Законы эпидемии

Рецензия на книгу «The Rules of Contagion: Why Things Spread — and Why They Stop», Profile Books, 2020

10 марта 2020 года Томас Пуэйо (венчурный инвестор, ИТ-инженер и создатель нескольких популярных приложений) на платформе Medium опубликовал статью, где попытался объяснить, как пандемия COVID-19, на тот момент разгоревшаяся всего в нескольких странах, способна сломать уклад жизни во всем мире — радикально и безвозвратно. Он сравнивал текущие данные с тем, что мы знаем о пандемии гриппа 1918—1920 годов; анализировал спутниковые снимки иранских кладбищ; опубликовал с десяток экспоненциальных графиков и, стремительно врываясь в учебники по истории, популяризировал словосочетание flatten the curve («сгладить кривую») — главный клич сторонников самоизоляции, призывающих снизить нагрузку на систему здравоохранения путем ограничения числа одновременно заболевших людей.

За неделю этот пост увидело больше 40 млн человек: он был дополнен, переведен на разные языки и снабжен несколькими сиквелами. Пуэйо стал экспертом, и родной Стэнфорд опубликовал интервью с ним. Разумеется, нашлись и противники — в первую очередь в соц­сетях и конкретно в Twitter: критики справа упрекали Пуэйо в алармизме и стремлении ограничить свободы, критики слева указывали на то, что Пуэйо — еще один богатый айтишник, уверенный, что сложность мира можно свести к математическим моделям. Рефреном конца марта стало нечто вроде «я насмотрелся на экспоненты до конца жизни».

На первый взгляд, математик-эпидемиолог Адам Кучарски не слишком отличается от Пуэйо: он тоже молодой европейский специалист, работающий в нескольких смежных дисциплинах, так или иначе связанных с математическим моделированием.

У него блестящее образование, он увлекается путешествиями и фотографией, его первая книга посвящена одной из любимых тем «богачей в худи», живущих в Кремниевой долине, — теории азартных игр. Короче, типичный привилегированный миллениал.

Тем не менее с самого начала становится ясно, что книга «The Rules of Contagion» (на русском она выйдет в этом году в издательстве «Синдбад») — это не попытка быстро подняться на очень горячей теме. Более того, текст не содержит ни одного упоминания COVID-19 (он был написан и сдан в печать прямо перед декабрьскими событиями) — и при этом является едва ли не лучшим высказыванием о том, как устроен дивный новый мир середины 2020 года. Никакого разгона: автор сразу рассказывает о том, как в детстве ему диагностировали синдром Гийена — Барре, острую мышечную слабость аутоиммунной природы: этот эпизод по эмоциональной остроте сравним с популярными романами, повествующими о болезни героя. Можно подумать, что Кучарски таким образом пытается расположить читателя к себе — но тут же выясняется, что именно этот детский опыт помог ему проанализировать данные по эпидемии лихорадки Зика, вспыхнувшей в середине 2010-х.

Сбываются ли прогнозы, построенные по моделям? Кучарски повествует о том, как их применили на практике, когда лихорадка Зика в 2015 году распространилась на острове Мартиника. До этого инфекция успела пройтись по множеству географически разобщенных регионов, и ученые имели возможность смоделировать паттерны ее распространения и вычислить вероятность тяжелых случаев. По их прогнозам, семи имеющихся на острове аппаратов ИВЛ должно было хватить, и так оно и вышло: одновременно было задействовано не более пяти.

Однако не всегда оценки оказываются столь точными. В ходе нынешней пандемии коронавируса губернатор штата Нью-Йорк на ежедневных брифингах показывал графики, прогнозирующие рост числа заражений и смертности от COVID-19, каковыми его снабжали ведущие университеты и консалтинговые фирмы. Из них вытекало, что на пике эпидемии больницам штата потребуется 55 тыс. аппаратов ИВЛ, однако в реальности было задействовано всего несколько тысяч. И хотя это несоответствие дорого обошлось Нью-Йорку, люди понимали, что дело не столько в ошибках, допущенных при моделировании, сколько в том, что о самой болезни было известно недостаточно.

Адам Кучарски эффектно доказывает, как одни и те же математические и научные концепции могут описывать пандемии, финансовые крахи, распространение внутри популяций компьютерных вирусов, мемов, идей, ценностей и даже привычек вроде курения. И тем не менее «The Rules of Contagion» — не сборник эссе и не манифест; это полноценный научный труд с заявкой, внутренними перекрестными ссылками и трогательными итоговыми выводами в духе «может быть, так, а может, и эдак» (такой подход к написанию финальных абзацев знаком любому ученому). Здесь не разжевывают материал по три-четыре раза и не забрасывают бесконечные крючки для поддержания читательского интереса: текст экономный, но не сухой; понятный, но не снисходительный — и очень, очень плотный. Повествование от начала до конца проводит одну важную для Кучарски мысль: совершенных моделей не бывает, однако несовершенство теории или модели не влияет на ее полезность. Примеры в книге варьируют от эволюционной теории Дарвина (не знавшего, что такое ген) до описания успешного медиапроекта Buzzfeed (при том, что ее основатель Джона Перетти после многих лет попыток так и не смог предложить идеальной модели вирусного контента).

Попутно «The Rules of Contagion» опровергает многие популярные стереотипы. Кучарски не только восстанавливает историческую справедливость, но и реконтекстуализирует героев науки и медицины как людей, которые заставили нас изменить как свои убеждения, так и свои привычки, и тем самым спасли множество жизней. Флоренс Найтингейл — медсестра, прославившаяся в Крымскую войну, была не «леди с фонарем, несущей свет и добро», а жестким проповедником методов гигиены и санитарии, основанных на достижениях биологии. Она едва ли не первой заговорила о здравоохранении языком статистики, круговых диаграмм и инфографики. Лауреат Нобелевской премии по медицине Рональд Росс не только доказал, что малярия передается через укусы комаров анофелес, но и построил математическую модель, показывающую, во сколько раз надо уменьшить «комариное поголовье», осушая стоячие водоемы и лужи, чтобы остановить распространение болезни.

Невозможно рассчитывать на то, что математическая модель сама по себе будет нести людям знание. Чтобы гипотезы, касающиеся распространения болезней и эпидемий, трансформировались в принятые практики, ученому нужен особый дар — убеждать не только своих коллег, но и облеченных властью чиновников. Для этого умение отвечать на поставленные вопросы не менее важно, чем навык, демонстрируемый Адамом Кучарски на протяжении всей его книги: задавать зачастую спорные, но необходимые вопросы, которые до того никому не приходили в голову.

Об авторе. Иван Сорокин — доцент МГУ имени М. В. Ломоносова.