Пусть наука станет бизнесом

Организм взрослого человека в среднем содержит около 40 л воды, поддерживающей метаболические процессы. Повреждения кожи при тяжелых ожогах могут привести к потере до 37 л воды в день. Традиционное лечение в таких случаях часто предполагает ряд мучительных хирургических операций. Став свидетельницей страданий фермера, получившего тяжелейшие ожоги, Линн Аллен-Хоффманн поклялась найти способ помочь таким пациентам. Она посвятила десять лет исследованиям и провела более 1000 опытов, прежде чем в 1999 году получила патент на заменитель кожи, созданный из клеточных линий здоровой ткани.

Сегодня Аллен-Хоффманн — глава и директор по науке компании Stratatech, разрабатывающей заменители кожи для терапевтических и исследовательских нужд. Фирме принадлежит более 20 американских и международных патентов. В июле 2013 года Stratatech заключила контракт на $47 млн с Министерством здравоохранения и социальных служб США и получила от Управления по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов разрешение на использование своего флагманского продукта — искусственной кожи StrataGraft. Эта ткань обещает значительно облегчить жизнь ожоговым больным: 19 из 20 участников клинического испытания смогли с ее помощью избежать болезненных дополнительных операций.

Что может быть лучше подобных историй: ученый делает открытие, создает компанию и производит продукт, спасающий жизни?! Но, к сожалению, далеко не всем удается легко перейти от открытия или изобретения к коммерциализации. Вспомним Роберта Кернса, придумавшего стеклоочистители с прерывистым режимом работы, которыми сегодня оснащено большинство автомобилей. Он разработал, воплотил в жизнь и запатентовал эту технологию в 1960-е годы — а затем почти 30 лет добивался ее признания и финансовой отдачи.

Кернс сразу увидел коммерческие перспективы своего изобретения и попытался продать его компаниям Chrysler и Ford. Гиганты ­отказали ему. Чуть позже, в 1969 году, Ford вдруг представила автомобиль с «прерывистыми» стеклоочистителями — а в следующее десятилетие эту технологию переняли другие автопроизводители. С удивлением обнаружив, что такие «дворники» стоят даже на иностранных машинах, Кернс разобрал реле стеклоочистителей, которое его сын купил у местного дилера Mercedes. Выяснив, что оно работает по его технологии, Кернс подал в суд.

Хотя у Кернса был патент, ему пришлось побороться за свои деньги. Chrysler и Ford утверждали, что он не создал ничего нового и что любой, кто «сечет» в технике, может легко собрать такую же деталь. Изобретение, с их точки зрения, было настолько «очевидным», что патент терял свою силу.

В конце концов суд принял сторону истца и заставил Chrysler выплатить $30 млн, а Ford — $10 млн. Однако процесс занял уйму времени и измотал Кернса — а компенсация оказалась несущественной, если учесть, что технология до сих пор применяется в миллионах автомобилей.

В этой статье мы рассмотрим семь распространенных ловушек для интеллектуальной собст­венности и расскажем, как в них не попасть.

Внутреннее противоречие

Сразу скажем: ситуация не в пользу ученых. История Кернса довольно типична. По данным Ведомства по патентам и товарным знакам США и Всемирной организации интеллектуальной собственности, в 2013 году только в Соединенных Штатах было выдано около 280 тысяч патентов, а в мире в целом — порядка миллиона. Однако лишь 10% из них принесут доход — да и то небольшой: средний патент не окупает даже стоимости его получения.

Чаще всего это объясняется внутренним противоречием между бизнесом и наукой. Коммерческий успех новой технологии обычно связан с монополией на ценный актив или ­ресурс. Но при этом научные прорывы возможны только при открытом обмене идеями и доступе к разнообразным источникам информации. Пока это противоречие не удастся разрешить, революционное открытие не будет успешно коммерциализировано и не реализует свой потенциал.

Чтобы понять, как справиться с этим противоречием, мы подробно изучили более тысячи изобретений, рассмотренных Отделом передачи технологий (Technology Transfer Office, или ТТО) Исследовательского фонда выпускников Висконсинского университета. Вместе с Карлом Гульбрандсеном и Майклом Фальком, членами администрации университета, мы опросили руководителей, специалистов по интеллектуальной собственности, контрактам и лицензированию, юрисконсультов и других сотрудников ТТО. Мы присутствовали на собраниях Отдела, чтобы лучше понять, как оценивается коммерческий потенциал изобретений.

В результате мы смогли выявить семь ловушек, в которые чаще всего попадают неосторожные изобретатели (как частные лица, так и фирмы). Особенно опасны они с общественной точки зрения, так как мешают внедрять полезные инновации, которые могли бы улучшить жизнь людей по всему миру. Далее в статье мы опишем эти ловушки и предложим проверенные приемы, помогающие обойти их стороной. Эти приемы, конечно, больше подходят для ученых — но и прочим инноваторам не помешает узнать, как управлять интеллектуальной собственностью и получать отдачу от своих разработок.

Раскрытие информации

Большинству изобретателей не терпится рассказать миру о своем открытии. Ученым этого, в общем, не избежать: важная часть их работы — публикации. К сожалению, разглашение информации часто мешает первооткрывателю запатентовать изобретение. В этом на собственном горьком опыте убедился профессор Имперского колледжа Лондона Роберт Пернечки.

В 2010 году Пернечки выделил из спинномозговой жидкости белóк — биомаркер болезни Альцгеймера, позволяющий повысить точность ранней диагностики заболевания. Пернечки обратился в ТТО в надежде коммерциализировать свое открытие, но ему неожиданно отказали. К тому времени ученый уже подробно описал суть своей разработки в ведущем научном журнале. Как объяснили ему в ТТО, это сделало изобретение достоянием общественности, не подлежащим патентной защите.

