Руководитель — это профессия? Докажите!

Несколько лет назад комитет по компенсациям, в состав ­которого я входил, обсуждал вопрос о поощрении топ-менеджеров с помощью опционов. Незадолго до этого Дональд Хэмбрик из Пенсильванского университета опубликовал результаты революционного исследования, посвященного влиянию опционов на поведение компании ­в условиях риска. Когда я поинтересовался у нашего консультанта по компенсациям, знаком ли он с этой работой, он покачал головой. Я предложил прислать ему статью — но он отказался.

Как мог человек, которому мы щедро платим за его рекомендации, проявлять безразличие к столь важной информации? И почему мои коллеги не усомнились в его компетентности? Я был разочарован — но не удивлен: такую ситуацию необычной не назовешь. Когда я рассказываю об этом представителям консалтинговых фирм, специализирующихся на работе с персоналом, они думают, что мы наняли их специалиста.

Ракеш Кхурана из Гарвардской школы бизнеса жалуется на непрофессионализм руководителей. Однако, ратуя за поднятие профессионального уровня топ-менеджеров, он пропагандирует лишь приоритет «высоких целей» над личными интересами и экономической выгодой. Но не стоит забывать и о другом критерии профессионализма: использовании в работе важнейших научных знаний, связанных со специальностью.

Юристы, чтобы получить право выступать в суде, сдают экзамен. Врачи обязаны повышать свою квалификацию. И дело не в лицензии и не в дипломе, а в том, что эффективность работы зависит от знания новейших достижений в соответствующей отрасли.

Представители бизнеса при принятии решений все чаще опираются ­на последние научные данные. Идея конкуренции в сфере аналитики становится модной. Венчурные капиталисты с энтузиазмом вкладываются в стартапы, генерирующие стратегически важную информацию на основе «сырых» данных.

Однако чтобы руководители начали ценить знания, им нужно помочь.