Дмитрий Жуков. Животное начало лидерства

Лидеры есть во всех коллективах — и человеческих, и животных. И хотя, казалось бы, между ними не так много общего, наблюдение за сообществами ­животных и их предводителями может дать главам компаний повод по-новому взглянуть на собственный стиль руководства и, возможно, переосмыслить саму концепцию лидерства. О том, как устроены животные стаи, какие роли в них существуют и кто, как и зачем становится вожаками, рассказывает доктор биологических наук, доцент по специальности «Физиология», старший научный сотрудник лаборатории сравнительной генетики поведения Института физиологии им. И. П. Павлова РАН Дмитрий Жуков.

Какова структура сообщества людей и животных и какое место в ней занимает лидер?

У большинства животных, как и у людей, есть потребность принадлежать к какому-либо сообществу, а также занимать в нем то или иное положение. Эту потребность они удовлетворяют благодаря тому, что сообщества организованы по иерархическому принципу. Положение особи в иерархии определяют три критерия. Первый — доступ к ­витальным ресурсам. У животных это корм, самки, удобные места для дневок, ночевок, гнездования; у человека — деньги, то есть нечто, открывающее доступ практически ко всем витальным ресурсам. Этот критерий называется «доминированием в узком смысле». Второй критерий — лидерство. Чем больше членов сообщества ориентируется на определенную особь, тем выше у этой особи ранг лидерства. Лидер обладает властью и управляет поведением других членов сообщества. Третий критерий — независимость, то есть свобода в социальной структуре сообщества.

Чтобы проиллюстрировать эти критерии, обратимся к мифологии Древней Греции и вспомним суд Париса. Афродита предлагала Парису красавицу, то есть виталь­ный ресурс: похитив Елену, он прихватил с собой и казну царя Менелая. Гера наделяла его властью над всей Азией, то есть лидерством: он бы распоряжался жизнью и смертью большого количества людей. Афина сулила ему славу — естественно, воинскую: Парис был простым пастухом и никакой другой славы получить не мог. Слава — это большая степень независимости. Человек, пользующийся славой, может, и не обладает властью, но свободен в своих поступках.

Эти три критерия не зависят друг от друга, но иногда совпадают. ­У ­людей это происходит, как правило, в жестких структурах вроде армии. Чем больше у военного звездочек на погонах, тем выше его денежное довольствие, тем большему количеству людей он ­может приказывать и тем меньшее ­количество людей может приказывать ему. В гражданском обществе все размыто: у человека может быть много денег, но мало власти. У животных, напротив, эти критерии обычно жестко связаны между собой. Если животное — лидер, то все следят за его поведением, ему достаются самые лако­мые кусочки, оно вправе кого-то наказывать, кого-то поощрять и т. д.

Для чего вообще нужно сообщество?

Сообщество обеспечивает эффек­тивность охоты и защиты. У рыбы, которая плывет в стае, меньше шансов быть съеденной. С другой стороны, у тех, кто охотится на ту же самую рыбу, объединяясь в стаи, тоже больше шансов на успех. Некоторые животные образуют крупные сообщества только для охоты или в какой-то определенный сезон. Например, волки сбиваются в стаи зимой, когда не размножаются. Летом они живут ­небольшими группами: самец и самка с волчатами и несколько волков обоих полов, которые не имеют права размножаться и только помогают паре с волчатами.

Главная характеристика любого сообщества — наличие социаль­ной специализации. У всех членов сообщества свои функции: кто-то берет на себя роль лидера, кто-то только размножается, кто-то несет охрану, кто-то охотится, кто-то занимается исследованиями. Скажем, у диких крыс есть не только альфа-, но и бета-особи — они стоят на второй ступени иерархии. Альфа-самец — вожак, бета-самец — исследователь. Чтобы понаблюдать за их поведением, ученые помещали в клетку с крысами незнакомый предмет. Лидер исследовал его и, если предмет не представлял опасности или не мог удовлетворить витальных потребностей сообщества, утрачивал к нему интерес. А бета-самец долго его обнюхивал, пытался перевернуть и т. д. Поведение бета-особи напоминает работу академических ученых, которые трудятся над тем, что, казалось бы, нельзя применить. В сообществе должно быть какое-то количество особей, которые, говоря библейским языком, смотрят на облака. Они вроде бы занимаются ерундой, но потом, если условия существования меняются, их разработки и наблюдения оказываются исключительно важными для выживания.

