Хотите
научиться думать?

Время идет сегодня — в третьем тысячелетии, в XXI веке, да еще и в совершенно непредсказуемой стране России — так быстро, что за неделю, прошедшую с публикации предыдущего моего блога, стрелка огромных Часов Времени скакнула. И похоже, что честные, не зараженные коррупцией люди понадобятся моей стране гораздо раньше, чем думалось. А коррупционеры уже начали свое движение на свалку истории. Недолго осталось ждать, чтобы узнать — права ли я. В актуальности своих рассуждений о наших подростках, во всяком случае, нисколько не сомневаюсь.

…Когда провожу в разных городах и селах России блиц-викторины со школьниками (от 1-го до 11-го класса — установила опытным путем, что одни и те же вопросы годятся для ВСЕХ) по русскому языку, русской литературе и русской истории ХIХ—ХХ вв., задаю вопрос о значении похожих слов — ревниво и ревностно (на лицах присутствующих взрослых читаю еще большее затруднение, чем у подростков…), добродушный и великодушный… И разобравшись со значением последней пары, всегда сообщаю, что великодушие иностранные путешественники неизменно называли едва ли не главной национальной чертой русского народа…

И на юных личиках при этом моем сообщении неизменно возникает задумчивость.

Наш талантливый писатель-сатирик Виктор Шендерович дает концерты в США. Пишет на своей странице в фейсбук*е: «…на моих вечерах был аншлаг практически. И, надо заметить, по преимуществу интеллигентные люди… Спасибо <имя опускаю>, обеспечивает отщепенца первосортной публикой! Так держать». Имеется в виду, что Виктора в России не допускают на федеральные телеканалы, его огромный портрет — вместе с портретами Немцова и других — безнаказанно вывешивали на Новом Арбате с надписью очень большими буквами: «Чужие».

Тут же обеспокоенные поклонницы взялись уговаривать: «…А не попросить бы убежища? Реально становится опасно. Шутки закончились». Хоть из Тель-Авива наша «реальность», как и очертания потребной Шендеровичу судьбы, видней, чем из России, я все же написала Виктору (по имени — не из амикошонства: мы с ним хорошо знакомы): «Про шутки — наоборот! ИХ шутки заканчиваются, скоро пойдут НАШИ шутки. И убежище — кроме шуток! — не нам понадобится». И опрометчиво написала: «Так что, Виктор, ждем на родине!» — вывесив тем самым красную тряпку.

Тут же и прилетело из Рима (оттуда тоже видней) безапелляционное — «…Не надо этих призывов дешевых о возврате на “родину”», и из Тель-Авива добавили на мой счет — «Какой бред». Так что пришлось даже слегка урезонить: «Бобрицкая, мы в одном классе вроде не учились — может, повежливее стоило бы?».

Но это все присказка.

Был у нас в отечестве (по-нынешнему — у тех, кто опрометчиво отождествляет страну с временщиками — на «родине» в кавычках) замечательный переводчик — Михаил Леонидович Лозинский. Он очень дружил с Гумилевым, потому после расстрела поэта в 1921 году был арестован; потом его выпустили — время еще не сгустилось в кровавый туман, но навсегда оставили под наблюдением. Так что покоя не было.

В сентябре 1924 года Лозинский пишет своей сестре Елизавете Леонидовне: «Конечно, жить в России очень тяжело во многих отношениях. Особенно сейчас, когда все увеличивается систематическое удушение мысли. Но не Родина там, где хорошо, и служение ей — всегда жертва. И пока хватает сил, дезертировать нельзя. В отдельности влияние каждого культурного человека на окружающую жизнь может казаться очень скромным и оправдывающим приносимой им жертвы. Но как только один из таких немногих покидает Россию, видишь, какой огромный и невосполнимый он этим приносит ей ущерб; каждый уходящий подрывает дело сохранения культуры, а ее надо сберечь во что бы то ни стало. Если все разойдутся, в России наступит тьма, и культуру ей придется вновь принимать из рук иноземцев. Нельзя уходить и смотреть через забор, как она дичает и пустеет. Надо оставаться на своем посту. Это наша историческая миссия».

Комментариев к этому письму не требуется. Разве что — вот Татьяна Берегова из СПб ожидает, как и я, возвращения Шендеровича в Россию:: «…Вы нужны — как чистый воздух, как чистая вода… Вы такой вот свет в окошке для нас 14-ти % -ых, хотя, я думаю, нас %-тов 35-ть, не меньше!».

Лозинский владел западноевропейскими языками, а также персидским. Вклад его в нашу культуру безмерен. В его переводе вышли в СССР «Гамлет», «Макбет», «Отелло», «Ричард II», а также «Тартюф» Мольера, «Сид» Корнеля, «Кола Брюньон» Р. Роллана и очень много других классических сочинений. Даже «Графа Монте-Кристо» мы читаем в выправленном им переводе позапрошлого века. Главным делом своей жизни (выпало ему плохое время — он умер в начале 1955 года) он считал перевод «Божественной комедии» Данте. Стоит упомянуть и перевод «Заповеди» Киплинга, признанный лучшим; Е. С. Булгакова рассказывала мне, что нижеследующие строки любил декламировать Булгаков:

…Останься прост, беседуя с царями,

Останься честен, говоря с толпой;

Будь прям и тверд с врагами и друзьями,

Пусть все, в свой час, считаются с тобой…

* принадлежит Meta, которая признана в России экстремистской и запрещена