Учебный коллапс

От редакции. Эту статью и другие материалы, опубликованные в рубрике «20-21: Уроки стойкости», вы можете читать бесплатно. Если наш контент помогает вам преодолевать трудности нынешнего кризиса, лучший способ поддержать HBR Россия — оформить подписку.

В конце XVII века чешский мыслитель и педагог Ян Амос Коменский искал метод, при котором «учащие меньше бы учили, учащиеся больше бы учились; в школах было бы меньше одурения, напрасного труда, а больше досуга, радостей и основательного успеха...». В результате он написал книгу «Великая дидактика», которая во многом трансформировала принципы школьного образования в разных странах.

Сегодня похожую задачу пытаются решить учебные заведения, которые пандемия в 2020 году внезапно загнала в онлайн. Массовое онлайн-обучение, развитие «мягких навыков» и цифровых компетенций, индивидуальные траектории и самостоятельные занятия — каждый из нас сейчас вынужденно погрузился в то, что эксперты ожидали увидеть лишь в 2030-е годы. Но, несмотря на доклады учебных заведений и регуляторов об успешном переходе в онлайн, мнение конкретных студентов, университетов, учеников школ и их родителей не так однозначно. Во всяком случае, недовольства и протестов довольно много.

Например, когда университеты начали переводить программы в онлайн, 300 тыс. британских студентов подписали петицию, призывающую снизить плату за обучение. С похожими инициативами выступили студенты в других странах. Набирает силу движение родителей против «дистанционки» в школе. Недовольные считают, что ученики и студенты должны развивать критическое мышление, учиться на своем и чужом опыте, а обучение по интернету не лучшая среда для этого. Знаменитое утверждение Рене Декарта Cogito Ergo Sum («Я мыслю, следовательно, существую») во время пандемии перефразировали в мем Covido Ergo Zoom, и такой цифровой переход многие восприняли как «ненастоящее образование».

Перенос представлений и моделей очного обучения в цифровое пространство, где человек живет и учится по-другому, не сработал. За время социальной изоляции вырос спрос на практичное знание и живое общение, на образовательный опыт, который не уступает полученному в реальном классе.

В существующей модели онлайн-обучения есть три главных барьера, которые снижают ее ценность в глазах учащихся.

• Технологическое неравенство: разный доступ к инфраструктуре онлайн-обучения в зависимости от географии и уровня доходов семьи.

• Борьба за внимание: слишком много факторов отвлекает внимание учащегося, онлайн-обучение пока проигрывает эту конкуренцию.

• Фокус на учебном материале, а не на образовательном опыте: учебным заведениям приходится следовать утвержденной программе, они мало заботятся, чтобы процесс обучения был удобным для преподавателей и учащихся.

ТЕХНОЛОГИЧЕСКОЕ НЕРАВЕНСТВО

По данным GlobalWebIndex, в январе 2020 года среднестатистический пользователь проводил в интернете 6 часов 43 минуты в день. Более 4,3 млрд человек (59% мирового населения) имеют возможность выходить в сеть, в России — около 118 млн человек (81% жителей). И кажется удивительным, что 3,2 млрд человек в мире все еще не имеют доступа к глобальной сети. Даже в Восточной Европе и России количество «неподключенных» жителей составляет более 65 млн.

Вынужденный переход к всеобщему онлайн-обучению обнажил проблему неравенства. Оказалось, что быстрый интернет и бесперебойные занятия — это привилегия жителей больших городов. Население удаленных районов (а это почти 50% населения мира) лишены такой возможности.

Кроме технологического барьера есть еще и социальный. Семьи с доходами ниже среднего, как правило, не могут обеспечить каждого члена семьи компьютером для доступа к онлайн-урокам и необходимым физическим пространством в квартире. В результате обучение часто происходит посменно и в местах, для этого не предназначенных: на кухне, балконе, в ванной. Качественное цифровое образование стало прерогативой семей с доходами выше среднего, проживающих в больших городах. Несмотря на то, что компании и правительства активно инвестируют в интернет-инфраструктуру, в ближайшие пять лет технологическое неравенство сохранится как в России, так и в других странах.

