Почему иммигранты чаще
становятся предпринимателями

Если вам уже повезло пройти вакцинацию от COVID-19, скорее всего, вы можете сказать спасибо иммигранту. Компании Pfizer, BioNTech и Moderna прокладывали путь вперед в области исследований мРНК-вакцин, а учредителями или соучредителями всех этих компаний были иммигранты*.

Эти яркие примеры стали отражением более масштабной тенденции. Исследование 2012 года показало, что в большинстве из 69 проанализированных стран иммигранты чаще, чем местные жители, создавали новые компании. В США, где уроженцы других стран в целом составляют 13,7% населения, среди самозанятых иммигрантов насчитывается 20,2%, среди основателей стартапов — 25%. По данным исследования Национального фонда американской политики 2018 года, иммигранты были учредителями или соучредителями 55% компаний-единорогов в США (компаний, стоимостью более $1 млрд).

И все же остается не до конца понятным, почему так много иммигрантов берут на себя риски создания компании. В более ранних исследованиях это явление увязывали с факторами страны пребывания, такими как дискриминация на рынке труда, избирательная иммиграционная политика и наличие особых возможностей в регионах с высоким миграционным притоком населения.

Я в своем недавнем исследовании проанализировал менее очевидные предпосылки к предпринимательству среди иммигрантов, а именно, личностные особенности, влияющие на самоотбор. Решения об эмиграции и создании собственного бизнеса связаны с высоким риском. Все группы предпринимателей сталкиваются с угрозой неудачи. Как показало исследование в нескольких странах ОЭСР, лишь 60% стартапов существуют больше трех лет и только 40% — больше семи. А иммигранты несут еще и существенные риски, связанные с безработицей или отсутствием полноценной работы,  ксенофобией и психологическими травмами.

Я предположил, что люди с высокой толерантностью к риску чаще могут находить возможными добровольную эмиграцию и создание собственного дела. Поэтому я заключил, что иммигранты по сравнению с остальными с большей вероятностью могут основать собственное дело именно из-за готовности идти на риск, благодаря которой они изначально решились уехать из своей страны. Чтобы проверить эту гипотезу, я провел лонгитюдное исследование среди студентов инженерных и предпринимательских программ в двух австрийских университетах. В 2007 году я опросил 1,3 тыс. учащихся об их отношении к рискам и о намерениях или конкретных планах создания собственного бизнеса и переезда в другую страну. Спустя 12 лет на втором этапе в социальных сетях я опросил 360 человек из первой выборки и выяснил, как развивалась их карьера после проведения первого исследования.

Результаты подтвердили мою гипотезу: студенты с высокой степенью склонности к риску значительно чаще остальных планировали переезд в другую страну и создание собственного бизнеса и к 2019 году осуществляли свои планы. Более четверти бывших студентов уехали из страны, и многие стали предпринимателями. В проанализированной выборке среди тех, кто остался в стране, собственную компанию один или несколько раз открыли 19% бывших студентов, а среди тех, кто эмигрировал и обосновался в другой стране, таких насчитывалось 29%. Среди тех, кто уехал, но впоследствии вернулся в Австрию, показатель был еще выше: за охваченный исследованием 12-летний период собственное дело открыли 43%.

Статистический анализ подтверждает, что высокая склонность к риску существенно повлияла на результаты, даже когда мы проконтролировали факторы возраста, пола, наличия опыта в бизнесе и другие переменные. Кроме того, выяснилось, что эффекты самоотбора могут распространяться и на другие личностные качества, связанные с успехами в предпринимательстве и на рынке труда. Данные показывают, что опрошенные с мотивацией к высоким результатам (склонностью ставить амбициозные цели и достигать их) с существенно более высокой вероятностью уезжали из страны и планировали на каком-то этапе заняться бизнесом.

Из этого можно вывести прямые следствия для инвесторов и разработчиков государственной политики. За последние годы некоторые венчурные капиталисты, например Unshackled Ventures и OneWay Ventures, учредили фонды, работающие исключительно с проектами, в которых основателями или сооснователями выступают предприниматели-иммигранты. Помимо поддержки стартапов они предлагают специальные услуги для предпринимателей-иностранцев, в том числе визовую и юридическую поддержку. Инвестиционный расчет здесь прост, и его очень подтверждают результаты моих исследований. Как отмечают в OneWay Ventures, благодаря эффекту самоотбора, «основатели-иммигранты имеют конкурентное преимущество в создании значимых глобальных проектов».

С точки зрения государственной политики, из этого можно сделать вывод, что работа с предпринимательским потенциалом иммигрантов не ограничивается малой выборкой иностранных учредителей с уже сложившимися проектами, на которую ориентированы многие предпринимательские визовые программы и с которой работают агентства по поддержке инвестиций. Государственная политика должна быть направлена еще и на начинающих предпринимателей из числа иммигрантов: им важно помогать с финансированием, подготовкой, рабочими пространствами и предлагать сопровождение в административных процедурах, связанных с созданием собственного дела в стране пребывания.

В странах, где миграционный отток населения превышает приток, эффект самоотбора создает определенные сложности; уезжающие за рубеж предпринимательские кадры становятся частью проблемы «утечки мозгов». Страна происхождения тоже получает преимущества в результате предпринимательской деятельности тех, кто эмигрирует за рубеж, за счет торгового оборота и денежных переводов, но это не создает новых рабочих мест и производных экономических эффектов, которые возникают в стране пребывания. И все же нет худа без добра. Можно отметить, что возвращающиеся на родину эмигранты составляют наиболее активную предпринимательскую группу в выборке исследования, и здесь во многом сказывается наработанный за рубежом навык поиска новых возможностей, а также преимущества знакомой среды по возвращении. Успешные государственные программы в Китае, Сенегале, Мексике и на Филиппинах показывают, что страна происхождения может использовать высокий потенциал этой группы за счет оказания адресной поддержки предпринимателям.

Социальные эффекты подобной политики могут быть очень существенными. Предпринимательство может открывать для иммигрантов и возвращающихся мигрантов перспективы вертикальной мобильности и интеграции. Мало того, оно способствует созданию новых рабочих мест и инновациям в обществе. Оно может даже создавать возможности для разработки нового типа вакцины для борьбы с глобальной пандемией.

*Компания Pfizer была основана в США иммигрантами из Германии Чарльзом Пфайзером и Чарльзом Эрхартом. Соучредителем BioNTech в Германии стал иммигрант из Турции Угур Шахин. Соучредителем компании Moderna в США стал иммигрант из Ливана Нубар Афеян.

Об авторе

Петер Вандор (Peter Vandor) — старший аналитик Центра социального предпринимательства в Венском университете экономики и бизнеса.