Партийная мораль против СПИДа

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ РУВИНСКИМ ВЛАДИМИРОМ ВЛАДИМИРОВИЧЕМ ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА РУВИНСКОГО ВЛАДИМИРА ВЛАДИМИРОВИЧА.

В России около 1,3 млн ВИЧ-инфицированных, и, по данным Федерального центра по профилактике и борьбе со спидом, их число быстро растет. Вирусом, вызывающим СПИД, заражен уже каждый 40-й мужчина в России в возрасте 25—40 лет. И часто это социально благополучный человек: сотрудник «Газпрома», владелец бизнеса, чиновник. Но власти об эпидемии не распространяются и профилактикой не занимаются.

Жарким летом 2010 года 21-летний Иван С. почувствовал себя плохо: увеличились лимфоузлы, поднялась тем­пера­тура. Подмосковье тогда затянуло смогом от лесных пожаров, и он думал, что болезненное состояние связано с этим. Анализ крови показал, что у Ивана — ВИЧ. «У меня был шок: я не кололся, старался пользоваться презервативами, в общем, нигде не косячил. А тут такое!» — вспоминает он. От кого и когда он заразился, Иван точно не знает. Но предполагает, что произошло это еще до службы в армии: «Была у меня тогда одна девушка... Но твердо не скажу, в военкомате-то у нас анализы на ВИЧ не брали».

Сейчас Иван работает в структуре «Газпрома», хорошо зарабатывает, много путешествует, увлекается спортом. О его диагнозе знают только в подмосковном СПИД-центре, где Ивана наблюдают и где ему выписывают лекарства. От остальных — коллег, приятелей, врачей в поликлиниках, всех, кроме сексуальных парт­нерш, молодой человек свою болезнь скрывает: «Отношение к нам такое... что раз с ВИЧ, значит, наркоман, гомосексуалист, асоциальный тип. Короче, прокаженный», — невесело усмехается он.

На самом деле ВИЧ в России давно уже вышел за пределы так называемых групп риска, которые составляют инъекционные наркоманы, проститутки, заключенные, гомо- и бисексуалы и мигранты, не имеющие доступа к медобслуживанию. По данным Федерального научно-методического Центра по профилактике и борьбе со СПИДом при Минздраве, в России сейчас каждый день заражаются ВИЧ около 200 человек. Почти каждому второму 30—40 лет, а каждому седьмому 40—50. При этом растет не только количество инфицированных, но и темпы заражения. В 2006 году федеральным СПИД-центром было зарегистрировано 38 тысяч новых случаев, в 2013-м — уже 78 тысяч.

Рост можно было бы отнести на счет более широкого тестирования на ВИЧ: как сообщила пресс-служба Минздрава, сейчас Россия по этому показателю первая в мире (ежегодно на ВИЧ проверяют до 19% россиян против 11% американцев). Однако большей частью это одни и те же люди: медработники, военнослужащие и правоохранители, которые каждый год обязаны сдавать анализы на ВИЧ. «Число тех, кто добровольно проверяется на ВИЧ, невелико и оно снижается», - констатирует Николай Панченко, руководитель общественной организации «Позитивный Диалог» в Санкт-Петербурге. Все реже в последние годы проводится тестирование и в группах риска. Зато нередко ему подвергают представителей весьма неожиданных групп населения. Например, в октябре городской департамент труда Волгодонска обязал сдать анализы на ВИЧ инвалидов по зрению, желающих пройти курсы оператора ЭВМ. Результаты, очевидно, пойдут в отчетность.

Всего на сентябрь 2014 года в России, по данным федерального СПИД-центра, выявлено 850 тысяч ВИЧ-положительных. Однако, говорит руководитель центра Вадим Покровский, в действительности их около 1,3 млн. Дело не только в скрытном потреблении наркотиков (так заразилось 57% всех выявленных в 2013 году ВИЧ-инфицированных). Вирус активно распространяется через традиционный секс: добрачный, внебрачный и брачный. Именно так заразились 42% зарегистрированных людей с ВИЧ, следует из данных федерального СПИД-центра. Более половины из них — такие как Иван: социально адаптированные и даже преуспевающие. По словам Вадима Покровского, среди ВИЧ-инфицированных есть министры, депутаты, военные, артисты, священнослужители. То есть вирус все чаще передается людьми, которые считают себя «благонадежными» и сами не знают, что заражены. А от момента заражения до обнаружения ВИЧ может пройти лет десять. И если раньше распространителями ВИЧ были в основном мужчины, то теперь 36,7% регистрируемых больных — женщины, как правило, молодые, заразившиеся от мужей или в результате «серийной моногамии» — последовательной смены одного постоянного полового партнера на другого.

