Время сильных женщин

В январе 2010 года в почтовом ящике моего дома неподалеку от Сиэтла обнаружилась Клепальщица Роузи: она демонстрировала свои легендарные бицепсы на обложке журнала Economist. Статья, иллюстрация к которой была вынесена на обложку, начиналась в победоносном тоне: «Сегодня, когда миру не хватает поводов для радости, у нас есть такой повод: в ближайшие месяцы доля женщин в занятом населении США перевалит за 50%!» По этому случаю журнал переделал знаменитые слова Роузи — We can do it! («Мы можем это сделать!») — в We did it! («Мы сделали это!»).

Я ценю энтузиазм Роузи, но это заявление о победе показалось мне скоропалительным. Да, в 2010 году доля женщин в работающем населении действительно превысила 50% (сейчас она составляет 49,8% всех занятых в несельскохозяйственных секторах), но традиционное неравенство никуда не делось — оно просто перешло за нами в другие сферы. Мы по-прежнему меньше зарабатываем, реже получаем повышения, а наши голоса имеют меньший вес при принятии решений.

Во всех сферах жизни в Америке именно мужчины чаще устанавливают правила, распределяют ресурсы, руководят компаниями, формируют рынки и решают, чьи истории услышит общество. А то, чего удалось достичь нам, распространяется далеко не на всех женщин. Наиболее маргинализированные в нашей стране женщины — небелые, малообеспеченные, лесбиянки, трансгендеры — по-прежнему чаще всего работают на низкооплачиваемых должностях и крайне редко достигают руководящих постов, но при этом именно они больше других подвергаются сексуальным домогательствам и насилию, связанному с их гендерной принадлежностью.

Всемирный экономический форум публикует индекс гендерного разрыва, оценивая ситуацию с равенством полов по тому, как представлены женщины в общем составе занятого населения и на должностях государственной службы, а также в статистике по здравоохранению и образованию. По прогнозам ВЭФ, при текущих темпах изменений в США гендерное равенство будет достигнуто только через 208 лет (в Канаде — через 51 год, в Великобритании — через 74). Вопреки удручающей скорости прогресса — или же как раз из-за нее — в США и во всем мире что-то начинает принципиально меняться. Женщины делятся своими историями, выходят на демонстрации, выдвигают свои кандидатуры на выборах и побеждают в них с рекордными процентами голосов. СМИ транслируют их высказывания и задают неудобные вопросы организациям, которые продолжают закрывать двери перед женщинами. Руководители компаний, ощущая давление, вынуждены доказывать, что их организации заинтересованы в гендерном равенстве, и пытаются решить проблему. От лидеров государств ждут ответа на вопрос о том, какое место в их повестке занимают женщины.

Нынешнее беспрецедентное внимание к проблеме гендерного равенства может дать толчок к небывалому прорыву, и сегодня самое время ставить высокие цели. Если поставить планку слишком низко, то женщины не дождутся тех перемен, которых они заслужили. Недостаточно просто стремиться к равноправию на рабочих местах. И бессмысленно пытаться решить трудноразрешимые проблемы — например, с харассментом и разницей в зарплатах — не осознавая, что они лишь части одной большой картины. Чтобы не упустить свой шанс, нам нужно вдумчиво определить цели.

Я считаю, что наша цель — увеличить силу и влияние женщин в обществе. Под силой и влиянием я подразумеваю возможность принимать решения, контролировать ресурсы и участвовать в планировании. Женщины прекрасно справляются с этими задачами дома, на работе и в локальных сообществах. Да, «сила и влияние» — не те слова, которые традиционно ассоциируются с женщинами, и не все женщины ассоци­ируют себя с этими словами. Признаю и то, что, поскольку моя семья обеспечена, я обладаю влиянием, доступным немногим. И все же я использую эти слова, пусть не самые точные, чтобы объяснить: то, чем в нашей стране издавна обладали мужчины (особенно белые), женщинам было недоступно.