Засада

Одна русская докторантка университета в штате Род-Айленд рассказывала мне такую историю: в супермаркете ей никак не удавалось разобрать, что говорит парень, который раскладывает покупки в пакеты, стоя за кассой. А он всего-то спрашивал: «Paper or plastic?», то есть, в какие мешки засовывать — в бумажные или в полиэтиленовые. Но произносилось это так, что вычленить слова было просто невозможно. Ей приходилось отвечать лучезарной улыбкой и бессмысленным «Yes».

Когда на очередном извиве своей карьеры я по объявлению пришла работать переводчицей в московское представительство гигантской американской компании, я быстро поняла, в чем моя «засада». Ни в письменном, ни в устном переводе я не испытывала такого замешательства, как при спонтанном общении с многочисленными экспатами. То есть поддерживать разговор получалось, но вот понять первую реплику... Как-то, помню, выложила я на общий стол фрукты, а дружелюбная новая коллега Сьюзен, глядя на яблоки, спросила «Would you like me to wash them or peel them?» («Помыть или почистить?»). Я ответила тем же «Yes» и лишь потом сообразила, о чем она спрашивает. И это не было бы позором, приди я в фирму не как переводчик. Слушая мой бойкий английский на переговорах и телеконференциях, никто и предположить не мог, что я не в состоянии понять самого простого предложения, если оно ПЕРВОЕ. Я думаю, ступор был биологической реакцией на офисное двуязычие: никогда не знаешь, на каком языке к тебе сейчас обратятся, и мозги не успевают настроиться. При синхронном переводе я легко «отбивала» любые реплики, справа и слева, но вот у лифта меня могло вырубить даже стандартное приветствие, дежурная шутка или комплимент. Карьере это совершенно не вредило, но было источником сильнейшего и долгого стресса.