В 2013 году умерло 22,7 тысячи ВИЧ-инфицированных (рост к 2012 году — 15%), средний возраст умерших — 35 лет. И пока нет никаких признаков того, что в ближайшие годы распространение эпидемии у нас остановится, а смертность снизится. Однако сейчас СМИ эту тему почти не поднимают, а политики — не обсуждают. «Тема СПИДа ушла из Госдумы, — констатирует депутат-справедливоросс Валерий Зубов, в прошлом глава Межфракционной депутатской рабочей группы по вопросам профилактики и борьбы со СПИДом. — Сейчас этой проблемой занимается Минздрав и его наркологическая служба». Чиновники тоже отмалчиваются. От интервью отказался глава московского городского центра профилактики и борьбы со СПИДом и главный внештатный специалист по проблемам диагностики и лечения ВИЧ-инфекции Минздрава Алексей Мазус. Минздрав на просьбу объяснить, почему не удается хотя бы снизить скорость распространения эпидемии, через представителя свой пресс-службы почему-то ответил, что заболеваемость ВИЧ растет во многих регионах мира. В том же ключе рассуждала в 2014 году и министр здравоохранения Вероника Скворцова: ссылаясь на данные собственного ведомства, она подчеркивала, что уровень заболеваемости ВИЧ в России ниже, чем в США и других странах. Однако это не так. В США, например, по оценке федерального Центра контроля заболеваний и профилактики (CDC), насчитывается 1,1 млн ВИЧ-инфицированных, включая тех, кто об этом не знает, при численности населения в два с лишним раза больше, чем в России.

На самом деле за последние годы в мире добились немалых успехов в борьбе с ВИЧ. Еще в 2010 году Объединенная программа ООН по ВИЧ/СПИДу (UNAIDS) сообщила, что на мировом уровне темп роста эпидемии остановлен, также на четверть снизилась смертность от ВИЧ, в том числе в Африке. Те же данные обнародовал и Глобальный фонд для борьбы со СПИДом, туберкулезом и малярией (GFATM), который финансирует международные программы профилактики и лечения ВИЧ. И только в Восточной Европе и Центральной Азии эпидемия набирает обороты. «Эпидемия ВИЧ в России однозначно самая большая среди стран этих регионов и одна из 20 самых больших в мире», — говорит Виней Салдана, региональный директор UNAIDS по странам Восточной Европы и Центральной Азии. По его словам, за пределами Африки есть пять крупных стран с большим числом ВИЧ-нифицированных: Бразилия, США, Россия, Китай и Индия. Но только в России эпидемия с каждым годом значительно растет.

Конечно, за прошедшие годы у нас добились многого. По всей стране открыли СПИД-центры, организовали самое массовое в мире тестирование и обеспечили бесплатными ­ле­карствами ВИЧ-инфицированных — по данным Минздрава, сейчас антиретровирусные, то есть подавляющие вирус препараты, получает 141,8 тысячи человек. В этом и заключается тактика ведомства в борьбе с ВИЧ — выявлять больных и лечить: ведь лекарственная терапия резко снижает риски распространения вируса (например, при правильном подходе вероятность инфицированной матери передать ребенку ВИЧ снижается до 1—3%). Однако самих этих мер, как и масштаба их реализации, оказалось явно недостаточно. «В России эпидемия ВИЧ-инфекции пока видна только специалистам, — говорит Вадим Покровский. — Чиновникам, которые знают реальные цифры заболеваемости, невыгодно их обнародовать, это покажет их профессиональную несостоятельность».

