Самое главное правило публичных выступлений

В конце апреля 2012 года, в полдвенадцатого ночи, я стоял на смотровой площадке перед МГУ, готовясь провести свой 98-й прямой эфир прогноза погоды на НТВ.

Смысл этого прогноза погоды «с улицы» был в том, что начинался байкерский сезон, погода соответствовала, и я должен был произнести примерно следующее: «Уважаемые автомобилисты, не забудьте лишний раз посмотреть в боковые зеркала, возможно, сохраните кому-то жизнь».

Волнения особенного не было. Текст мой собственный, и, хотя у меня не было телесуфлера, забыть его я не боялся. Да и не в первый раз.

Однако за несколько секунд до эфира, когда я услышал в «ухе» подводку, меня охватила паника. Кругом байкеры, снимают меня на телефоны. А что, если кто-то кинет бутылку? А если толкнет? А если… Тут слышу команду «в кадре» — сигнал, что пора, и с ужасом понимаю, что не помню не только текст, но и вообще что я тут делаю. Промычал в кадр что-то о громкой музыке, реве мотоциклов, о плохой связи (как будто я могу это оценить). Режиссер увел меня из эфира.

Это был провал. После эфира мне позвонили, сказали, что «лажа имеет рейтинг», чтобы я не переживал, и вообще дело житейское.

Я успокоился, но на всякий случай на следующий эфир вызубрил свой текст так, что мог петь его на любой мотив. Эфир был из закрытого (ночь же) «Аптекарского огорода» (там зацвела сакура). Ближайшие байкеры за забором в трехстах метрах, со мной только мой оператор и звукооператор. За несколько минут до выхода в эфир я думал только о том, как не забыть слова. «В кадре»… не буду описывать это в деталях, но провал состоялся повторно. И на этот раз никто не позвонил.

Тут я уже испугался. Что со мной не так? Откуда паника? С этими вопросами я прибежал к своему наставнику и педагогу, Заслуженному артисту России, профессору, двадцать лет возглавлявшему актерский факультет ГИТИСа, Валентину Васильевичу Теплякову.

Я думал, он скажет что-то про дыхание, упражнения, 50 грамм или еще какую-то технику снятия стресса. Но он задал мне всего один вопрос.

— А насколько важно (он сделал акцент на слове «важно») — насколько важно тебе было то, о чем ты говорил?

— Ну… это прогноз погоды…

— Вот именно. О чем ты? Зеркальца и байкеры? А у тебя есть друзья байкеры?

— Да.

— Кто они? Конкретно?

— Вася и Вера. Вася давно катается, а Вера вот только…

— А ты понимаешь, что ты своим эфиром должен был их защитить? Возможно, спасти от аварии? Как ты мог думать о чем-то еще, кроме этого? Тебе было важнее, что кто-то там кинет бутылку, чем жизни твоих друзей!!! И вот все, эфир прошел, ты не защитил ни их, ни кого-то еще. И этого не изменить.

Это было так просто. Но так сильно. В самом деле. Разве можно забыть текст, разве можно паниковать в тот момент, когда ты уверен, что делаешь очень важное и нужное дело? Одни слова-то забыть можно, но найдешь другие…

Самое потрясающее, что это была не мораль, а технология. В любом выступлении, в любом выходе на сцену или в эфир необходимо найти что-то, что крайне важно — как для тебя самого, так и для зрителей. Проникнуться этой важностью. Думать только о ней.

И это оказывается самым сильным средством от паники.

Десять лет я учился: у Роберта Макки, профессоров ГИТИСа, сам у себя — драматургии, композиции, важности, смыслу, целям и в это же время ходил на разнообразные тренинги выступлений, где говорили о том, как важно «смотреть в глаза», «все время двигаться», «жестикулировать широко, как баянист на свадьбе» (это дословная цитата), «начинать с интересного факта», «изображать уверенность, если не уверен».