Пусть мир прогнется

«Я сказал, что безумен мир. А мир ответил мне, что безумен я — и засадил меня сюда», — объяснял свое пребывание в сумасшедшем доме один его пациент. Этот анекдот любил рассказывать Фритьоф Нансен. Ученый и художник, полярный путешественник и естествоиспытатель, историк и пуб­лицист, политический деятель и основатель гуманитарных миссий — легче сказать, кем он не был. Такие титанические фигуры ассоциируются скорее с эпохой Возрождения, нежели с Европой рубежа XIX—ХХ веков. Но для своей страны он и стал символом национального возрождения, бесстрашным ­«викингом», ­утверждавшим историческую самобытность Норвегии, которой тогда отводилось подчиненное место. Когда он уходил в свой лыжный поход, в газетах писали, что «обратного билета можно не брать», а после перехода через Гренландию на лыжах и полярного путешествия на «Фраме» Фритьоф Нансен стал героем.

Но не зря он любил вспоминать про сумасшедшего. Трудно найти человека, который, достигая успеха во всех своих начинаниях, руководствовался правилом «один против всех». Нансен умел сопротивляться не только природной стихии. Ему удавалось в одиночку побеждать политические обстоятельства. На посту верховного комиссара Лиги наций его действия впечатляют не менее, чем завоевания первооткрывателя. Нансена порой называли анархистом. Он не умел и не желал подчиняться.

Об этих качествах Фритьофа Нансена написана книга Пера Эгиля Хегге «Одна только воля». Ее герой не ждал подходящих обстоятельств, а переламывал их под себя. Его можно было бы назвать жестким, даже черствым. Вот что он писал жене в связи с рождением старшего сына: «Возможно, и я полюблю этого мальчика, если только он вырастет настоящим мужчиной; но если он станет нерешительным слабаком, то боюсь, этого не произойдет». Однако именно этот человек, который собственного ребенка готов был полюбить только «при условии», спас жизни сотням тысяч слабых, беспомощных, обездоленных людей. О помощи беженцам, голодающим и военнопленным в Европе, России, Армении в страшный период Первой мировой войны и первые годы после октябрьского переворота подробно рассказано в книге Хегге. «Так появилась его идея любви к ближнему как реальной политики, сформулировав которую он явно опередил свое время». В конечном счете, Нансен-политик считал, что помощь людям, попавшим в беду, и общее стремление к миру — это единственная база, на которой стоит строить международные договоренности.