По сути речь идет о провале профилактики в масштабах страны. За 28 лет с момента, когда вирус был впервые обнаружен в России, власти так и не разработали государственную концепцию: как научить людей защищаться от ВИЧ, как объяснять, откуда болезнь берется, как она передается и как следует относиться к людям, живущим с ВИЧ. В результате масса усилий и бюджетных денег были потрачены впустую. Новые информационные кампании и программы обучения почти не проводятся, вместо этого политики предлагают административно-принудительные и популистские меры, например брать отпечатки пальцев у больных ВИЧ-инфекцией или запретить геям выступать донорами. Это только усугубляет проблему.

Страх и невежество

Республиканский СПИД-центр Татарстана находится на последнем этаже местной поликлиники — видимо, чтобы случайные люди не заходили. На улице у подъезда — дорогие иномарки, среди посетителей — прилично одетые мужчины и женщины среднего возраста. «Сейчас у нас на первое место выходит передача ВИЧ половым путем. Средний возраст инфицированных смещается к 30—39 годам», — излагает сухие факты главный врач СПИД-цент­ра, кандидат медицинский наук Нияз Галиуллин. «Как-то я познакомилась с руководителем крупной казанской компании, — рассказывает 37-летняя ВИЧ-инфицированная Татьяна. — На третьем свидании дошло дело до секса. Я настаивала, чтобы он воспользовался презервативом. А он отказывается, мол, мы друг друга знаем. Я говорю: всего три дня. А он: я тебе доверяю. Тогда мне пришлось сказать, что у меня ВИЧ. Он замолчал, побледнел, а потом говорит: у меня тоже...» Как выяснилось, топ-менеджер катастрофически боялся кому-нибудь признаться в этом. Настолько, что готов был заразить партнершу. Заразившаяся от мужа 34-летняя Ирина из Казани замечает, что «для высокопоставленных людей диагноз ВИЧ — это несмываемое пятно на репутации, поэтому они молчат как партизаны».

Такое отношение к ВИЧ уходит корнями в советское прошлое. Тогда вообще все венерические болезни однозначно считались «неприличными». А ВИЧ поднимал табуированные в советском обществе темы безопасного секса и сексуальности в целом. Ведь первые заболевшие были обнаружены в среде гомосексуалов в Лос-Анджелесе, единственным же средством предохранения был презерватив — слово, которое в СССР стеснялись произносить вслух. А за однополый секс вообще можно было угодить в тюрьму — уголовную статью за мужеложство отменили только в 1993 году. Масла в огонь подлили пропагандистские кампании конца 
1980-х — начала 1990-х: о СПИДе поначалу говорили как о тайном оружии Пентагона, затем — как о средстве нравственного очищения общества от «болезни проституток, наркоманов и педерастов». Хотя, надо заметить, согласно последним исследованиям СПИДом болели в Африке еще сто лет назад, а первая большая группа ВИЧ-инфицированных в России появилась в конце 1980-х из-за халатности персонала в роддомах, заразивших 286 новорожденных (источником вспышки был младенец, вирус которому передал отец, заразившийся от проституток в Конго, где работал по контракту). Официально же в СССР утверждалось, что сексуально благонадежным опасаться нечего. В результате в обществе развилась спидофобия, о которой свидетельствуют результаты опроса, проведенного Левада-центром в 1999 году: тогда 34% россиян высказывались за физическое уничтожение или изоляцию ВИЧ-инфицированных.

За прошедшие годы отношение к людям, живущим с ВИЧ, смягчилось, но принципиально не изменилось. Опрос ФОМ 2012 года показал: подавляющее большинство россиян считает, что ВИЧ — это удел маргиналов: наркоманов, проституток, «людей с беспорядочными половыми связями». В общем, морально опустившихся. Поэтому по отношению к ним и вести себя можно соответственно: разорвать дружеские отношения или уволить с работы, как произошло с 34-летней медсестрой Натальей, заразившейся от мужа. Руководство больницы в Казани уволило ее, как только узнало о диагнозе. «По сути это волчий билет, — констатирует Наталья. — Меня больше ни в одно медучреждение не возьмут». Самое грустное, говорит она, что врачи сами мало что знают о ВИЧ: «Один доктор меня спрашивает: а правда, что ВИЧ по воздуху передается? И это врач!» Из-за страхов, порожденных неосведомленностью, больницы, бывает, отказываются лечить пациентов с ВИЧ, рассказывает Наталья, а страховые компании в Татарстане — страховать жизнь.

