Почему наш мозг так любит закрученные сюжеты

Полная тишина. В зале темно. Джеймс Бонд крадется вдоль здания, снайпер прицеливается. У зрителей учащается пульс, потеют ладони. Мне это известно, ведь я, вместо того чтобы смотреть кино, замеряю активность мозговой деятельности у десятка зрителей. У меня свои удовольствия: я, разинув рот, слежу за дивным танцем нейронов, за тем, как разворачивающийся на экране сюжет влияет на работу человеческого мозга.

Многие деловые люди давно уже научились применять на практике искусство рассказчика. Они убедились, что хорошо выстроенный сюжет действует чрезвычайно убедительно. Но научные исследования позволяют с гораздо большей точностью разобраться, как именно сюжет воздействует на наши ощущения, убеждения и поступки.

Мы — существа социальные, наше счастье и сама жизнь зависят от других. Десять лет тому назад мы в нашей лаборатории сделали открытие: окситоцин — тот гормон, что включает в мозгу сигнал «можно безопасно подойти к этому чужаку». Окситоцин вырабатывается тогда, когда нам оказывают доверие или с нами обходятся по-доброму. Этот гормон пробуждает в нас желание сотрудничать. В человеке возбуждается эмпатия, способность разделять чужие эмоции. Эмпатия необходима нам как существам социальным, поскольку нужно понимать, как реагируют на ту или иную ситуацию другие люди, в том числе те, с которыми мы работаем.

А потом мы задумались, нельзя ли как-то подключиться к системе, вырабатывающей окситоцин, чтобы побудить человека к сотрудничеству. С этой целью мы проверили, способствует ли нарратив на экране такой же выработке окситоцина, как общение лицом к лицу. Мы брали у участников эксперимента анализ крови до фильма и после и обнаружили, что сюжеты, закрученные вокруг интересного героя, действительно стимулируют синтез окситоцина. Более того: от количества выработанного окситоцина зависит готовность человека помогать другим — например, жертвовать деньги на благотворительность.

В дальнейших исследованиях мы постарались разобраться, почему сюжеты подвигают зрителя на добровольное сотрудничество. (Исследование удалось развернуть, когда благодаря гранту Министерства обороны мы разработали способ неинвазивного многократного — до тысячи раз в секунду — измерения уровня окситоцина). Выяснилось, что история, пробуждающая желание помогать людям, прежде всего должна каким-то образом удерживать зрительское внимание, а наш мозг на внимание отнюдь не щедр. Для этого и требуется нагнетать напряжение. Если в сюжете напряжение возрастает, то слушатели или зрители не смогут оторваться от этой истории, будут сопереживать персонажам и даже по окончании просмотра или прослушивания все еще будут бессознательно воспроизводить чувства и поступки героев. Вот почему после фильма о Джеймсе Бонде нам кажется, будто мы сами спасаем мир, а после фильма о трехстах спартанцах так и тянет в тренажерный зал.