отстраняться.

Мы много говорим о том, что именно женщины делают не так. А в чем женщины-управленцы преуспели, чему мужчины могли бы у них поучиться?

Я не верю, что есть какие-то типичные проявления женского и мужского руководства. Но некоторые вещи, которые культивируются в женщинах, могли бы быть весьма полезны всем руководителям. Например, женщины обычно очень хорошие слушатели. Они часто здорово сплачивают команду, помогают прийти к консенсусу.

В чем цель: чтобы мужчины и женщины работали одинаково или чтобы их различия были использованы во благо?

Думаю, второе. Мы хотим разрушить стереотипы. С самого рождения ничто не мотивирует женщин становиться руководителями. Мы называем наших дочерей «командиршами», но не осуждаем сыновей за лидерские замашки. Мы преувеличиваем навыки, помогающие «карабкаться вверх» у сыновей, и недооцениваем их у дочерей. Всю жизнь женщинам дают понять, что им не нужно быть лидерами. А отношение к отцам семейств, выполняющим функции домохозяйки, — по-прежнему не очень доброжелательное и уважительное.

Я просил женщин — генеральных директоров рассказать, каково им работать в том, что по сути до сих пор является «клубом для мальчиков». И все они отказывались со словами «я считаю себя руководителем, а не женщиной-руководителем». И здесь, безусловно, есть разница, о которой стоит подумать.

Если бы вы спросили меня об этом пять лет назад, я бы ответила то же, что и сейчас. Гендерный вопрос не поднимают, потому что, когда вы говорите «я — женщина», ваш собеседник может услышать «я заслуживаю особого отношения» или «если что, я подам в суд». Как-то один глава крупной организации признался мне, что на пуб­лике легче говорить о своей сексуальной жизни, чем о вопросах гендера. Но ведь есть важные гендерные вопросы: как мы понимаем себя, как мы воспринимаем друг друга. Одна из моих целей — сделать гендер открытой темой для честного обсуждения в рабочем пространстве.

Почему так много высокообразованных женщин оставляют карьеру?

Есть много причин — от недостаточной гибкости системы и дискриминации до желания заняться чем-то другим. То, что так много выпускниц лучших университетов бросают карьеру, и служит одной из главных причин гендерного неравенства в руководстве. Если мы хотим, чтобы было больше женщин-лидеров, начать надо с семьи.

Трудно выстроить баланс между работой и семьей. Я никогда не встречал работающую мать семейства, которая была бы довольна своими достижениями и на работе, и дома. Что вы посоветуете женщинам, переживающим подобный разлад?

Нам нужно реалистично оценивать свой выбор. Когда мы сравниваем себя с коллегами, у которых нет других обязательств, помимо работы, мы чувствуем, что сравнение не в нашу пользу. А сравнивая себя с неработающими женщинами, стыдимся, что не так много делаем для своих детей. Лучше признать, что всего успеть невозможно и что приходится делать выбор и идти на компромиссы каждый день, каждую минуту. Мы должны перестать заниматься самобичеванием, наказывая себя за то, что не можем быть совершенными во всем.

Вы много говорите о проблеме личной популярности. Почему же женщины-­руководители все же не могут похвастаться большими достижениями в этой области?

Корреляция между успехом и личной популярностью положительная для мужчин и отрицательная для женщин. Другими словами, чем большего добилась представительница прекрасного пола, тем меньше она нравится людям, как мужчинам, так и женщинам. А все из-за того, что мы подсознательно ищем подтверждения своих стереотипных представлений. А тот, кто их своим примером опровергает, не вызывает симпатии. Мы ожидаем лидерских качеств от мужчин: они должны быть компетентны, напористы, уметь выражать свою позицию. От женщин же мы ожидаем общинных качеств: отдавать и делиться ради общего блага. Проблема в том, что все хотят продвигать людей, которые бы и нравились, и были компетентны. А такое сочетание гораздо легче дается мужчинам.

Вы были лучшей выпускницей Гарварда, вашим наставником стал замечательный Ларри Саммерс, у вашего мужа всегда была прекрасная работа, и он очень поддерживал ваши карьерные устремления. Поэтому критикам кажется, что вы не в состоянии понять, с какими препятствиями на работе сталкивается большинство женщин.

Моя ситуация особенная. Мне необычайно повезло — у меня были потрясающие возможности, и наставники, и поддержка. Но я пишу о проблемах, с которыми сталкиваются все женщины: как обрести веру в себя, как не поддаваться чувству вины, как высыпаться, как поверить в то, что ты можешь быть и классным профессионалом, и хорошим родителем.

