Равны не
значит богаты

Те, кому сегодня больше сорока, застали так называемую третью волну эмиграции из СССР, которая началась в 1970-е годы. Иногда ее презрительно называли «колбасной», потому что это было решение не о жизни и смерти, а лишь о благополучном существовании на «загнивающем Западе». Однако люди бросали насиженные места и отправлялись в неизвестность со словами «Мы это делаем ради детей, пусть хоть они живут по-человечески».

Если пользоваться термином лауреата Нобелевской премии по экономике 2015 года профессора Принстонского университета Ангуса Дитона, эти люди совершили «побег». Переломив инерцию истории и собственной жизни, они убегали от советского застоя, а в своем новом отечестве надеялись найти не только высокие доходы, но и больше возможностей выбора — для себя и детей.

«Великий побег» совершают не только отдельные люди (пусть их количество исчисляется сотнями тысяч). Целые страны и социумы оказываются способны к гигантскому цивилизационному рывку — от Англии времен промышленной революции до современных стремительно развивающихся азиатских стран. О том, как разные страны прокладывали свои пути к благосостоянию и чего им удалось достичь, рассказывает Ангус Дитон в своем фундаментальном труде «Великий побег: здоровье, богатство и истоки неравенства». Их успехи впечатляют, но, как пишет Дитон, «ничто не говорит о том, что движение к процветанию будет продолжаться вечно». Темпы роста в странах Запада снизились. И хотя современный уровень жизни все еще выше, чем у предшествующих поколений, есть все основания предполагать, что потомки нынешнего «золотого миллиарда» будут оглядываться на сегодняшний день как на потерянный рай.

Есть и вторая проблема: как поется в одной известной песенке, «пряников сладких всегда не хватает на всех». Дитон полагает, что те, кто совершил побег из нищеты, нередко защищают свои позиции, «разрушая тропы, по которым они сбежали», поэтому отставание одних оказывается платой за успех других. Вслед за историком Эриком Джонсом он повторяет, что прогресс насильно прерывают те, кто уже воспользовался его плодами, но не хочет делиться с другими. Предоставляют ли современные развитые страны — например, США — действительно равные возможности? Дитон уверен, что нет.

В условиях полной вертикальной мобильности заработок сына мало зависит от того, сколько зарабатывал его отец, а в обществе иерархическом, наоборот, корреляция почти полная. В США сейчас она составляет около 0,5, и это, пишет Ангус Дитон, самый высокий показатель среди стран, входящих в Организацию экономического сотрудничества и развития. По этому показателю США уступает лишь Китаю и странам Латинской Америки.

По Марксу, когда богатые богатеют, бедные непременно беднеют. Но это не всегда так: экономисты часто ссылаются на критерий Парето: мир может стать лучше даже в том случае, если всего несколько человек получают очень много денег, а остальные при этом ничего не потеряют. Иными словами, надо работать, а не завидовать — как в старинном анекдоте про внучку декабриста, которая говорит большевикам: «Вы хотите, чтобы не было богатых, а мой дед хотел, чтобы не было бедных».

Но проблема современного преуспевающего общества, с точки зрения Дитона, не в том, что в нем существует расслоение, а в том, что принцип Парето не соблюдается, и вот почему. Наиболее высокие доходы сегодня получают финансисты, руководители инвестиционных банков и хедж-фондов, чья деятельность сопряжена с рисками, которые угрожают населению и экономической стабильности страны. Чтобы смягчить эти риски, правительство берет на себя поддержку крупнейших финансовых организаций, а они в свою очередь чувствуют себя «прикрытыми» и идут на еще большие риски, подрывая благосостояние страны.

«Одно дело, когда люди богатеют, рискуя своими деньгами и деньгами своих клиентов, и совсем другое, когда они делают это, используя бюджетные средства», — подчеркивает Дитон и напоминает слова судьи Луиса Брандайса о том, что «в США может существовать либо демократия, либо богатство, сосредоточенное в руках немногих, но никогда то и другое вместе». Политическому равенству постоянно угрожает экономическое неравенство, а наименее обеспеченные слои населения рискуют оказаться если и не в прямом денежном проигрыше, то без социальной защиты и возможности влиять на политику государства. С точки зрения Дитона, даже если рост доходов самых богатых происходит не за счет прямого сокращения доходов остальных, он вредит другим аспектам благосостояния, к которым относится возможность участвовать в общественной жизни.

Именно сейчас, когда экономический рост в развитых странах и в Китае замедлился, неравенство стало тормозить развитие, превратившись из драйвера в угрозу. Весь прирост богатства в США — говорит Дитон — монополизируется богатыми, а уровень жизни большинства не повышается. К тому же неравенство стало негативным фактором политики и демократии. Богатые повсеместно стали писать законы и правила, а бедным остается лишь повиноваться.

Те, кто вырвался вперед, быстренько захлопывают за собой дверь и не впускают остальных. На бытовом уровне многие из нас наблюдали это в конце минувшего 2015 года, когда Европу захлестнула лавина беженцев с Ближнего Востока. Парадоксальным образом те, кто относительно недавно сам был в роли беженцев — например, эмигранты из бывшего СССР — оказались самыми непримиримыми противниками новой волны эмиграции. Не исключено, что их аргументы о культурных различиях — «неготовность новоприбывших жить по европейским законам» просто маскируют нежелание делиться с чужаками местом на общем плоту.

Ангус Дитон в своей книге почти не касается России, только в предисловии к русскому изданию говорит о том, что наша страна пострадала больше других в ХХ веке и что «ни один исторический побег не проходил гладко и продвижение не всегда было поступательным». Одним словом, рывок налицо, но вот о тренде судить пока рано. Тем не менее автор, по его собственным словам, остается осторожным оптимистом и в отношении остального мира, — хотелось бы надеяться­ — ­­и в отношении России. ­­­­­­­Он считает, что стремление к побегу — своего рода базовый инстинкт, его нелегко подавить, а средства для его совершения имеют свойство накапливаться: «Убегая, можно засыпать туннели за спиной, но знание, как их прокладывать, останется».