Стабильность как предвестник катастроф
Александр ЧулокВ классическом форсайте (методе предвидения будущего) один из обязательных этапов — проверка полученных результатов на «джокеры», то есть события, вероятность которых невелика, но эффекты которых могут быть масштабны не только в рамках отдельной компании или страны, но и всей планеты. В начале 2020 года «точка отсчета», по крайней мере на ближайшие десять лет, практически не вызывала сомнений у большинства экспертов: тотальная цифровизация и роботизация, сокращение доли ручного труда, распространение новых бизнес-моделей на базе шеринг-экономики, рост креативных индустрий, развитие альтернативной энергетики, активные биотехнологические эксперименты, рост средней продолжительности жизни, «серебряная экономика» пожилых, повышение мобильности и глобализация. Спустя всего несколько месяцев эти очевидные тренды уже не кажутся столь незыблемыми, а выводы даже самых консервативных прогнозов стали похожи на футурологические сценарии.
Неужели эти джокеры никто не предсказывал? Если мы обратимся к ведущим мировым прогнозам, разработанным по методологии классического форсайта, например Прогнозу научно-технологического развития России на период до 2030 года (входит в топ-5 мировых прогнозов, по версии ОЭСР, 2018), то увидим, что еще в 2014 году, когда он был опубликован, в нем отмечалась возможность стремительного распространения заболеваний (причем не только людей, но и животных, растений) и резкого падения цен на традиционные источники энергии. Вопрос в том, насколько серьезно лица, принимающие решения в бизнесе, науке, политике, отнеслись к указанным джокерам.
Начиная с середины прошлого века, страны соревновались в темпах экономического роста — у кого ВВП на душу населения будет больше. В результате этих гонок мировая экономика приобрела две интересные характеристики: во-первых, она стала глобальной и гиперсвязанной, во-вторых, эффективной — с невысокой маржинальностью каждого сегмента цепочки создания добавленной стоимости. Это и сыграло злую шутку при наступлении джокеров, став катализаторами эффекта домино. Отказ от натуральной экономики («все, что надо, произвожу сам») в пользу специализации («концентрируюсь только на том, что лучше всего получается, остальное покупаю») привел к угрозе национальной безопасности развитых стран, которую Россия в свое время ощутила в полной мере во время санкций. Например, закрытие границ в Великобритании, по экспертным оценкам (The Guardian), может привести к продовольственному коллапсу уже в ближайшие месяцы, так как страна обеспечивает себя питанием только на 53%.
В свою очередь постоянное совершенствование производственных и логистических цепочек привело к минимизации резервов, доминированию бизнес-моделей, играющих в «одно касание». Например, в системе менеджмента just-in-time, которая в середине прошлого века стала одним из драйверов экономического роста Японии, текущие запасы должны стремиться к нулю. В дальнейшем эту концепцию активно использовали для экспоненциального роста такие мировые лидеры, как Amazon или Alibaba. Однако в такой системе, как в кровеносной, есть серьезная уязвимость: все ее элементы не могут жить без постоянной связи друг с другом. Пережми на минуту один даже небольшой канал — и «пациент мертв». Именно в такой ситуации оказалась мировая экономика в начале 2020 года.
Новые точки отсчета
Экономика совместного потребления, объемы которой оценивались в $335 млрд к 2025 году, казалось, должна была пострадать больше всех: ее ключевые стейкхолдеры — такие, как BlaBlaCar и Airbnb, уже заявляют если не о сворачивании, то об остановке деятельности на время пандемии. Понятие «совместное», видимо, еще долго будет в прямом смысле слова токсичным. Однако компании, сделавшие ставку на цифровые бизнес-модели, будут лучше других готовы к новой реальности: они быстро адаптируются к внешним вызовам, умеют выстраивать цифровые экосистемы, объединяющие производителей и потребителей, и персонифицированно работать со спросом. Какой продукт они будут продавать — образовательные услуги, доставку еды или виртуальный туризм, — покажет время.
Тема больших данных как источника информации для создания индивидуального ценностного предложения, набиравшая обороты последние пять лет, получит существенное ускорение. Цифровизация, обрубив человечеству офлайн, позволит понять о каждом из нас практически все: от последовательности фитнес-упражнений до распорядка рабочего дня сотрудника на «удаленке» (и даже получить доступ к рабочему столу его компьютера). Кто будет держателем этой ценнейшей информации? Банки? Страховые компании? Ритейл? Этих игроков уже теснят сервисы видеосвязи. Кто внимательно читал их «Пользовательское соглашение», прежде чем нажать «согласен»? Когда буквально все данные (включая номера кредитных карт, счетов, записи разговоров и проч.) будут собраны в одной-двух компаниях, мы неминуемо столкнемся с лавинообразным ростом киберпреступлений. Хорошо, если они ограничатся только финансами, а не удаленным управлением нефтеперерабатывающими заводами или атомными реакторами.
Подобные риски были и раньше — они связаны с новой технологической революцией, переходом к безлюдным заводам и «умным» фермам (такие уже есть в рамках инициативы Индустрия 4.0), однако правительства надеялись успеть подготовить экономику и общество к грядущим трансформациям. Сейчас счет буквально идет на дни. Те компании, которые почти завершили переход к новому укладу, скорее всего, закончат его уже в ближайшее время. Ключевой вопрос, который их останавливал, — что делать с сотрудниками. По различным оценкам, к началу 2020 года в мире уже могли быть уволены от четверти до половины работающих людей. Социальные обязательства в виде безусловного базового дохода, которые ряд стран начал вводить несколько лет назад, скорее всего, распространятся в ближайшее время на мировую экономику. Однако фундаментальная трансформация рынка труда от резкого увеличения числа безработных (в США по состоянию на апрель 2020 года количество заявок на поиск работы превысило 22 млн — самый высокий показатель за всю историю наблюдений, включая Великую депрессию начала прошлого века) до скоропостижного ухода ряда профессий, непосредственно связанных с человеческим общением (фитнес-тренеры, секретари) приведет к запуску печатного станка. Как это повлияет на мировую экономику в текущих реалиях, только предстоит понять.
Передовая триада современной экономики — наука, инновации, образование — рискует замедлить свой стремительный рост, по крайней мере, в ближайшие пару лет. Не все процессы можно перенести в онлайн, хотя для дистанционных форм исследований и обучения, безусловно, настал золотой век. Захотят ли участники этой экосистемы возвращаться обратно — большой вопрос.
Туристическая отрасль — одна из пострадавших в наибольшей степени — долго будет приходить в себя из-за страха людей перед путешествиями, зато виртуальные форматы изучения достопримечательностей могут вырасти экспоненциально. Что делать туристическим фирмам, чтобы не обанкротиться? Вспомнить, что только они (все еще) знают все о пристрастиях своих клиентов в изучении новых уголков земного шара. И пока мир на карантине, технологии дополненной и виртуальной реальности помогут вернуться в любимый бар в Сан-Себастьяне или получше разглядеть потолки Сикстинской капеллы — так сказать, без спешки.