Почему женщинам трудно найти наставников и покровителей на работе?

Нужно четко объяснять мужчинам, почему надо помогать женщинам на ранних этапах карьеры. Мы все время твердим женщинам, сколь важно, чтобы их карьерой кто-то занимался, и вот они подходят чуть ли не к незнакомцам и спрашивают: «Вы не хотите стать моим наставником?» Но так не получится. Вы должны найти способ выстроить отношения. Мужчины, стоящие выше на профессиональной лестнице, боятся оставаться наедине с женщинами в офисе, потому что люди могут заподозрить что-то. Но наставничество как раз и предполагает разговоры наедине, и мы должны это поощрять.

Многих взбудоражили ваши слова о том, что вы уходите с работы в 17:30, чтобы провести время с детьми. Может быть, нам всем стоит уходить в 17:30 и совершенно отстраняться от работы?

Нам всем стоит каким-то образом находить время, чтобы делать то, что мы хотим делать в этой жизни. Я не имела в виду никого учить. Нелегко признаваться, что вы уходите домой в 17:30, на какой бы ступеньке карьерной лестницы вы ни находились. Но я специально это сказала, чтобы люди услышали: «Смотрите, я могу быть и матерью, и профессионалом, потому что я ухожу с работы в 17:30». Я также уточнила, что, поужинав с детьми, выкупав их и уложив спать, я работаю онлайн.

Вы говорили, что плакали в офисе. Считаете ли вы, что люди должны свободнее выражать свои эмоции на работе?

Никому не советую изводить носовые платки, если вы стремитесь достичь карьерных вершин. Но все мы люди, и важно расширять приемлемый для рабочего пространства поведенческий репертуар.

Как вы думаете, то, как телевидение и кинематограф изображают женщин, могло способствовать антифеминисткой реакции в обществе?

Мы должны мыслить шире, и не только в том, что касается вопросов тела. В СМИ нечасто появляются образы работающих женщин, довольных собой. В основном они выглядят замученными. Тина Фэй рассказывала о своем гастрольном турне со Стивом Кэррелом. И он, и она воспитывают детей и выступают в стэнд-ап комедии. И в каждом интервью ее спрашивают: «Как вы все успеваете?» Никто не задает этот вопрос Стиву. То есть считается само собой разумеющимся, что мужчины могут, а женщины нет. Я хочу это изменить.

В СМИ также очень много разговоров о том, как одеваются женщины-руководители.

Мне повезло работать там, где это совсем не важно. Я почти всегда хожу на работу в джинсах. Силиконовая долина — прекрасное место для женщин, потому что там важно только то, что ты делаешь, что создаешь.

Вы никогда не допускали мысли, что у традиционных гендерных ролей могут быть биологические основания?

Дело в сознании, а не в биологии. Мы эволюционируем. Например, биологически люди запрограммированы быть толстыми. Наши тела задуманы как сосуды для сохранения жиров и сахара, это позволяло нам выжить после окончания сезона охоты. Но сейчас мы способны контролировать себя в этом отношении, что мы и делаем. Точно так же я не думаю, что стремление к лидерству объясняется биологией. Неужели вы верите, что мужчины — лидеры по своей природе, а женщины нет?

Важна ли мужская поддержка для женщины с карьерными амбициями?

Самое главное карьерное решение для женщины: следует ли ей связывать с кем-то свою жизнь и будет ли этот человек поддерживать ее устремления? Под «поддержкой» я подразумеваю готовность по крайней мере один раз из двух вставать с постели посреди ночи, чтобы сменить ребенку памперс.

Мне кажется, мужчины в этом смысле достигли немалого прогресса.

Да, они совершенствуются. Но и сейчас мужчины берут на себя меньше половины забот о ребенке и хозяйстве. Когда пойдете на вечеринку, посмотрите, что происходит, когда ребенок начинает плакать. Кто из родителей встает и идет к нему? Женщины, в основном, по-прежнему работают на двух работах, а мужчины на одной.

Вы преуспели в работе вопреки тому, что вы — женщина или благодаря этому?

Непростой вопрос. Мне очень везло, множество спонсоров, множество наставников. Я много работала. Но вот баланс между успехом и личной популярностью давался мне с большим трудом. Когда генеральный директор Facebook* Марк Цукерберг впервые оценивал мою работу, он сказал: «Вы слишком озабочены тем, чтобы нравиться, и это будет тормозить ваше продвижение». То есть мне было, что преодолевать. И в моем случае это было связано с гендером.

* принадлежит Meta, которая признана в России экстремистской и запрещена