Сергей Чобан: «Архитектура создает среду обитания»

Сергей Чобан — российский и немецкий архитектор, один из основателей и глава архитектурного объединения SPEECH, руководитель берлинского офиса бюро nps tchoban voss, автор множества проектов, удостоенных национальных и международных премий. Среди его самых известных построек в России — комплекс «Федерация» и жилой дом «Гранатный, 6» в Москве, «Микрогород “В лесу”» и жилой комплекс «Грюнвальд» в Подмосковье, «Дом Бенуа» и «Дом у моря» в Санкт-Петербурге.

Почему вы стали архитектором?

Я рано начал рисовать, еще до школы. В пятом классе поступил в среднюю художественную школу им. Бориса Иогансона при Академии художеств в Санкт-Петербурге. И довольно рано понял, что именно архитектура — то, как она «живет» в природе, развивается со временем, стареет, интересует меня в искусстве больше всего. Да и Санкт-Петербург в этом смысле очень «заразительный» город: увлечение архитектурой и рисованием архитектуры передается его жителям на генетическом уровне. Впрочем, не только это подтолкнуло меня к решению стать архитектором. Был и, скажем так, сигнал извне. У нас на даче хранились старые литературные журналы, и в одном из них я прочел роман «Бабий Яр» Анатолия Кузнецова. Это произведение настолько меня поразило, что я сделал к нему цикл иллюстраций, которые и представил в школе на полугодовой отчетной выставке. Я не знал, что к тому времени Кузнецова уже лишили советского гражданства, а его книги запретили, но преподаватели-то и кураторы из Академии художеств, конечно, были в курсе и сразу отреагировали: меня вызвали к руководству, сделали серьезное внушение и посоветовали даже не пытаться поступать на «идеологический» факультет графики. Предложили попробовать вместо этого архитектурный, и я, конечно, согласился.

Если бы не эта история, вы бы стали художником?

Я бы попробовал поступить на графический факультет, но, думаю, скорее всего, провалился бы, потому что по большому счету я был не вполне конкурентоспособен. Мои иллюстрации производили серьезное впечатление, поэтому на них и обратили внимание, но в постановочных рисунках (портреты, натюрморты), которые нужно было сдавать при поступлении, я не был силен. Так что все сложилось как нельзя более удачно.

Вы не жалеете, что не стали художником?

Нет. Искусство, в том числе графическое, сделало за это время гигантский скачок в сторону, скажем так, умозрительности и сегодня не имеет ничего общего с тем, что нам когда-то преподавали. Архитектура как вид искусства, который напрямую связан с созданием среды обитания и удовлетворением реальных человеческих потребностей, в этом смысле куда больше защищена: даже в случае кардинальной смены парадигмы ее главная задача остается прежней.

Как рождаются ваши проекты?

Архитектурный образ определяется взаимодействием того, что я проектирую, с тем, что находится вокруг. Иными словами, одинаково важны функция здания и его окружение, та мизансцена, участником которой ему предстоит стать. Также очень важен выбор материала: он в значительной степени влияет на решения деталей внешнего и внутреннего пространства.

Как именно влияет материал?

Материал — это то, что человек в первую очередь видит и воспринимает в архитектуре. Если материал берется брутальный, например кирпич или бетон, то и вся структура здания должна подчиняться более массивным, более крупным членениям. Если, наоборот, предпочтение отдается штукатурке или тонко нарезанному натуральному камню, то и детали возникают более тонкие, изящные.

Влияет ли на вашу работу мода? Если смотреть на то, что происходит сейчас в архитектуре, создается впечатление, что многие идут просто от моды. От моды всегда и все шли, причем в любом виде искусства, не только в архитектуре. Ведь что такое мода? Это частота повторяемости определенных приемов в том или ином виде творчества. Раньше, чтобы уловить какие-то тенденции, люди отправлялись в длительные поездки, выясняли, что строится в других странах, зарисовывали, потом возвращались в свою страну и пытались это воспроизвести. Все это занимало годы — и развитие периодов в архитектуре и в других видах искусства тоже шло годами. Сейчас обмен информацией и восприятие идей происходят совершенно на другом уровне и с другой скоростью, хотя бы потому, что у нас есть интернет. Любой может посмотреть, где зарождаются новые приемы, понять, какие материалы используются в разных проектах, и при желании в той или иной форме применить все это в своей работе. Я не вижу здесь никакой опасности. Более того, мне кажется, придумывая что-то, нужно всегда смотреть шире и привносить в свою профессию приемы и явления других видов искусства. Условно говоря, вы видите в кино оригинально решенное — например, забитое досками окно и понимаете, что такой мотив фасада тоже может быть интересен. Перенося атрибуты разных видов искусства в архитектуру, вы обогащаете ее.

Как бы вы охарактеризовали нынешнюю моду в архитектуре?

Общая тенденция — движение от привычной модернистской композиции в сторону усложнения как формы, так и поверхности. Этой тенденции уже 15—20 лет, и в последнее десятилетие она проявляется особенно ярко. Причина понятна: излишняя простота «средовых» зданий, которые, старея, становятся очень непривлекательными, вызывает недовольство и горожан, и архитекторов. Совершенно очевидно, что необходимо что-то делать со структурой здания, с его деталями, чтобы оно выглядело и старело более интересно и красиво. Сегодня основные поиски ведутся в области новых материалов, новых возможностей работы с ними, в том числе за счет усложнения их поверхностей, рельефа и т. д. Главную задачу, стоящую перед современными архитекторами, я бы сформулировал так: без прямого воспроизведения художественных приемов прошлого приблизиться к той сложности, которой обладала историческая архитектура, не теряя при этом завоеваний модернизма.

При таком быстром взаимодействии культур разных стран архитектура сейчас интернациональна? Это единое целое или везде и всегда есть свои региональные особенности?

Архитектура интернациональна примерно на 80 процентов и на 20 — определяется региональными особенностями. Эти особенности в первую очередь связаны с климатом. Они диктуют выбор материалов, способ их обработки, влияют на то, как поверхность здания ведет себя с течением времени, как она стареет и т. д.

Каковы особенности российской архитектуры?

Глубокий рельеф и активная орнаментальная обработка поверхности, достаточно активный цвет. У нас мало солнца, и проявить структуру постройки сложнее, чем, например, в Италии или во Франции. В теплой стране рельеф создается минимальным изменением поверхности, а в нашем северном климате порой не видно даже очень сильных перепадов.