Последний звонок

В российских бизнес-школах скоро начнется новый учебный год. Однако учиться придут немногие: за время кризиса спрос на MBA и EMBA просел на треть и вряд ли восстановится в ближайшем будущем. К тому же школам теперь приходится всерьез конкурировать с корпоративными университетами. Чтобы выжить, нужно активнее нарабатывать связи с корпорациями, искать новые идеи и предлагать полезные курсы для среднего бизнеса.

Передел рынка

«Могло быть и хуже. Но мы держимся» — так сегодня руководители российских бизнес-школ отвечают на вопрос, как обстоят дела в отрасли. После кризиса, начавшегося в 2014 году, число желающих получить диплом MBA или EMBA сократилось в среднем на треть, и о восстановлении спроса речь пока не идет. По словам ректора ИМИСП Сергея Мордовина, стадия роста, когда доходы большинства бизнес-школ увеличивались на 20—30% в год, а иногда и больше, позади. Сегодня отрасль находится в переходной фазе — доминирует небольшое количество игроков, а рост традиционными методами затруднен. Запасы прочности постепенно тают, и консервативный рынок меняется на глазах. Во-первых, стали закрываться учебные заведения, чего в последние годы не наблюдалось. Например, прекратил работу Институт бизнеса и экономики (ИБиЭ) Российской академии народного хозяйства и государственной службы (РАНХиГС), который предлагал программу MBA совместно с Калифорнийским университетом Ист Бэй, — по имеющейся информации, американский партнер отказался от сотрудничества. В сентябре этого года закрывает свой кампус в Санкт-Петербурге бельгийская Школа бизнеса Влерик. По словам директора кампуса Татьяны Леонтьевой, большую часть расходов школа несла в евро, а из-за девальвации рубля стало сложно набирать слушателей. Занятия для последней оставшейся группы EMBA будут проводить в гостинице, а желающие учиться в Бельгии в этом году могут рассчитывать на скидку — 25% от стоимости программы. Наконец, Высшей школе менеджмента (ВШМ) СПбГУ пришлось закрыть одну из программ EMBA, которую школа предлагала совместно с французской HEC. Во-вторых, на рынке продолжается консолидация. В частности, РАНХиГС укрупняет свои институты и факультеты. Пару лет назад небольшие бизнес-школы академии объединились с крупными, а недавно Высшая школа международного бизнеса (ВШМБ) окончательно влилась в Институт бизнеса и делового администрирования (ИБДА), утратив свой бренд. Объединение позволяет уменьшить административные и маркетинговые издержки, что немаловажно в условиях снижения спроса. Бизнес-школы начали внимательнее относиться к расходам. «Мы сократили отдельные статьи затрат. Например, перестали дарить сувениры с атрибутикой, существенно снизили расходы на рекламу, — рассказывает декан Высшей школы корпоративного управления (ВШКУ) РАНХиГС Сергей Календжян. — Учитывая, что у школы устойчивые наборы на основные программы, результат хороший — у нас никогда не было такого уровня прибыльности, как сейчас». «Амбиций стало меньше, отдачи — больше»,  — подтверждают руководители других бизнес- школ.

Бумажные реалии

Цена обучения в бизнес-школах в этом году не увеличилась — поднимать ее почти никто не решился. Наоборот, предлагают скидки — за раннюю оплату, единовременную и др. Московская школа управления «Сколково» выделяет гранты размером до 50% от стоимости обучения. Тяжелее всего тем учебным заведениям, где оплата привязана к иностранной валюте из-за партнеров. Например, курс MBA, который предлагает факультет международных программ Института общественных наук (ИОН) РАНХиГС совместно с Кингстонским университетом, обойдется в £7700 и 670 тыс. руб. Сегодня менеджеры не слишком охотно идут учиться, и дело не в том, что у людей нет денег. Скорее, есть сомнения в качестве программ и отдаче от подобных инвестиций. «Бизнес-образование — отражение нашего бизнеса, и все прекрасно видят, что сейчас происходит с экономикой в России, как государство мешает предпринимателям», — рассуждает декан Высшей школы менеджмента (ВШМ) НИУ ВШЭ Сергей Филонович. По его словам, университеты традиционно академичны и консервативны, и не только в России. Ситуация не изменилась и с принятием нового закона «Об образовании». После вступления его в силу в 2013 году были отменены требования к программам MBA и государственная аккредитация. Казалось бы, школам развязали руки, можно проявлять больше гибкости в содержании программ. Однако бюрократия никуда не исчезла. Подавляющее большинство российских бизнес-школ — подразделения университетов, они вынуждены подчиняться регламентам вузов и Министерства образования и науки. По словам декана факультета международных программ Кингстонского университета/РАНХиГС Маргариты Перепелицы, учебный план приходится согласовывать и утверждать на два года вперед, при этом нет возможности вносить в него изменения. А в ВШМ НИУ ВШЭ давно анонсировали запуск программы Pre-Experience MBA для выпускников бакалавриата, но пока так и не утрясли бюрократические вопросы.

