«Вой — это эмоции. Но эмоции не всегда экономически обоснованы»

«Вой — это эмоции. Но эмоции не всегда экономически обоснованы»

Что будет с фондовым рынком и криптовалютой в условиях санкций, останется ли российская экономика рыночной и при каких условиях возникает множественный курс нацвалюты? На эти и другие вопросы отвечает профессор, директор Центра исследования финансовых технологий и цифровой экономики «Сколково-РЭШ» Олег Шибанов.

HBR Россия: Что происходит на российском фондовом рынке и как вы прогнозируете его развитие в зависимости от хода и от исхода спецоперации?

Шибанов: Связь геополитики с фондовыми рынками финансисты анализировать еще не научились. Мы скорее сценарно смотрим на будущее экономики и фондовых рынков. И для наших сценариев определяющими являются два фактора: во-первых, как выглядит внешняя торговля России, и во-вторых, насколько сильно государство влияет на компании. В совокупности эти два фактора описывают спектр возможных сценариев для фондового рынка. Возьмем крайний случай: переход к госрегулированию экономики. Если все экономические решения принимает государство, динамику фондового рынка предсказать будет практически невозможно: он может очень сильно упасть (при ограничениях на работу компаний) или, наоборот, фирмы будут настолько рады новым госзаказам, что их стоимость существенно вырастет. Если же экономика не перейдет под ручное управление, останется рыночной и продолжит довольно много экспортировать, то динамику фондового рынка удастся прогнозировать, исходя из того, как такие рынки ведут себя в других странах, находящихся под санкциями.

В России довольно много очень мелких инвесторов, в том числе физлиц. Они уйдут с фондового рынка?

Опросы, проведенные в марте, показывают, что россияне, видимо, готовы продолжать работать с фондовым рынком — несмотря на то, что стоимость их активов, и особенно российских бумаг, довольно резко падала в феврале и марте. И если мы посмот­рим на Иран — это тоже страна, долгие годы находящаяся под санкциями, но пока еще не самый близкий к России пример, — то фондовый рынок там чувствует себя хорошо. Акции вполне компенсируют санкционное давление. Поэтому российский фондовый рынок, скорее всего, останется крупным. Возможно даже, что государство модифицирует его так, чтобы для граждан инвестировать и сберегать стало легче. Отечественный фондовый рынок, вероятно, станет развиваться за счет прихода новых компаний и притока денег, которые люди будут вынуждены вкладывать в эти новые предприятия, потому что другие опции окажутся сильно ограниченными.

Как государству сделать фондовый рынок более привлекательным?

Во-первых, поощрять инвестиции можно через систему налогообложения, то есть расширив выгоды участников рынка. И во-вторых, можно облегчить допуск компаний к размещению своих ценных бумаг на рынке. Исторически к IPO в России подходили весьма осторожно. Средним организациям, не говоря уже о малых, было трудно разместить свои акции на Московской или Санкт-Петербургской бирже, потому что сами эти биржи и регулятор были не слишком к ним расположены. Всегда возникало много вопросов к средней компании: насколько она устойчива, понятна ли ее отчетность и есть ли риск обмана инвесторов. Теперь, быть может, регулятор, биржи и сами фирмы пойдут друг другу навстречу, что даст хороший шанс на повышение активности на фондовом рынке. Многое будет зависеть от доброй воли сторон.

Есть ли сейчас защищенные активы?

Нет никаких защищенных активов, кроме тех, что вы застраховали. Если ваша страховая компания не лопнет, вы, наверное, сможете получить свою страховку, доказав, что страховой случай действительно произошел. Все остальные активы в мире — облигации, акции, даже депозиты — в какой-то степени рисковые. В России сейчас вклады физлиц застрахованы на сумму 1,4 млн рублей в каждом отдельном банке. Для большей части россиян это серьезные деньги. Но некоторые вклады гораздо крупнее, и разнести их по разным банкам трудно. Поэтому в современных реалиях невозможно говорить об абсолютно безрисковых вложениях. Ни в коей мере не являются защищенными ни золото, ни биткойн. Если внимательно посмотреть на динамику этих активов в разные периоды времени, видно, что обратной связи с кризисными или инфляционными явлениями у них нет.

Сейчас валютные курсы выглядят привлекательными — стоит ли уходить в доллары или в евро?

Экономисты строят модели, которые изучают курсы валют, но точность этих моделей ограничена. Они могут подсказать варианты движения, но точно сказать, где будет валюта через квартал или через год, не получится. Поэтому я бы сказал так: если у человека есть потребность в долларах или евро — например, если дети учатся за рубежом, — тогда нужно приобретать доллары или евро в целом равномерно по году: раз в месяц или раз в квартал.

Есть ли вообще смысл во что-то вкладываться на нынешнем этапе?

