Александр Васильев: «Мода не может быть повседневной»
Анна Натитник
Александр Васильев — человек, который знает о моде все. Историк моды, преподаватель, телеведущий, театральный художник, оформивший более 120 спектаклей в разных странах мира, обладатель уникальной коллекции одежды, в которую входит около 55 тысяч экспонатов, он называет моду коллективным сумасшествием и скептически относится к русскому вкусу.
HBR: Что такое мода?
Васильев: Мода — это всегда отражение эпохи и коллективное сумасшествие: люди верят, что надо все время меняться. Обывателям кажется, что мода — праздник для девочек, повод красиво одеться. Однако мода — это не только одежда, это манера жить. Она затрагивает интерьер, имя, диету, методы лечения, место отдыха, породу собак.
Что влияет на становление моды?
Всегда одно и то же: политика, экономика, культура и религия.
Каким образом?
Когда опускается железный занавес, страна закрывается от внешнего влияния. Так было, скажем, в СССР, в Северной Корее, в гитлеровской Германии. Когда господствует национализм, люди стремятся одеваться в отечественную одежду. Сейчас в России очень популярны национальные дизайнеры: наши, мол, не хуже западных. Но у нас нет своих тканей, все привозные. Мы выпускаем вафельные и махровые полотенца, больничную байку, медицинскую марлю, палаточный брезент — но из них нельзя шить модную одежду. Любой финансовый кризис бьет по моде, потому что мода — это роскошь и первое, в чем себе отказывают, — светлые ткани, богатые отделки.
Люди начинают носить скромную неяркую одежду, одеваться, что называется, практично и удобно. Символ кризиса — черный цвет: он менее маркий, черную одежду можно меньше стирать и за счет этого экономить на электроэнергии и стиральном порошке. Если говорить о религии, то активное промусульманское движение в Европе заставляет женщин отказываться от мини, прятать ноги, убирать волосы. Они готовы одеваться скромно, чтобы к ним не приставали.
Влияет ли отечественная индустрия моды на западную?
Отечественные дизайнеры много работают и много создают — но чаще всего небольшие коллекции, с маленьким ассортиментом и такими же продажами. На Западе их никто не знает и не носит их одежду. Что действительно влияет (или, скорее, влияло) на западную индустрию моды, так это русский вкус. Я говорю «влияло», потому что речь идет о временах, когда рубль был сильным и еще не вышел указ, запрещающий представителям многих силовых структур ездить за границу.
Тогда производители одежды, те же Dolce & Gabbana, Roberto Cavalli, подстраивались под вкус русских и делали вещи, которые заведомо им понравятся. Дело в том, что русские модницы (вместе с украинскими и казахскими) покупали в Европе 27 процентов мирового выпуска люкса; примерно столько же уходило в Эмираты, где их приобретали выходцы из этих же трех стран. Сегодня этот рынок сильно просел, и это серьезная драма для западных производителей одежды.
Как вы оцениваете принятую в России манеру одеваться?
Многие замечают, что россиянки одеваются очень ярко и празднично. Я считаю, что у этого феномена несколько причин: 70 лет репрессий в мире моды, тотальный дефицит, царивший в СССР, демографический перекос. По статистике, в России женщин больше, чем мужчин, поэтому для женщин одежда — способ обратить на себя внимание. Они чрезмерно красятся, носят много украшений, высокие каблуки, маникюр не потому, что у них нет вкуса (хотя и такое часто бывает), а потому, что это зов пола.
Видите ли вы связь между интеллектом и вкусом?
Конечно, самую прямую. Армани сказал: элегантность — это ум женщины. Только умная женщина способна быть элегантной, а глупая — никогда, она всегда одевается безвкусно.
А можно ли развить вкус?
Вкус — как слух, его трудно развивать. Ребенка без слуха возьмут только в пятый ряд хора, солистом он никогда не будет. Так и человек, который родился в семье без вкуса. Все зависит от родителей, от того, какие игрушки они дарят детям, какую музыку слушают, как одеваются. Ребенок впитывает это с детских лет.
О чем можно судить по одежде человека?
Обо всем: о его происхождении, национальности, профессии, благосостоянии, возрасте.
Как вы пришли в профессию в стране, где моды официально не было?
Через родителей. Я сын театрального художника и актрисы первого выпуска Школы-студии МХАТ. Папа был выездным (то есть ездил за границу, что было редкостью в советское время) и старался меня и мою сестру одеть с иголочки. Мама очень интересовалась модой и стилем и любила хорошо одеваться. Поскольку я рос в театральной семье, я встречал многих артисток — красавиц своего времени, которые считались иконами стиля: Любовь Орлову, Ирину Скобцеву, Наталью Фатееву, Людмилу Гурченко, Майю Плисецкую. Я варился в этом соку, и было бы странно, если бы не стал тем, кем стал.