Бизнес против бизнес-школ

Компании тоже заметно охладели к сотрудничеству с университетами. По словам академического директора программ EMBA ВШМ СПбГУ Татьяны Гараниной, раньше до 40% группы составляли корпоративные клиенты, обучение которых оплачивали крупные организации, а сейчас их примерно 20—25%. Но снижение интереса компаний вовсе не означает, что работодатели утратили интерес к управленческому образованию. Просто их не устраивает качество подготовки. «Большинство провайдеров учебных программ до сих пор считают себя некими миссионерами, которые учат безграмотных предпринимателей “правильному” ведению бизнеса. При этом они не вполне понимают суть процессов, происходящих сегодня в реальности», — рассуждает Сергей Мордовин. По его словам, многие школы до сих пор не хотят и не умеют отвечать на запросы компаний, не готовы приглашать менеджеров и предпринимателей к работе в попечительских, экспертных и прочих советах. Исключений немного — например, «Сколково», которую изначально создали бизнесмены, или ВШМ СПбГУ, которую недавно возглавил президент-председатель правления банка ВТБ Андрей Костин. Корпорации сократили бюджеты на обучение персонала примерно на 40%, а оставшиеся средства чаще всего инвестируют в собственные ­учебные центры. Бизнес-школы давно соперничают с корпоративными университетами (КУ), правда, на растущем рынке эта конкуренция никого не беспокоила. Но сегодня не заметить ее невозможно — корпоративные университеты охотятся за лучшими кадрами. Особенно агрессивно ведут себя крупные игроки — например, Сбербанк. Его новый кампус в Подмосковье занимает территорию 26 га — почти как «Сколково». КУ банка возглавляет экс-декан ВШМ СПбГУ Валерий Катькало, занятия ведут преподаватели ВШМ НИУ ВШЭ и других российских вузов. Кроме того, лидеров обучают профессора из INSEAD, Лондонской школы бизнеса и др. Наконец, Сбербанк проводит обучение не только для собственных сотрудников, но и для партнеров. По словам Татьяны Гараниной, ВШМ СПбГУ периодически сталкивается на рынке с собственными корпоративными клиентами, и конкуренция будет только усиливаться. Сергей Календжян признался, что его тоже время от времени пытаются «купить» крупные компании. Лучший выход для российских бизнес-школ — налаживать партнерство с КУ. А также предлагать полезные продукты новой аудитории — среднему и малому бизнесу.

Что нового

По словам руководителей бизнес-школ, малый и средний бизнес стал проявлять повышенный интерес к управленческому образованию. Как считает руководитель направления по работе с клиентами «Сколково» Максим Фельдман, это уже глобальный тренд.

Кроме того, аудитория учебных заведений заметно помолодела. По словам Татьяны Гараниной, это заметно даже на EMBA — раньше средний возраст слушателей составлял 40—45 лет, сейчас — 35—37 лет. А на MBA представителей поколения Y уже большинство. Это серьезный вызов для бизнес-школ — молодежь схватывает информацию на лету, не любит заниматься по учебникам. Для них важны интерактивные формы обучения — деловые игры и симуляции, они готовы учиться онлайн (см. статью на стр. 96).

Продвинутые школы уже начали перекраивать учебные форматы с учетом потребностей аудитории. Так, «Сколково» отказалась от очной дневной MBA — теперь эта программа модульная и рассчитана на полтора года вместо одного (хотя стоит по-прежнему €60 тыс.). Еще один важный тренд — сегодня востребованы короткие программы: люди хотят получать ответы на свои вопросы в максимально сжатые сроки. По словам Максима Фельдмана, MBA и EMBA приносят «Сколково» всего 30% доходов, остальное школа получает от коротких курсов по заказу компаний, исследовательских центров и т. п. А наибольшим спросом пользуются программы «Практикум для директоров» и «Стартап Академия» — доходы от них прирастают примерно на 50% в год.

В других бизнес-школах тоже прислушиваются к запросам клиентов. «Мы собираемся вводить короткие лидерские программы для выпускников. Надеюсь, они будут востребованы и остальными слушателями, которым нужно обновить знания», — говорит Маргарита Перепелица.

По мнению Сергея Филоновича, бизнес-образование сегодня получают в первую очередь для повышения личной конкурентоспособности, даже если оно напрямую не влияет на рост доходов. Все-таки дополнительные знания, навыки и связи всегда пригодятся. Поэтому в новой реальности выживут школы, которые сумеют заново выстроить взаимовыгодные отношения с клиентами, как корпоративными, так и частными.