Ситуация: уехать нельзя остаться

В статьях из рубрики «Ситуация» описываются реальные проблемы, с которыми сталкивается бизнес, и даются комментарии и советы экспертов по решению этих проблем.

Ситуация: сотрудница российского представительства международной ИТ-компании узнает о грядущем закрытии бизнеса в России и задумывается, стоит ли ей запускать стартап в условиях жестких экономических санкций.

— Саша, вылезай из своей норы, пойдем, начальство зовет. Плохие новости.

Из полуоткрытой двери в комнату заглянул Илья, руководитель управления разработки, и помахал Александре, его давней коллеге, с которой они не раз реализовывали успешные проекты.

Вылезать Александре не хотелось. С первого дня работы в компании она переставила монитор таким образом, чтобы он загораживал ее от любопытных взглядов. Получился тихий комфортный уголок, который она, а потом и весь офис прозвали «норой». Вот уже несколько дней Саша вообще старалась не высовывать нос из своего убежища, потому что ее, да и не только ее, размеренная и предсказуемая жизнь изменилась буквально в одночасье.

Помедлив пару минут, она наконец нехотя поднялась и, терзаемая плохими предчувствиями, поплелась вслед за коллегами в комнату, расположенную в противоположном конце коридора.

В переговорной собрались все, кто находился в этот день в офисе. Те, кто не успел занять стулья, растеклись вдоль стен, образовав плотное кольцо вокруг длинного стола, во главе которого сидел высокий худой человек в очках-тишейдах. Это был Джереми, глава российского представительства крупного международного разработчика ИТ-решений для бизнеса. Круглая оправа и вечно растрепанная шевелюра делали Джереми похожими на Джона Леннона. Он об этом знал и постоянно над собой подшучивал. Джереми прожил в России последние 15 лет, свободно разговаривал по-русски и хорошо знал особенности местного менталитета. За это его и любили. Подождав, пока соберутся все сотрудники, он попросил прикрыть дверь и, слегка откашлявшись, начал собрание.

— Ну что, коллеги, приветствую всех, кого не видел сегодня. Начну сразу с главного, так сказать, с места в карьер. Совет директоров принял решение закрыть российский офис.

Воцарилось гробовое молчание. Джереми обвел взглядом присутствующих и тихо продолжил:

— Еще несколько недель назад никто не допускал и мысли, что в высокотехнологичный транснациональный бизнес бесцеремонно вмешается геополитика. Обострение российско-украинских противоречий привело к полномасштабному конфликту, который обернулся беспрецедентными санкциями, ударившими по всем отраслям российской экономики. Вы все это знаете, ничего нового я не сказал.

Джереми отпил глоток воды из бутылки, стоявшей на столе. Было заметно, что он напряжен, и каждое слово ему дается с трудом.

— Руководство считает, что продолжать нашу работу в условиях тотальных ограничений невозможно. Меня тоже отзывают. Я пытался убедить дать нам шанс, но меня не услышали. Я давно здесь живу, и мне казалось, что я научился понимать Россию. Но сейчас происходят события, которые не укладываются у меня в голове. Не могу даже отдаленно представить, чем все закончится. Мы немедленно завершаем работу над всеми новыми проектами в стране и прекращаем сотрудничество с клиентами, попавшими под санкции. Готов ответить на вопросы, только просьба — задавать их лично. Постараюсь встретиться с каждым.

Что дальше?

Из переговорной люди выходили молча и в крайне подавленном настроении. Обсуждать было нечего, да и не хотелось. Происходящее напоминало дурной сон. Александра села за стол и, наверное, впервые поняла, что даже тут не чувствует себя в порядке.

Она курировала перспективный проект по внедрению программной роботизации в бизнес-процессы крупных российских компаний с госучастием. Даже в условиях спокойной и предсказуемой жизни взаимодействие с такими клиентами было непростым.

Как это обычно бывает, декларируемые намерения часто вступали в противоречие с реальностью. Официально объявленный курс государства на цифровизацию экономики сталкивался с перегибами на местах. Некоторые компании, понимая неизбежность цифровой трансформации, тем не менее, опасались вносить любые изменения в сложившиеся бизнес-процессы: «Это вам, частному бизнесу, хорошо, а над нами стоит государство, у нас нет права на ошибку. Мы должны обеспечивать рабочие места и демонстрировать социальную ответственность».

Раньше инертность в принятии решений и откровенное недоверие к иностранной компании-разработчику удавалось преодолеть. В этом помогала репутация фирмы на международных рынках. Теперь от доверия не осталось ничего. Шквал санкций сыпался отовсюду, читать новости было попросту страшно, прежние деловые партнеры, еще вчера доброжелательно отвечавшие на письма, сегодня отказывались от сотрудничества из-за опасения попасть под ограничения или испортить деловую репутацию. Александра прекрасно понимала, что в новой реальности ее проект обречен.

Массовые отъезды

В конце рабочего дня в телефоне настойчиво запиликал WhatsApp. Звонила Женя, близкая подруга Александры, с которой они дружили уже 15 лет.

— Привет тебе, амига!

— И тебе. Как ты?

Саша из последних сил выдавила из себя несколько слов.

