Небылицы
для подкорки

Что заставляет миллиарды людей во всем мире читать книги и журналы, смотреть кино, слушать по радио новости или вылавливать в интернете и желтой прессе сплетни? Каждый день, с самого нежного возраста до смерти? Откуда эта неутолимая жажда? Неуже­ли мы потребляем истории, только чтобы отвлечься от своих дел? Нет, у этой привычки есть биологический смысл, ведь истории — критическое условие для выживания вида homo sapiens, а человек — животное рассказывающее, убежден журналист Джонатан Готшелл, автор книги The Storytelling Animal: How Stories Make Us Human. Истории нужны нам как сила тяжести: без них мир развалится на части.

Истории часто считают формой искусства, продуктом культуры. Хотя на самом деле лучшие ­выдумщики — дети, создающие в своем воображении целые неведомые миры. Со взрослыми, вроде бы, все не так: нам надо работать и некогда витать в облаках. Но на самом деле фантазирование — естественное состояние человеческого мозга, и все мы в душе Питеры Пэны. Тело находится в некоей точке пространст­ва, но мозг постоянно совершает путешествия в давно ушедшие, или не существовавшие, или будущие миры. Мы словно снимаем фильмы с собой в главной роли: в них наши тайные желания становятся явью. Или прокручиваем в голове ужастики, и страхи обретают плоть и кровь. В следующий раз обратите внимание, о чем вы думаете, когда ведете машину, в одиночестве идете по улице, готовите ужин, одеваетесь и т.д. Ученые выяснили, что каждая такая фантазия длится около 14 секунд, а их у нас бывает до двух тысяч в день. То есть половину времени бодрствования (или треть жизни) взрослый человек проводит в стране Нетинебудет.

Более того, хотя с возрастом мозг приучается к дисциплине, он дает себе волю, когда мы спим. Ведь что такое сны, если не тщательно продуманные истории? Психологи определяют их как сенсорно-двигательные галлюцинации с нарративной ­структурой — сюжетом, темой, персонажами, героем-протагонистом, разными точками зрения, вариантами развития действия и т.п. Не только литература и религии мира, но и множест­во сфер жизни построено вокруг историй: археологи пытаются разглядеть их в черепках, судьи выясняют, кто жертва, а кто злодей, на рынке начинающий бизнесмен ­отрабатывает на вас свою презентацию о чудесном происхождении товара. Классические ­истории профессиональных писателей мы любим не за написанное, а за ненаписанное, за то, что сами додумали, представляя себя на месте героя. Чтение художест­венной литературы всегда дает волю воображению. Писатель намечает детали — и перед нашим мысленным взором уже предстают 3D-модель персонажа, пейзаж, интерьер, и мы предугадываем поворот сюжета.

Любовь к историям не ­объяснить желанием сбежать от суровой дейст­вительности. Даже в детских сказках центральная тема — зло или несчастье, что уж говорить об историях для взрослых. В вымышленном мире мы переживаем те же тревоги и разочарования, что и в реальной жизни, только не за себя, а за протагониста.

Все истории мира вращаются вокруг нескольких магистральных тем (вспомним Борхеса) и построены по известным формулам. Почему? Готшелл убежден, что это и есть главный секрет: человеческий мозг питается историями и сам меняется под их воздействием, а базовые сюжеты встроены в нашу подкорку. Многое прояснилось с открытием зеркальных нейронов: они активируются, когда человек видит действия, состояние или эмоции другого, — как будто это происходит с ним самим. А когда вы читаете/слушаете/смотрите историю, мозг воспринимает ее как происходящую с вами и запускает подходящую физическую реакцию в организме, прокладывая тем самым новые нейронные пути, которые пригодятся, если вы столкнетесь с похожей проблемой в жизни. Истории —  ­тренажер-симулятор, они готовят нас к встрече с реальностью.

А вот взгляд дарвинистов на рассказчиков. Считается, что рассказывание историй, позволяющее продемонст­ри­ровать партнеру свой ум, навыки и креативность, увеличивало вероятность продлить свой род. Интер­претация историй присуща нам генетически. У каждого в голове сидит маленький Шерлок Холмс, пытающийся сложить воедино картину событий и выстроить складную историю. Нейробиолог Майкл Газзанига обнаружил в левом полушарии мозга участок, отвечающий за построение причинно-следственных связей между блоками информации, — он ведает дедукцией. Эволюция поместила вам в голову этого сыщика не просто так: умение выявлять причины и следст­вия, неявные связи полезно для выживания. Конструирование объяснений — тоже свойство мозга, который любит осмысленность. Поэтому так популярны теории заговора. А если мозг не может найти адекватную ­причину, он ее просто выдумывает.

Проводя всю свою жизнь в окружении историй, человек подвергается их влиянию, как положительному, так и отрицательному. Голландский ученый Емельян Хакемулдер в книге «Лаборатория морали» на основании своего исследования утверждает, что художественная литература оказывает на читателей положительное влияние, укрепляя традиционные представления о добре и зле, о допус­тимом и неприемлемом, задавая и поддерживая принятые в обществе стандарты поведения. Другой ученый, Маркус Эппель, пришел к схожему выводу: люди, предпочитающие художественные фильмы новостям и документалистике, более оптимистичны и склонны ожидать в реальной жизни традиционной победы добра над злом. И так было всегда: истории, вызывая переживания, выполняют роль «социального клея», объединяют народ в целое, задавая единый культурный код. Истории помогают нам противостоять хаосу, упорядочивают мир вокруг и примиряют нас с собой и окружающими.

Другое дело, что далеко не все они сеют доброе-вечное. Многие биографы Адольфа Гитлера утверждают, что в юности на него неизгладимое впечатление произвела опера Вагнера «Риенци», и если бы не она, он бы мог и не стать фюрером — а мировая история пошла бы иначе. Все мы помним «Хижину дяди Тома», квинтэссен­цию нарратива, приведшего к едва ли не к самой кровопролитной войне США — но освободившей негров от рабства. Или «Рождение нации», программную книгу Ку-клукс-клана. Что уж говорить о «Молоте ведьм». Человека меняет каждая проходящая через него история, — медленно, как вода точит камень.

Веками тяга к историям служила людям хорошую службу: связывала их, помогала подготовиться к переживаниям реальной жизни, развлекала и поучала. Но есть и оборотная сторона медали: чрезмерное потребление низкокачественных историй сравнимо с перееданием. У наших предков не было такой проблемы, их информационный паек был скуден: церковь да базар по воскресеньям. А у нас есть mp3-плееры, интернет, телевизоры, телефоны, печатные СМИ — и отовсюду мы получаем тонны историй, по качеству часто похожих на передержанный во фритюре картофель. Преобладание среди современных историй фаст-фуда угрожает обернуться для человечест­ва эпидемией умственного диабета (по выражению литературоведа Брайана Бойда). Неменьшая угроза поджидает нас и при чрезмерном увлечении виртуальными мирами — самой популярной разновидностью фикшн. Конечно же, разумный человек не станет бросаться в крайности и будет строго придерживаться информационной диеты, потребляя и производя лишь качественные истории.

И, даже зная все механизмы воздейст­вия историй на человека, мы не перестанем подпадать под их чары — так что приятного вам чтения.