В 2022 году с учетом того, что инфляция, видимо, будет достаточно высокой, самыми нерискованными вложениями и инвестициями по-прежнему будут облигации и депозиты. Про депозиты даже принято в российской школе говорить как про сбережения. Ставки по депозитам, скорее всего, будут ниже, чем по облигациям, но зато вы обретете уверенность, что ваши средства в сохранности; а если вклад меньше 1,4 млн руб. с учетом процентов, он еще и застрахован Агентством по страхованию вкладов. Если у вас готовность к риску повыше, то надо смотреть на акции, драгоценные металлы, сырьевые товары. Можно даже думать о криптовалюте, хотя для российского гражданина и налогового резидента это не самый лучший актив: законодатель ограничил возможности войти и выйти из инвестиций в криптовалюту.

«ДОЛЛАРЫ СКУЧНЫ. А КРИПТОВАЛЮТЫ — ЭТО ЗАДОР И РИСК»

В начале этого года до СМИ докатились острые споры между Центробанком и Минфином относительно криптовалют. Поясните, пожалуйста, что двигало сторонами в этом споре?

Спор о регулировании криптовалют до сих пор не завершен. В обсуждение вовлечены представители бизнеса, а также, естественно, Министерство финансов и Банк России. Есть два крайних подхода. В Китае, чтобы конт­ролировать капитал страны, власти запрещают физлицам и торговлю, и майнинг криптовалют. Китайский гражданин, кстати, не может свободно распоряжаться и долларовыми средствами: внутри страны их можно купить, но свободно вывести за рубеж нельзя. На другом полюсе, например, Сальвадор, который ввел биткойн как платежное средство внутри страны, по сути запустив параллельную валюту. Сальвадор покупает биткойн даже в свои международные резервы, но такой опыт нельзя признать удачным: высокая волатильность этой криптовалюты влияет на размеры резерва и на возможность его использования.

По какому пути пойдет Россия?

В России присутствуют две точки зрения. Банк России считал, что сам майнинг не слишком важная для экономики страны деятельность, поэтому возможность распоряжаться криптовалютами надо строго ограничивать. А у Министерства финансов другая логика: предприниматели могут зарабатывать и на майнинге, и на операциях с криптовалютами. И для России это было бы не лишним, потому что для некоторых криптовалют майнинг подразумевает математические вычисления, которые расходуют много электроэнергии, загружая память и процессор. Из-за низкой стоимости труда и энергии в стране майнинг может быть привлекательным. Я говорил со многими представителями бизнеса: они за легализацию криптовалют — за то, чтобы платить налоги и чтобы продолжать и расширять деловую активность в криптовалютах. Может быть, действительно, в итоге будет сдвиг в сторону позиции Минфина.

А есть ли в мире страны, где на майнинг смотрят как на предпринимательство?

Мы знаем, что Иран занимается подобными вещами, там довольно много компаний, которые биткойны именно майнят. Там часть заработка на крипте приходится отдавать государству, которое контролирует процессы. Но часть дохода остается самим предпринимателям, которые таким образом могут зарабатывать что-то похожее на международную валюту.

Оценки количества криптокошельков в России звучали в январе. Цифры, надо сказать, поразили: откуда 12 млн криптокошельков? Кто их владельцы?

Если посчитать всех участников покупки или какой-то другой активности по криптовалютам — это действительно миллионы россиян. Завести кошелек и покупать криптовалюту за рубли, если у вас в январе была Visa или Mastercard, было достаточно легко. Сейчас это гораздо сложнее, потому что многие платежи, особенно на биржах, не проходят из-за того, что Visa и Mastercard их не обрабатывают на международном поле.

Я бы, наверное, усомнился в миллионной оценке численности майнеров, потому что майнинг — довольно затратная активность, даже при дешевом электричестве. И не каждый майнер получает вознаграждение. Если вы делаете вычисления, это не означает, что вы на них зарабатываете. Поэтому у меня есть подозрения, что эти оценки очень неточны. Мы вряд ли правильно видим пул участников и далеко не всегда можем сказать, кто владеет компьютером. И есть, наконец, теневая активность, когда подсаженный вирус заставляет ваш компьютер зарабатывать деньги не для вас. Он майнит, тратя энергию и свои вычислительные мощности, но в итоге заработок получает кто-то другой.

У нас долларами и евро владеет лишь небольшой процент населения. Откуда у народа такой интерес к криптовалюте?

Доллары скучны. До 2022 года на них можно было зарабатывать процент или полпроцента, а то и ноль в год. Когда деньги не работают на вас, вы, скорее всего, испытываете отрицательные эмоции. А криптовалюты — это задор и риск. За месяц они могут стать вдвое дороже или вдвое дешевле, а иногда прыгают на 30% за день. Некоторые из них растут на миллионы процентов за год. В 2021 году объявились две совершенно выдающиеся криптовалюты: одна выросла на миллионы процентов, другая — на сотни тысяч. От того, что криптовалюта, которой вы владеете, движется то вверх, то вниз, а завтра, может быть, вы обнаружите, что это мошенничество и все деньги потеряны, возникает много эмоций. Поэтому доллары или евро скучны, а криптовалюта — это весело.