— Мы сваливаем вот прямо сегодня вечером и не планируем возвращаться. Я звоню, чтобы ты нас не теряла. Улетаем на Шри-Ланку, а там посмотрим. Мы оба фотографы, видимо, придется осваивать какую-то новую цифровую профессию, чтобы можно было работать из любой точки мира. Прости, уже нет времени говорить, обнимаю тебя! Позвоню, как только устроимся.

Женя повесила трубку, а ошарашенная Александра толком так ничего и не успела у нее спросить. Выйдя из офиса, она «на автопилоте» добрела до метро, спустилась на станцию и села в подошедший поезд. В вагоне она достала из кармана пальто телефон, открыла свою ленту в соцсети и стала ее машинально листать. Улыбающихся лиц заметно поубавилось. Ей попалось несколько постов, в которых люди рассказывали, как в спешке чипируют собак и кошек. «Чипируют — значит, уезжают», — вздохнула Александра. Сейчас ей в первую очередь хотелось понять, что происходит в жизни друзей и знакомых. А их настроения были близки к паническим. Все, кто работал фрилансером и не был жестко привязан к месту жительства или офису, спешно собирали чемоданы и размещали в сетях фотографии из аэропорта.

В надежде найти хотя бы какие-то остатки прежней жизни, она переключилась на чтение постов коллег. Но там тоже царило уныние. Одна за другой международные ИТ-компании и крупные иностранные вендоры объявляли о временной приостановке деятельности или о полном уходе с российского рынка.

Некоторые знакомые, высококлассные программисты, писали, что компания оплачивает им переезд в другую страну. Чемоданные настроения охватили едва ли не весь круг профессионального общения Александры. Кто-то воспользовался поддержкой своего работодателя, другие решили, что смогут устроиться за границей самостоятельно — хотя бы на первое время, а там видно будет. «Может, через три-четыре месяца все успокоится» — эта мысль звучала во многих постах. В свете происходящего расхожее выражение «утечка мозгов» обретало вполне осязаемую форму.

Тревожные мысли

Погрузившись в соцсети, Александра не заметила, как добралась домой. Не в силах больше читать новости, она отложила в сторону телефон, заварила себе какао и забралась на диван, укутавшись теплым пледом. Но ее преследовали тревожные мысли.

Раньше она не раз задумывалась об отъезде. В России ее удерживали друзья, сложившийся образ жизни и люди, с которыми она работала. Тот же Джереми всегда поддерживал ее в трудную минуту: «Не унывай, держи голову выше, все образуется. У вас великая страна, у нее огромный потенциал. И это говорю тебе я, иностранец. Если ты думаешь, что переедешь и все будет проще, ты сильно заблуждаешься. У нас жизнь тоже не sugar». Джереми прекрасно знал русское слово «сахар», но в этом выражении почему-то всегда произносил его по-английски.

«Какого черта я здесь забыла?» — Александру накрыл приступ отчаяния. «Лучшая подруга уехала, а скоро и Джереми не будет. Ребята разбегаются один за другим. С кем я тут останусь, с кем буду работать?» — размышляла девушка.

Она прокручивала в голове возможные варианты, но все они были невеселые. Уход крупных ИТ-игроков и связанных с ними проектов мог обернуться резким отставанием в профессиональной экспертизе. Международное взаимодействие между разработчиками, которое складывалось долгие годы и действительно не знало границ, разрушалось день за днем. Кроме того, уже появились первые тревожные звоночки, что работать с русскими становится дурным тоном.

Александра включила ноутбук, открыла сайт поиска авиабилетов и ахнула от удивления. Стоимость билетов в безвизовые страны на ближайшие даты была просто космической. Но просматривая предложения, Александра вдруг поймала себя на мысли, что на самом деле ей не хочется уезжать, тем более навсегда. Отъезд означал бы, что ей придется распрощаться с давней мечтой о собственном бизнесе.

Виден свет?

Телефон Александры запиликал. Звонил Илья.

— Грустишь?

— Ага... А ты неужели и сейчас не теряешь оптимизма?

Работая в высокотехнологичной отрасли, Александра давно заметила, насколько важную роль играют люди, воодушевленные идеями. Несколько раз она наблюдала за появлением на рынке нового продукта, который становился успешным не из-за доступа к неограниченным ресурсам на разработку, а в первую очередь из-за личности его создателя, способного на прорыв. Таким человеком был Илья. Его не останавливали ошибки и неудачи, он не терял присутствие духа и уже несколько лет мечтал о своем стартапе.

Илья бодро продолжил:

— Помнишь, мы же хотели, чтобы все изменилось. Да, все внезапно и очень болезненно, но, тем не менее, это произошло. Посмотри, что творится на рынке — хаос. Вспомни, как мы работали недавно. Мы приходили к заказчику с предложением, а у него их уже десяток. Он сидел и выбирал — то хочу, это не хочу. Теперь все будет по-другому, ситуация поменялась на противоположную.

В конце прошлого года в кулуарах профильной конференции Александра беседовала с коллегами, в числе которых был Илья. Они обсуждали возможность ухода на вольные хлеба, создание собственного стартапа и пытались оценить емкость рынка. Тогда, несмотря на единодушный оптимизм, камнем преткновения было уверенное положение крупных международных игроков. Они контролировали большую долю рынка роботизированной автоматизации и обладали столь значительным административным ресурсом, что могли задушить любой стартап на корню. Надо было либо запускать нишевый продукт и брать на себя сопутствующие риски, либо ждать, пока ситуация не изменится.