БОРЬБА ЗА ВНИМАНИЕ

Учебные заведения проектируют свои образовательные программы в отрыве от обстоятельств, в которых учащийся живет до и после занятий — так повелось с доковидных времен. Когда обучение проходит очно, учитывать эти обстоятельства нет необходимости: ученик находится в классе, он на виду, временно вырывается из бытовой рутины и может полностью сосредоточиться на предмете. Однако жизнь «на удаленке» перевернула все с ног на голову.

Внимание и вовлеченность учащегося — необходимое условие качества образования. Во время пандемии онлайн-преподавателям пришлось конкурировать не только с гаджетами и соцсетями, но еще и с членами семьи слушателя, звонками его работодателя, отдыхом. Сидя дома, человек сталкивается с валом конфликтующих запросов на свое время, ему приходится расставлять приоритеты, и далеко не всегда в пользу обучения. В результате — снижение вовлеченности и, как следствие, падение успеваемости.

Пандемия показала, что в условиях локдауна и других социальных ограничений необходимо проектировать не образовательную программу, а обучение как часть жизни человека «на удаленке». Иными словами, важно учитывать не только распорядок дня и образ жизни учащегося, но и специально работать с удержанием его внимания. Это означает переход от односторонней передачи знаний к модели обучения через дискуссию. Вебинарный формат, когда преподаватель говорит на камеру, отвечает на вопросы или спрашивает выученный материал, — тупиковая ветвь развития дистанционного образования (примерно как пейджеры на заре мобильных телефонов). Только правильно организованное обсуждение и совместный поиск решения удерживают внимание человека во время онлайн-занятия.

ФОКУС НА УЧЕБНОМ МАТЕРИАЛЕ, А НЕ НА ОБРАЗОВАТЕЛЬНОМ ОПЫТЕ

У американского исследователя в области маркетинга, автора книги «Экономика впечатлений» Джозефа Пайна, есть интересная концепция. Он выделил разные типы рынков: сырьевые (commodity), рынок товаров, услуг, впечатлений и высший пятый уровень — рынок трансформации. Переход от одного типа к другому происходит за счет более глубокого фокуса на потребностях человека и персонализации предложения. Например, многие индустрии, начиная с театра и медиа и заканчивая ритейлом и туризмом, сегодня работают в экономике впечатлений. Концепцию Джозефа Пайна можно применить и к сфере образования.

В обществе сложилось представление, что образование — это либо общественное благо (commodity), либо товар (диплом по итогам обучения), либо услуга по апгрейду знаний и навыков. В этой логике нет никакого смысла платить за онлайн-обучение такую же цену, как и за очный формат. Товар или услуга в лучшем случае та же, а форма ее доставки становится менее удобной.

Самые сильные игроки давно перешли в экономику впечатлений (более точный перевод с английского — экономика опыта). Здесь важен не только диплом или навыки, а то, какие инсайты появились у человека в ходе обучения, как поменялось его мировоззрение. В конечном счете, какой опыт получил студент, хотел бы он его повторить или нет. И здесь кроется главная проблема онлайн-обучения.

Большинство образовательных учреждений до сих пор фокусируется на учебном предмете, а не на образовательном опыте студента. Во время шокового перехода в онлайн на первый план выходили вопросы, как доставить контент до учащегося в цифровом формате, мало кто думал о том, удобно ли студенту учиться, адекватен ли дизайн онлайн-курса новым жизненным обстоятельствам. В результате ни контент, ни формат, ни интерфейс онлайн-платформы не вызывали у учащегося желания вернуться.

Над этой проблемой сейчас работают ведущие университеты, образовательные стартапы и технологические компании. Они, в частности, расширяют функциональные возможности онлайн-платформ, разрабатывают более удобные и красивые интерфейсы. На горизонте двух-трех лет появятся успешные проекты, предлагающие качественно новый опыт обучения в онлайне.

Лидеров образования, которые решат эту задачу, ждет новый вызов — как перейти из экономики впечатлений в экономику трансформации. В этом случае студент будет платить не за процесс обучения или новый опыт, а за результат: не трансформировался — значит, платить не за что. Пока нет четкого понимания, как оценивать изменения, но лет через 10 такие модели обучения тоже появятся.