«Все допущенные ошибки — это стимул для развития мозгов и сердечной мышцы»

Когда основатель Первого московского хосписа Вера Миллионщикова серьезно заболела, ее дело перешло к дочери — Нюте Федермессер. В 2006 году Нюта основала благотворительный фонд «Вера» для поддержки хосписов и их пациентов. За 15 лет фонду удалось существенно изменить отношение государства и общества к паллиативной помощи. Несколько лет назад Нюта отошла от управления фондом, оставшись в его правлении, и возглавила Центр паллиативной помощи Департамента здравоохранения Москвы, а также запустила проект Общероссийского народного фронта «Регион заботы» по защите прав уязвимых групп граждан.

HBR Россия: Вы пришли в НКО по стопам мамы. Значит ли это, что ваш выбор жизненного пути был предопределен?

Федермессер: С одной стороны, так сложились обстоятельства — мамина болезнь, мое отношение к маме и ее делу, понимание, что это дело надо поддерживать. С другой стороны, мне всегда была интересна исключительно социальная сфера. Когда появилась идея создать для поддержки хосписа благотворительный фонд «Вера», я занималась театральным проектом Class act, который объединял детей из разных кавказских республик. В те грозные времена, когда постоянно вспыхивали конфликты в Абхазии и Чечне, наш проект показывал детям, что они все одинаковые, что они могут не разрушать, а созидать. Дети писали сценарии, а ведущие театральные режиссеры ставили по ним спектакли на площадках московских театров. Я тогда не знала, что это называется некоммерческая, благотворительная деятельность, социальная адаптация.

Даже моя работа в таких структурах, как ЮКОС или Kasparovchess, была социально ориентированной. Мой руководитель в ЮКОСе был абсолютнейший Паганель, за ним нужно было приглядывать, чтобы он не свалился в открытый люк, не поехал не в тот аэропорт. В Kasparovchess было пристанище диссидентов, верящих в то, что можно изменить мир. Там всегда не хватало прагматиков — а я земной человек.

Так что мой приход в НКО — это и обстоятельства, и судьба, и предопределенность, и в то же время естественное и абсолютно ненасильственное для меня событие.

То есть вы не жалеете, что пошли таким путем?

Я очень упрямая и никогда ни о чем не жалею. Я считаю, что все сделанные шаги и допущенные ошибки — это стимул для развития мозгов и сердечной мышцы. У меня сложная и интересная жизнь. Будь у меня другая жизнь, она тоже была бы сложная и интересная.

До прихода в НКО вы преподавали английский язык в школе. Не скучаете ли вы по этой работе?

Я и сейчас преподаю: читаю лекции сотрудникам, рассказываю, как работать с тяжело больными пациентами. Я не могу без преподавания. Учительство — это особенность характера, от которой невозможно избавиться. К сожалению, из-за того, что я не преподаю английский, я стала его забывать. Недавно мне приснилось, что меня кто-то ругает за то, что я разучилась говорить по-английски. Эта дисциплина сродни занятию спортом — бросать нельзя, иначе «языковые мышцы» расслабляются.

Какими качествами необходимо обладать, чтобы управлять НКО?

В свое время Анатолий Борисович Чубайс сказал мне, что управленец — это человек, который не боится брать на себя ответственность и признавать собственные ошибки. Я стараюсь придерживаться этого принципа. Это трудно, но правильно.

Отличается ли управление НКО от управления бизнесом?

В НКО некоторые вещи — своего рода перевертыши по сравнению с бизнесом. В благотворительности бюджет составляют на год вперед и закладывают в него все, что может понадобиться: от покупки расходных материалов до сложных интегрированных программ по обучению персонала хосписов. Средств на это у НКО нет — благотворительные организации всегда в дефиците. Зато они понимают, сколько денег им надо собрать, чтобы выполнить обещания. Для бизнеса это нонсенс. Каждый год начинать с нуля, иметь 100-процентный дефицитный бюджет и работать без заинтересованности в прибыли.

В то же время НКО многое роднит с бизнесом. А процессы у нас одинаковые: работа с коллективом, совещания, принятие решений, бюджетирование, планирование, пиар, маркетинг, невероятное количество коммуникаций с органами государственной власти и т. д.

А какие качества нужны рядовым сотрудникам НКО?

Неравнодушие. Всему остальному, в том числе милосердию, можно научить. Неравнодушный человек — главный ресурс не только НКО, но и общества, страны. Это человек, который не может пройти мимо чужой боли, не поранившись. Человек, у которого от чужой боли в душе остаются шрамы.

Что приводит людей в благотворительность?

Гигантская разница между НКО и бизнесом — во внутреннем интересе. Цель некоммерческой организации — не извлечение прибыли, а максимально эффективное расходование денег. Эффективность определяется не прибылью, а изменением качества жизни людей. Эта разница влияет на то, кто приходит в НКО. Это люди, заинтересованные не в собирательстве, а в том, чтобы отдавать.

В последние годы к нам потянулись представители бизнеса, которые хотят чувствовать себя полезными, нужными, которые ищут ответы на вопросы «для чего я живу?», «для чего я учился?», «для чего работаю?» Многие сферы деятельности не дают ответов на эти вопросы. С ростом гражданского самосознания люди перестают довольствоваться жизнью «для себя». Они приходят в НКО, чтобы ежесекундно чувствовать, для чего и для кого они работают.

Многие опасаются идти в благотворительность из-за того, что боятся не вынести горя, которое там сконцентрировано. Как сделать так, чтобы чужая боль подталкивала к продуктивным действиям, а не отпугивала людей?

Люди боятся страдания — своего или чужого — от беспомощности перед ним. Когда знаешь, как помочь, не боишься. Мы как профессионалы приходим к больным и умирающим, протягивая им руку помощи. Наша задача уменьшить боль и превратить страдание — физическое и эмоциональное — в опыт. Мы понимаем, как это сделать: иногда надо найти врача, который снимет тягостные симптомы, иногда социальную поддержку. Когда приходишь с помощью, только в первые дни видишь в семье пациента горе, потом оно сменяется бесконечной благодарностью. Люди откликаются на тепло. Мы вроде бы работаем на отдающей работе, а получаем гораздо больше, чем отдаем. Это потрясающий парадокс благотворительности.

В нашем обществе, мне кажется, сложилось искаженное отношение к неизлечимо больным людям — их принято не замечать, игнорировать. Как это изменить?