То есть исследовательская функция настолько важна, что выполняющая ее особь оказывается второй в иерархии сообщества?

Именно так. Бета-самец потому и может посвящать себя исследовательской деятельности, что занимает высокое положение и ему не нужно заботиться ни о еде, ни об укрытии. На него работают те, кто «внизу». Он всем обеспечен, и его репродуктивный успех не меньше, чем у альфа-особей. Между прочим, у него остается больше, чем у лидера, сил и энергии на контакт с самками, так что его положение в целом даже более завидное.

Значит, забираться на самый верх социальной лестницы не всегда выгодно.

Более того, не все туда стремятся. Утверждение, что все мечтают стать лидерами, не выдерживает критики. Многим — и людям, и животным — интереснее посвящать себя той же исследовательской деятельности. Кроме того, высокое ­положение обязывает — и не все готовы к этой ответственности. У всех свои потребности: кто-то хочет занимать высокое положение, кто-то, напротив, следовать за лидером. Еще древние греки отмечали, что, когда нет царя или явного лидера, люди создают себе кумиров из спорт­сменов, актеров. Такова природа человека. То же самое происходит в современном сообществе. Многие хотят быть подчиненными, потому что это освобождает от умственной нагрузки: выполняй приказания — и все. По этой же причине некоторых притягивает служба в армии. Потребность следовать за лидером сильно недооценивают, хотя она очень важная: если все будут метить в начальники, кто будет работать?

Какие обязанности ложатся на лидера в животном сообществе?

Лидер — это защитник. Он оберегает от внешних угроз и обеспечивает спокойствие и стабильность внутри сообщества. Когда приходит другая стая, он идет выяснять, в чем дело, разрешать конфликты, обозначать территорию. Описаны случаи, когда павианы, защищая свое стадо, бросались на сидевшего в засаде леопарда — и гибли вместе с ним. Так что еще одна функция лидера — жертвовать собой. В мирное время лидер улаживает внутренние противоречия и следит за безопасностью. Когда стая волков пересекает какую-то границу — скажем, выходит из леса в поле, вожак всегда оказывается впереди и долго всматривается и принюхивается. Он почти всегда каким-то образом чувствует охотника и уводит стаю.

Любопытно, что у некоторых животных, например у всех ­мигрирующих копытных вроде северных оленей, диких лошадей, бывает два лидера: один — для мирного времени, когда все идет хорошо, другой — для экстренных ситуаций. Это своеобразный кризис-менеджер, он нужен, когда, ­например­, случается пожар, внезапно увеличивается ­количество хищников или ­уменьшается количество ­добычи. В таких случаях первый ­вожак отступает и на его место встает второй. Как только кризис проходит, первый возвращается. Это не очень распространенное явление, но сама идея здравая.

Каким образом лидер разрешает внутренние конфликты в сообществе?

Ему достаточно взглянуть — и драку прекратят. Такова сила его авторитета. Преимущество иерархии в том, что каждый знает свое место и это существенно экономит силы. Не надо всякий раз драться за кусок мяса, потому что все понимают, в каком порядке подходить и получать еду. Никто не выясняет, кто главнее. Как в армии: посмот­рел на погоны и понял, имеешь ли ты право обратиться к человеку. У животных вожак может подойти к кому угодно, понюхать его, поинтересоваться, в чем дело, а у младших «по званию» такого права нет: молчи, пока к тебе не обратились.

Кто может стать вожаком? Существует ли, например, ­особый ген, который определяет предрасположенность к лидерству?

Все запрограммировано на генетическом уровне: нужно иметь врожденную склонность к тому, ­чтобы стать лидером. Но сущест­вуют ли гены, отвечающие за это, мы не знаем: биологические детерминанты этой склонности науке не известны. Невозможно провести тесты и сказать, что тот или иной младенец — наш будущий пре­зидент.

Признав наличие предрасположенности, мы подходим к очень важному практическому вопросу. Далеко не у всех есть врожденные особенности психики, позволяющие человеку стать лидером. При этом обилие школ, курсов и ­тренингов лидерства как будто говорит об обратном. Люди поступают туда, думая, что смогут выучиться на руководителя. Это не так. Те, кто не обладает необходимыми свойствами, в результате зарабатывают психические расстройства. Потому что лидерство — это не только «плюшки» вроде высокой зарплаты, но и, повторюсь, ответственность, необходимость все время общаться с людьми, во все вникать. Если человека, не способного, например, вести социально активную жизнь, заставлять быть вожаком, он или сразу убежит, или заболеет.