Отторжение обществом таких больных — одна их главных проблем в профилактике и борьбе с ВИЧ/СПИДом, заявил еще в 2009 году главный санитарный врач России Геннадий Онищенко. «Попытка отгородиться от ВИЧ-инфекции приводит к тому, что она загоняется в подполье», — сказал он на московской Третьей конференции по вопросам ВИЧ в Восточной Европе. Именно стигматизация зараженных ВИЧ мешает правительствам принять быстрые и эффективные меры против эпидемии и провоцирует нежелание людей тестироваться на ВИЧ, придерживаться лекарственного лечения и наблюдаться у врачей. Генсек ООН Пан Ги Мун в 2008 году в колонке The Washington Times прямо заявил: «Стигма — главная причина, по которой эпидемия СПИДа продолжает косить людей по всему миру». А значит, развил эту мысль Онищенко, необходимо расширить доступ россиян к адекватной информации, что помогло бы обществу пересмотреть свое отношение к людям с ВИЧ.

Преодоление их дискриминации включено в цели многих государственных стратегий по борьбе с вирусом (например, в принятую в 2010 году администрацией Барака Обамы стратегию США). Страх перед вирусом, переносящийся на больных, преодолевают среди прочего с помощью огласки имен известных личностей, зараженных ВИЧ или умерших от осложнений, вызванных СПИДом. Среди них — Мишель Фуко, Фредди Меркьюри, Айзек Азимов, Рудольф Нуриев, Офра Хаза, Майлс Дэвис.

В России этого не происходит. В начале 2000 годов на центральных телеканалах шли ток-шоу, в которых поднимались вопросы ­дискриминации людей, живущих с ВИЧ (например, программа «Время жить» Владимира Познера). Но потом их сняли, и тема ВИЧ исчезла с телеэкранов. Снова она появилась в апреле 2010 года: в прайм-тайм на Первом канале в программе Александра Гордона «Гордон Кихот». Гости всерьез утверждали, что ВИЧ и СПИДа нет, а есть лишь выдумка и сговор алчных фармкомпаний, ученых, медиков, за которыми стоят США и Запад вообще. Совпадение или нет, но именно в те дни в Вене проходила XVIII Международная конференция по СПИДу, на которую впервые не приехала официальная российская делегация. После той конференции Россия прекратила сотрудничество с международным сообществом в вопросах профилактики ВИЧ, так как правительство сочло их методы неподходящими для нашей страны.

Вакуум достоверной информации о ВИЧ в масс-медиа заполнили домыслы и слухи. «Незнанием о ВИЧ часто пользуются мужчины, пудрящие головы молоденьким девушкам: мол, я не болен, нам можно не предохраняться — я лишь носитель вируса, заразиться от меня нельзя и лечение мне не нужно», — рассказывает сотрудница СПИД-центра, пожелавшая остаться анонимной. Кроме того, многие стали считать болезнь легкой и необременительной — чем-то наподобие насморка, либо вообще отрицать ее существование.

Опрос, проведенный еще в 2008 году по заказу Российского медиапартнерства в борьбе с ВИЧ/СПИДом, показал, что 73% россиян не хватает знаний о ВИЧ. Однако последние инициативы властей затрудняют доступ к получению такой информации или снижают ее значимость. Приняты акты, которые трактуются как запрет рассказывать несовершеннолетним о путях заражения ВИЧ и об использовании презервативов. По этой причине, например, на проходившую в марте 2014 года в Москве Четвертую конференцию по вопросам СПИДа в Восточной Европе и Центральной Азии вход людям моложе 18 лет был запрещен. Фактически информация о профилактике ВИЧ поставлена в один ряд с алкоголем, сигаретами и порнографией.

Суверенная профилактика

Депутат Валерий Зубов, экс-губернатор Красноярского края (1993—1998 годы) говорит, что международная помощь в профилактике ВИЧ была полезной. «Мой родной Красноярск, Татарстан, Петербург были открыты к международному сотрудничеству и реализовывали программы Глобального фонда, — вспоминает он. — И результаты говорили сами за себя: в Красноярском крае, работавшем по шести международным программам, ВИЧ-инфицированных было в два раза меньше, чем в соседней Иркутской области, где Глобальный фонд не работал».