Что нужно знать об истории России
ХХ века

Давно замечено историками, психологами, социологами, что при начале широких военных действий — попросту говоря, войны, — происходит некая ажитация (перевозбуждение) в общенациональном масштабе. Нация прощает правителю его грехи (правда, временно — но сама она этого еще не знает). И выражает ему свое полное доверие.

Тем острей бывает непременное последующее отрезвление.

Его мало кто предвидит. И оно несет нередко новые крайности.

У Анны Ахматовой есть сочинение «Поэма без героя». Там в описании Петербурга 1913 года — строки, ставшие хрестоматийными:

Не январь 1901 года, а именно лето 1914-го — начало мировой войны — стало настоящим началом нового века.

Через три года резко изменилась Россия.

Изменения эти отозвались во всем мире.

Самая большая неудача постигла русскую армию в первый же месяц войны: в конце августа 1914 года армия генерала Самсонова была окружена и разбита в Восточной Пруссии. Она потеряла 6 000 убитыми, около 50 000 попало в плен. Не вынеся позора поражения, генерал Самсонов застрелился.

Это событие описано А. Солженицыным в романе «Август четырнадцатого» (первая часть эпопеи «Красное колесо»). Мы читали его в Самиздате, поскольку писать о Первой мировой войне в советское время было не принято. Героизм, проявленный русскими солдатами и офицерами, уже не был пригодной для печати темой: под ней подвели черту ленинские слова «империалистическая бойня».

Армия в беспорядке отступает, и командующий армией объезжает то, что от нее осталось. «Да, это был генерал Самсонов! На крупном коне и крупный сам, как олеографический картинный богатырь, он медленно объезжал цыганоподобный табор, словно не замечая его позорного отличия от парадного строя. Никто не подавал ему “смирно”, никому он не разрешал “вольно”, иногда брал руку к козырьку, а то не по-военному, по-человечески снимал фуражку и прощался этим движением. Он был задумчив, рассеян, не влек при себе главной силы командира — страха».

И вот он едет уже на телеге — и все думает свою страшную думу. «Он хотел только хорошего, а совершилось — крайне худо, некуда хуже. <…> А если поражения повторятся — не повторится ли в России смута, как после японской войны?

Страшно и больно было, что он, Самсонов, так худо сослужил Государю и России. <…> Привалясь к стволу, Самсонов постоял и послушал шум леса. Близкий шелест отрываемой сосновой кожицы. И — надверхний, поднебесный, очищающий шум.

Все легче и легче становилось ему. Прослужил он долгую военную службу, обрекал себя опасностям и смерти, попадал под нее и готов был к ней — и никогда не знал, что так это просто, такое облегчение.

Только вот почисляется грехом самоубийство.

Револьвер его охотно, с тихим шорохом, перешел на боевой взвод. В опрокинутую фуражку наземь Самсонов его положил. Снял шашку, поцеловал ее. Нащупал, поцеловал медальон жены.

Отошел на несколько шагов на чистое поднебное место. <…>

— Господи! Если можешь — прости меня и прийми меня. Ты видишь: ничего я не мог иначе и ничего не могу».

Это — последние строки романа.

К началу 1915 года российская армия потеряла 1 млн 300 тысяч человек.

В ее историю лето 1915 года вошло под названием «великого отступления». Германия и Австро-Венгрия вернули себе Галицию, заняли польские земли (входившие тогда в состав Российской империи). Война шла уже на территории Белоруссии. Русской армии не хватало вооружения. «Были случаи, когда на фронт посылались безоружные солдаты, которые только в ходе сражений получали винтовки убитых и раненых товарищей»*.

В начале войны численность российской армии была 5 млн человек. К концу 1915 года под ружье встали 10 миллионов… Понятно, что в России это в основном были крестьяне. Их оторвали от хозяйства, от земли. Они оставили дома без мужской помощи свои многодетные, как правило, семьи. Настроение было уже не то, что летом 1914 года. Но армия продолжала воевать.

Летом 1916 года противник не ожидал наступления русских — после поражений 1915 года. Командование Юго-Западного фронта сумело обеспечить наступление скрытно. В начале июня неожиданно вступила в дело артиллерия. Под прикрытием огня своей артиллерии в атаку пошла пехота. Атака шла новым способом — волнами, по 3-4 цепи в каждой. Последующие волны «перекатывались», не задерживаясь, через первые (те, понеся потери, залегают). Этот метод получил название «атака перекатами», а само успешное наступление (с потерей, однако, полумиллиона воинов) — «Брусиловский прорыв», по имени генерала Брусилова.

Вот одно из описаний того времени — можно сказать, с натуры, в автобиографическом романе: у немцев в траншеях, «как в хорошей избе, стены тесом обшиты, а вдоль этих стен — лавки. Зимой немецким солдатам выдают жестяные банки с углем, пропитанным каким-то составом. Если этот уголь зажечь, то жестянка превращается в грелку, действующую много часов. С ней ног не отморозишь, как у нас. Вместо наших сухарей у немцев галеты, вместо тухловатой солонины — консервы. Есть даже такие, у которых двойное дно. В промежутках между днищами белый порошок насыпан. Если проколоть донышко такой банки и поставить ее в какую-нибудь лужу, состав начинает шипеть, разогревается, и мясо становится как будто на плите подогретым… Хитер немец! Учен, умен и своих солдат бережет… А наши генералы больше на русских баб надеются. Ничего, мол, что серая скотинка тысячами погибает, бабы новых защитничков Престола и Отечества наплодят…<…>

Присутствующие невесело смеялись.

— Оно, конечно, — сказал сосед-конторщик, — каждый действует тем, чем он богат. Немец, вот, железом богат, а мы — людьми.

— Дурью мы еще богаты! — сердито сказал отец.

Патриотизм уживался в нем с неистребимо критическим мышлением. Впрочем, только в таком случае любовь к Родине и может быть названа патриотизмом в хорошем смысле этого слова, без пренебрежительной приставки “ура” или “квасной”. “Кто не ведает горя и гнева, тот не любит Отчизны своей”**. Но трудно приходится русскому человеку, ведающему это горе и гнев! Слишком часто его раздирает мучительное чувство раздвоенности, вызванное, с одной стороны, желанием добра своей Родине, с другой — сильным желанием схватить эту Родину за шиворот и основательно встряхнуть»***.

*Волобуев О. В. Кулешов С. В. История России: ХХ — начало ХХI века. 11 кл. Учебник для общеобразовательных учреждений. М., 2004. С. 64. 26 лет спустя, когда Вторая мировая война шагнет на территорию нашей страны, в первые месяцы люди зрелого возраста (как мой сорокалетний отец-доброволец) с ужасом увидят, что история повторяется: вновь не хватает винтовок для войны с немцами!..

** Примиритесь же с Музой моей!

Я не знаю другого напева.

Кто живет без печали и гнева,

Тот не любит отчизны своей…

Некрасов Н. Газетная.

*** Демидов Г. От рассвета до сумерек. Воспоминания и раздумья ровесника века. М., 2014. С. 170—171.