«Должниками проще управлять»

Сегодня люди настолько глубоко включены в кредитные отношения, что зачастую не осознают себя заемщиками. Между тем, по разным оценкам, кредитами в России пользуется до 60% экономически активного населения. Как ни парадоксально, одна из причин закредитованности — обостренное чувство ответственности. К такому выводу пришли авторы исследования «Жизнь в долг». С одним из них — кандидатом философских наук, старшим научным сотрудником Лаборатории экономико-социологических исследований ВШЭ и Лаборатории социологии религии ПСТГУ Григорием Юдиным — поговорил «HBR — Россия». 

HBR — Россия: Хотя кредиты пришли в Россию не так давно, мы уже не представляем себе жизни без помощи банков. Чем это объясняется?

Юдин: Главная причина — атомизация общества. У людей мало связей, коммуникация затруднена даже на уровне семьи. Нередко жена решает взять кредит, чтобы показать мужу, что не зависит от него: если муж отказывается покупать новую стиральную машину, она идет в банк. Такой шаг не только отражает плохие отношения в семье, но и ухудшает их. То же с детьми: когда они просят дорогую игрушку, родители, вместо того чтобы объяснять, почему не каждая потребность должна быть немедленно удовлетворена, берут кредит: так проще. Это проблема коммуникации.

Некоторое время назад Лаборатория социологии религии ПСТГУ провела исследование долговой морали: мы взяли 106 глубинных интервью в восьми российских городах разного размера. В результате выяснилось: закредитованность во многом связана со склонностью полагаться только на себя и нежеланием искать совета и поддержки. И чем глубже человек увязает в кредитах, тем труднее ему обратиться за помощью. Респонденты, которым приходилось перекредитовываться, чтобы отдать старые долги, рассказывали об ощущении сужающегося тоннеля. В какой-то момент они переставали видеть, что есть люди, которые могли бы их поддержать, и до конца отказывались просить помощи у окружающих. В России все больше связанных с кредитами историй, которые заканчиваются тем, что люди выбрасываются из окна, — а потом выясняется, что их семья ничего не знала о долгах.

Традиция не брать в долг у друзей кажется давней — об этом свидетельствуют пословицы и поговорки с общим смыслом «В долг давать — дружбу терять». Что за ними стоит?

Представление о том, что долговые отношения не могут быть дружескими и не могут символизировать поддержку. В России долг — это почти всегда коммерческие отношения, а в них лучше входить с чужаками. Люди берут кредит, чтобы не брать в долг: они боятся попасть в зависимость от близкого человека и тем самым разрушить с ним отношения и оказаться в психологически подчиненном состоянии. С банком такого не происходит: мы с ним в формальных отношениях и не чувствуем личных обязательств.

На какие цели люди обычно берут кредиты в России и на Западе?

В России около половины — и по числу выдач, и по объемам — приходится на потребительское кредитование, то есть на товары длительного пользования (хотя это могут быть и «свадебные кредиты», кредиты на ремонт и отпуск). На автомобили и кредитные карты приходится меньше. В последние годы растет сегмент микрофинансового кредитования («деньги до получки»): это уже около 10% всех заемщиков и около четверти всех выдач.

Традиционно в более богатых странах выше доля ипотечного кредитования, поскольку, во-первых, другие товары доступны без привлечения заемных средств, а во-вторых, ипотечные ставки ниже и более стабильны. В США доля ипотечных кредитов — около 70%. В России ипотека составляет около одной пятой общего объема кредитования (однако в структуре задолженности ее вес гораздо выше). Однако в России есть культурная особенность — у нас считается недостойным жить в арендованных квартирах. Это отражается на семейных стратегиях: супруги полагают свой долг выполненным, когда обеспечивают жильем всех своих детей. Так устроено не везде: во многих странах люди всю жизнь снимают жилье и не видят в этом проблемы. В России это признак неудачника. Из-за этого рынок ипотечного кредитования становится морально нагруженным: взять ипотеку — не просто финансовое решение, а испытание на прочность.

Почему люди берут деньги на зачастую ненужные вещи? Так проявляется стремление к лучшей жизни?

Россия — страна чудовищного неравенства. Как показало исследование Crédit Suisse, проведенное год назад, по этому показателю мы в числе мировых лидеров: 77% всего богатства приходится на 10% элиты, а 56% принадлежит одному проценту самых богатых. Такой разрыв невозможно оправдать: у нас не кастовое общество. Вся Россия с удивлением смотрит на Москву: с какой стати этот город находится в настолько привилегированном положении? Люди хотят потреблять так же, как в Москве, но не имеют финансовых возможностей. Однако и в самой Москве гигантское расслоение: в столице живет элита, которая бесконечно богаче рядовых москвичей. Это вызывает у людей ощущение собственной неполноценности. Чтобы его заглушить, они берут кредиты и покупают то, что символизирует для них достойную жизнь. Вещи нужны не столько из-за их потребительских свойств, сколько для того, чтобы почувствовать себя человеком. Кредит — способ избавиться от депривации.

Кредиты, с одной стороны, позволяют людям жить лучше, а с другой — нередко ломают жизни. Как обезопасить себя от деструктивных последствий кредитных отношений?

Один из наших основных выводов: лучше всего защищены те, кто не избегает коммуникации, — кто умеет дружить, выстраивать партнерские отношения и является членом каких-либо плотных коллективов. Надо окружать себя людьми, с которыми можешь о чем-то договариваться, советоваться, нужно встраиваться в сообщества, в которых можешь кому-то помогать и пользоваться помощью — как моральной, так и материальной. Это может быть крепкая семья (те, кто чувствует поддержку родных, реже принимают необдуманные решения и берут «истерические» кредиты), сильная религиозная община (сегодня это фактически единственная форма коллективной жизни, доступная на всей территории страны), локальные сообщества и т. д. Если люди не живут изолированной жизнью, а включены в сеть, их поведение становится более ответственным.

Сообщества влияют на людей сильнее, чем кредитные организации?

К сожалению, нет. Сообщество само по себе не может конкурировать даже с микрофинансовой или микрокредитной организацией, за которой обычно стоит гигантский банк. В некоторых странах агрессивные системы кредитования разрушали социальную структуру. Известный пример — Бангладеш. В 1983 году там был учрежден банк Grameen, проект микрокредитования в сельских районах. Долгое время это считалось историей успеха, а его основатель Мухаммад Юнус даже получил в 2006 году Нобелевскую премию мира. Сегодня, однако, антропологи указывают на то, что гигантская клиентура банка стала полностью зависимой от него и его схем перекредитования. Место односельчан, родственников и друзей в жизни людей занял кредитный банк — он выкачивает из местных сообществ все больше ресурсов.

Наше исследование частично проходило в малых городах — там, где существовало более или менее плотное сообщество и сохранялись институты взаимной помощи. Сделав два замера с разницей в четыре года, мы увидели: когда туда пришли микрофинансовые организации, сообщества стали на глазах разваливаться. Если раньше аппетиты приходилось согласовывать со своим социальным окружением, то теперь достаточно пойти и взять кредит: ты не обязан ни перед кем отчитываться. Люди перестали зависеть от окружающих. Это дает больше свободы, но в то же время для тех, кто привык к поддержке и социальному контролю, это большая проблема.

Кредитование, с одной стороны, базируется на атомизации общества, а с другой — повышает ее. Это самоподдерживающийся процесс, который идет по всему миру.

Каждый раз, когда человек не возвращает кредит, его обвиняют в безответственности: как можно брать в долг, если не в состоянии отдать?! Справедливы ли такие обвинения?