Парадоксов друг: история русского «министра мрака»
Елизавета БиргерРецензия на книгу «Ministry of Darkness. How Sergey Uvarov Created Conservative Modern Russia», Bloomsbury Academic, 2019
Когда-то Пушкин, сетуя на непросвещенность светского общества, писал Чаадаеву: «Правительство все еще единственный европеец в России». Будучи коллективным «европейцем», правительство тем не менее оберегало свой народ от европейских ценностей, и когда будущий министр Сергей Уваров предложил императору Николаю I ценностную формулу «Православие, самодержавие, народность», она была принята, продержалась почти сто лет и, кажется, обретает новую почву в нынешнем веке.
Сам создатель официальной теории народности вовсе не был консерватором по убеждениям — он учился в Геттингенском университете, переписывался с Гёте и знал французский лучше, чем русский. Сергей Уваров пытался найти для России особый путь и в итоге создал уникальную систему русского образования, заменив в школах Закон Божий на латынь и греческий. Книга английской журналистки и историка Лесли Чемберлен рисует портрет Уварова как человека просвещения, трагически не понятого на родине и не понимавшего ее.
Император Николай I, напуганный восстанием декабристов, польским восстанием 1830—1831 года и либеральными ветрами с Запада, образование в России считал роскошью ненужной. На роль нового министра просвещения он искал человека, который стал бы скорее ограничивать, чем просвещать. Глава Академии наук Сергей Уваров, представивший императору доклад, с той самой формулой «православие, самодержавие, народность», показался царю наиболее подходящей фигурой. Триада, получившая имя «уваровской», стала доктриной России и, как считает Лесли Чемберлен, тройственный союз веры, единства и подчинения воспроизводился в идеологии России после революции, вплоть до наших дней: ее отражение она видит и в ленинской формуле «Партия — ум, честь и совесть эпохи», и в идеологии нашего времени.
При этом сама фигура Уварова — трагически двойственная. Это раздвоение кажется Чемберлен узаконенным в России лицемерием, повторяющимся в веках: человек с умом и талантом «стремится ставить себя проводником общественного порядка, в который не верит, чтобы поддерживать государственное устройство в России, которое ему не нравится». Уваров — первый в длинной череде фигур, потерпевших поражение в попытках служить одновременно идеям просвещения и диктаторскому политическому устройству.
«Лицемерие» Сергея Уварова было очевидно уже современникам. Историк Сергей Соловьев писал, что Уваров «придумал эти начала... православие — будучи безбожником, не веруя в Христа, даже и по-протестантски; самодержавие — будучи либералом; народность — не прочитав в свою жизнь ни одной русской книги». Портрет этот только отчасти несправедлив. Сергей Уваров родился в 1786 году в семье гвардейского подполковника Семена Уварова, любимца и личного адъютанта князя Потемкина, крестной матерью мальчика стала сама императрица Екатерина II. Ему не было и двух лет, когда отец пропал без вести на полях Русско-шведской войны. Мать оплатила ему гувернера, по моде тех времен выбрав французского аббата, с которым Уваров читал изящную французскую литературу. Поступив на службу в 15 лет, будущий министр просвещения трудился переводчиком. Он год проучился в Геттингене, где слушал лекции выдающихся немецких мыслителей, работал в министерстве иностранных дел в Неаполе, а в 1805 году отправился секретарем посольства в Вену.