Человек и его штрих-код

В марте этого года я поплевала в пробирку, отправила ее в Калифорнию, а через несколько недель узнала, что на протяжении веков мои предки расселялись на европейской части России, на Балканах, на территории Азербайджана, Турции, Армении, Ирана и даже — вот так сюрприз — на самой макушке африканского континента. С тех пор уже полгода компания 23andMe не оставляет меня своей заботой, то умоляя ответить на вопросы очередной анкеты, то предлагая апгрейд исследования «всего за $79». Это и понятно: успешная компания стремится всегда быть в поле зрения клиента, тем более что анализ ДНК из некогда сложной лабораторной задачи давно превратился в рутинную автоматизированную услугу, которая по карману почти любому.

О том, как это происходило, написана книга Елены Клещенко «ДНК и ее человек». Среди героев книги — Джеймс Уотсон и Фрэнсис Крик, доказавшие, что ген — это не белок, как считали раньше, а кислота, и описавшие ее структуру; Фредерик Сенгер, первым на-учившийся читать информацию, заложенную в этой кислоте, то есть секвенировать геном; Кэри Муллис, которому на автотрассе пришло озарение, и он открыл полимеразную цепную реакцию — способ быстро и легко копировать необходимые для чтения фрагменты ДНК; наконец, сэр Алек Джеффрис, изобретатель метода генетической дактилоскопии, когда ДНК «разрезают» на участки специальным ферментом, затем подвергают электрофорезу, чтобы в итоге получить похожую на штрих-код комбинацию полосок, которая у каждого человека своя, как отпечаток пальца. Сегодня ничего не стоит идентифицировать человека по окурку, вырванному волоску или капельке биологической жидкости. Многие помнят «Моникагейт» и синее платье с белым пятном, ДНК-анализ которого неопровержимо доказал, что президент Клинтон солгал под присягой. «Дурацкие полосочки в геле, оказывается, могут весить больше, чем слово президента сверхдержавы», — замечает Клещенко.