Разумеется, ученые, постоянно вращающиеся в научных кругах и взаимодействующие с коллегами, не могут сохранять идеи в полном секрете. Поэтому коммерческая тайна как единственный и наиболее распространенный способ управления интеллектуальной собственностью — не для них.

Чтобы избежать этой ловушки, нужно стараться хотя бы не выдавать полную информацию об изобретении, ограничиваясь описанием основного результата или решаемой проблемы. Кстати, в странах, где требования к раскрываемым данным (льготный период, детализация, ­определение «изобретательского уровня») жестче, чем в США, даже частичное описание открытия помешает его защите.

В любом случае, прежде чем разглашать хоть какую-то информацию, рекомендуется подать предварительную заявку на патент. Некоторые компании защищают свои права, размещая такую заявку за несколько дней (или даже часов) до обнародования части данных о своих изобретениях. Предварительная заявка сохраняет за автором право на получение выгод от открытия — и дает ему время на дальнейшую разработку концепции, проверку результатов и создание рабочего прототипа. Все это затем можно добавить в полноценную заявку. Если раскрытие информации произошло неумышленно, нужно немедленно подать предварительную заявку: есть шанс, что это защитит интеллектуальную собственность. Помните: окончательную заявку следует размещать не позднее, чем через год после предварительной.

Корпоративные научно-исследовательские лаборатории редко допускают ошибку Пернечки. В крупных фирмах всегда есть стандартные процедуры проверки, одобренные юристами и специалистами по интеллектуальной собственности, процесс раскрытия информации об изобретениях взят под строгий контроль, а сотрудники проходят необходимое обучение. Но все равно сохраняется вероятность ­случайного «слива» — компании часто рассказывают о своих перспективах потенциальным инвесторам, заказчикам и поставщикам. Важнейший патент, с помощью которого Nestlé защищала свою популярную кофемашину Nespresso, был признан недействительным в Великобритании отчасти потому, что, отправив тестовую версию продукта сорока эксклюзивным заказчикам в Бельгии и Швейцарии, компания легкомысленно не потребовала от них соглашения о конфиденциальности. Из-за этой вроде бы небольшой небрежности рынок наводнили «пиратские» капсульные кофемашины.

В эту ловушку угодила даже Apple, когда в 2007 году во время презентации iPhone Стив Джобс продемонстрировал эффект «отскакивания» фотогалереи. Apple подала заявку на патентование этой технологии в Европе лишь через пять месяцев после презентации, и, как следствие, немецкий суд в 2013 году объявил патент недействительным.

Пренебрежение защитой

Инновации в области процессов и методов работы трудно защитить. Поскольку большинство компаний осуществляет производственные операции за закрытыми дверьми, зачастую невозможно сказать, как именно был создан продукт. Это позволяет конкурентам копировать чужие наработки, не платя за лицензию. Так и произошло с Робертом Кернсом и его стеклоочистителями. Если бы Кернс раньше озаботился защитой прав на интеллектуальную собственность, история, скорее всего, развивалась бы по иному сценарию.

В идеале разработчик должен встроить маркеры производственной технологии или метода в сам продукт. Так поступила группа изобретателей, придумавших новый процесс извлечения из винодельческих отходов флавоноидов (соединений, содержащихся в красном виде, соке красных грейпфрутов и т. д., которые полезны для сердечно-сосудистой системы людей и животных). Авторы технологии нашли способ придать полученным флавоноидам химическую уникальность. Теперь, если кто-то повторит их процесс, это можно будет определить с помощью простой пробы.

Другой способ защиты — превратить процесс в продукт. Одна исследовательская группа ­представила ТТО метод изучения стволовых клеток in vitro в условиях, имитирующих in vivo. Несмотря на очевидный коммерческий потенциал (этот метод был интересен исследователям и биотехнологическим фирмам), стало ясно, что защитить технологию от незаконного использования будет сложно. Авторы нашли выход — создать на основе своего метода лабораторный комплект и продавать его как продукт. Теперь копировать метод практически бессмысленно — проще купить.

Если пометить продукцию или превратить процесс в продукт не удается, можно обратиться к производителю более крупных систем и предложить ему получить лицензию и встроить новые процессы в существующий инструмент или платформу. В этом случае ответственность за защиту изобретения ложится на большую организацию, которая лучше подготовлена к борьбе за свои права.

Так поступил Чарльз Мистретта — руководитель исследовательской группы, в 2003 году разработавшей технологию, способную создавать и в реальном времени выводить трехмерные динамические снимки пораженной части организма. С помощью этой технологии врачи могут обнаруживать нарушения проходимости даже самых тонких сосудов. Чтобы извлечь финансовую выгоду из этого изобретения, Мистретта передал все права компании GE Healthcare, а та использовала его в аппаратах МРТ.

Неспособность доказать оригинальность

Изобретатели часто создают свои производительные, экономичные и удобные устройства и технологии на основе уже существующих и широко известных. Последствия могут оказаться неприятными: поскольку патентуемая инновация обязана быть «совершенно новой» и «неочевидной» для специалистов, а также обладать высоким «изобретательским уровнем». В 2010 году Филип Вайерс столкнулся с этой проблемой: его надежды на получение награды в $9 млн от Master Lock рухнули, когда суд постановил, что изобретенный им механизм замка был «очевидной» комбинацией существующих конструкций. Его патент отменили, руководствуясь принципом «здравого смысла».