Алексей Шмелев: Культурный код шутки

Получать удовольствие от смешного — в самой природе человека. Но юмор —
небезопасная вещь, ведь его оборотная сторона — обидная насмешка. Доктор филологических наук, заведующий Отделом культуры русской речи Института русского языка РАН Алексей Шмелев объясняет, как в юморе отражается культура.
В анекдотах и шутках проявляются характерные для народа и сообщества стереотипы, и о каждом из нас можно многое сказать по тому, как он шутит.

Остроумие — что это такое? И зачем люди вообще шутят?

Сначала несколько фактов лингвистического порядка. У немецкого слова witz (шутка) то же происхождение, что и английское wise (мудрый). Французское esprit свое первоначальное значение «дух» изменило на «игра ума, остроумие, способность находить смешное». Да и русское слово остроумие когда-то означало «способность проникать в суть дела» и лишь потом — «умение сказать что-нибудь смешное». Переход значения: от просто «умный» к «остроумный» происходит в разных языках, и, по-видимому, это не случайно. Связь мудрости и шутки характерна для многих языков и культур, например еврейской. Притчи, которые выражают глубокий смысл, весьма остроумны. Поэтому шутка — это не просто способ снять напряжение, дать аудитории расслабиться, посмеяться, не только средство установления более близкого контакта, но и попытка выразить смысл быстрее и точнее, чем с помощью занудных и сложных рассуждений.

Есть ли какие-то формулы, по которым строятся шутки?

Думаю, что единой формулы, которая сработала бы в любом языке и в любой культуре, нет. Есть очень серьезные исследования лингвистов, посвященные семантическому механизму юмора. Самое известное — работа Виктора Раскина, которая так и называется: «Семантические механизмы юмора». Там детально описывается, как устроены высказывания, вызывающие смех. Лингвистическая теория юмора получается довольно сложной, и не все ее разделяют. Я думаю, что поиски единого, универсального, общего начала у всех типов словесного юмора всех времен и народов малопродуктивны. Более разумная задача для исследователя — выявить, что кажется смешным конкретному культурному сообществу.

А сильно ли различается юмор в разные эпохи и у разных народов? Есть ли темы, табуированные в одних культурах и разрешенные в других?

Виды шуток и их уместность в разных ситуациях очень зависят от конкретной культуры. Полностью табуированных тем для юмора очень немного, даже если существует культурный запрет — скажем, веселиться по поводу смерти. Шутки на тему смерти в каком-то смысле неприличны, но неприличное-то как раз и смешно. Поэтому издавна существовал разряд черного юмора — на тему смерти и страданий. Эти шутки действительно шокируют многих, но многих заставляют смеяться. А эволюция тем, конечно, происходит. В периоды несвободы много шутят над своей несвободой — правда, не слишком публично. А в условиях свободы — чаще всего на темы секса, семейной жизни, этнических особенностей. Существенно, что почти любая шутка может оказаться неприемлемой для кого-то. Заранее бывает трудно предсказать: воспримет ли шутку данная аудитория. Важно, чтобы чувство юмора хоть отчасти совпадало у говорящего и его аудитории. В противном случае — провал, шутка покажется либо обидной, либо несмешной.

И еще одна важная вещь. В некоторых культурах, скажем в англоязычной, различают два вида шуток: спонтанные и так называемые canned jokes — в буквальном переводе «законсервированные» шутки. Последние близки к нашему анекдоту, в отличие от спонтанных — тех, что человек изобретает по ходу дела. Человек, который шутит спонтанно, никогда об этом не предупреждает, не говорит: «я сейчас пошучу». И он всегда, даже если шутку не он придумал, сделает вид, что она только сейчас пришла ему в голову. Напротив, рассказывающий «законсервированную» шутку, никогда не выдает себя за ее автора и благодаря этому находится в чуть большей безопасности, не жертвуя при этом степенью смешного. Он как бы не несет ответственности за возможные обиды, он ведь просто транслирует то, что ему рассказали.

А если человек сам придумал какую-то обидную шутку — он показал себя носителем опасных стереотипов.

В эпоху политкорректности неприемлемых тем, наверное, стало больше?

В англоамериканской культуре по большей части считаются неприличными шутки о других народах или о меньшинствах — это не значит, правда, что их совсем не рассказывают. Скажем, это может себе позволить человек, сам принадлежащий к народу, ставшему объектом вышучивания. Но в целом сейчас чаще рассказывают анекдоты о более нейтральных персонажах, не образующих социальные группы, например о блондинках — такие шутки, впрочем, тоже многие считают недопустимыми. Или шутки о Jewish American princess («еврейской американской принцессе»), но их тоже теперь воспринимают как неполиткоректные сразу по двум параметрам. Персонаж Jewish American princess — архетип избалованной дочки. Интересно, что и в русской культуре есть определенные стереотипы о семейной жизни евреев, которые проявляются в анекдотах: существует, например, персонаж «еврейская мама» — она постоянно опекает и наставляет чадо.

А какие еще стереотипы проявляются в шутках и анекдотах? Откуда они берутся?