«Если умеешь слушать классическую музыку, плохим человеком не станешь»
Анна Натитник
Имя пианиста Дениса Мацуева впервые громко прозвучало в 1998 году, когда 23-летнему музыканту присудили победу на Международном конкурсе им. П. И. Чайковского. Сегодня оно украшает афиши лучших концертных залов мира. Один из самых востребованных пианистов современности, Мацуев активно развивает филармоническое искусство в регионах России и помогает юным музыкантам.
HBR — Россия: Чем вы руководствуетесь при выборе нового произведения для репертуара и ориентируетесь ли в этом вопросе на предпочтения слушателей?
Мацуев: Безусловно, ориентируюсь, но в первую очередь на выбор влияют мои личные предпочтения. Если меня просят сыграть произведение, с которым у меня еще не завязался «творческий роман», не появилось «химии», я не могу выйти с ним на сцену: это не имеет смысла. Если пожелание публики и мое внутреннее ощущение от музыки совпадают, с радостью включаю произведение в свой репертуар. Я также стараюсь исполнять произведения, которые в принципе звучат редко, — например, Второй и Третий концерты Чайковского, Четвертый концерт Рахманинова. Огромное количество гениальной классической музыки не звучит со сцены, не популярно. Я стараюсь исправить эту несправедливость.
Когда вы исполняете одно и то же произведение снова и снова, не притупляется ли острота чувств?
Я из тех музыкантов, кто старается не играть одни и те же произведения постоянно. В моем репертуаре 45 концертов с оркестром и 24 сольные программы, поэтому мне удается так составлять свой график, чтобы избегать многократных повторов. Тем не менее иногда на гастролях с оркестром они случаются. В таких случаях задача музыканта — сделать так, чтобы не притуплялась острота восприятия и чувств. Если каждый день выступления проходят в новой стране, новом городе, новом зале с новыми слушателями, нужно особое внимание уделить собственному настрою. Особенность гениальной музыки в том, что она сама ведет музыканта в исполнении. Она многослойна и многозначна, в нее заключено невероятное количество идей и намеков, сюжетных и смысловых линий, измерений. Ее глубина позволяет бесконечно находить новое, даже если играешь одно произведение много дней подряд. Поэтому нужно просто довериться музыке, подчиниться ей и поймать сиюминутное озарение, ради которого только и стоит выходить на сцену.
Влияют ли, по-вашему, характер музыканта, его внутренний мир, жизненный опыт на качество и манеру исполнения?
Конечно, влияют. Интерпретация проходит через душу музыканта, поэтому важно, что у него внутри. Одна из главных задач солиста — донести музыку, написанную композитором много лет назад, через себя, свою сущность до аудитории.
Как вы готовитесь к выходу на сцену?
На долгий настрой часто нет времени. Иногда я выхожу на сцену сразу после длительного перелета или даю несколько концертов в день. Поэтому ритуалов особых нет. Мне достаточно посмотреть в зал через приоткрытую дверь, чтобы настроиться, ощутить энергетику слушателей. Она моментально меня заряжает, и я прихожу в нужную форму.
Вы играете огромное количество концертов в сезон. Как вы выдерживаете такой напряженный график?
Силы черпаю в концертах. Успешные — мощнейшая энергетическая подпитка. Когда не все получается, происходит такой же по мощи отлив сил. Поэтому большое количество концертов — это здорово и опасно одновременно. Для меня сцена — место, где я чувствую себя потрясающе, она вдохновляет, отвлекает от бессмысленной суеты и рутины, дает возможность погрузиться в гениальный мир музыки. А лучший отдых — приехать домой в Иркутск, натопить баню и после нее окунуться в Байкал.
Какие положительные и отрицательные стороны вы видите в своей популярности?
Я особенно об этом не задумываюсь. На мой взгляд, если начинаешь размышлять о популярности, ее плюсах и минусах, это начало конца для музыканта. Когда меня узнают, я всегда очень благодарно отвечаю, где бы это ни происходило: на концертах, на улице. Но нужно понимать, что успех внешний на успех внутренний не влияет в принципе. Если я могу воспользоваться узнаваемостью, чтобы помочь кому-то, я это делаю. Это, наверное, единственный случай, когда популярность полезна.
Что делает музыканта популярным: труд, талант, удача?
Точных рецептов нет, у каждого таланта свой путь. Есть отдельные компоненты, без которых не обойтись: учеба, конкурсы, мастер-классы, — но универсального их сочетания не существует. Если говорить о начале пути, главный совет — забыть о карьере. Нужно думать о музыке, которую играешь. И много выступать. При современных технологиях выдающееся явление не может остаться незамеченным, благодаря интернету заявить о себе гораздо легче, чем, скажем, 20 лет назад. А дальше все зависит от личных особенностей: способности учить репертуар, физической и эмоциональной формы, возможности выдерживать гастрольный график, умения общаться с залом — и удачи.
У музыканта путь сложный, тернистый, непредсказуемый. Эта профессия требует полной отдачи: если желания жить музыкой каждую секунду своего существования нет, то лучше и не начинать. Это очень непростая жизнь, но в то же время очень счастливая.
Вы выступаете с оркестрами и дирижерами из разных стран. Замечали ли вы разницу в работе с представителями разных культур?
Мое самое глубокое убеждение: у таланта нет национальности. Безусловно, у многих знаменитых оркестров, будь то оркестр Берлинской филармонии, Нью-Йоркский филармонический, оркестр Филармонии Санкт-Петербурга, оркестр Мариинского театра, своя история, свой стиль, традиции, которые я чту. Важна не национальность, а люди. Для меня огромная честь работать с выдающимися музыкантами и дирижерами, это всегда подарок судьбы, мастер-класс в профессии, общении, стимул к развитию.
Различается ли публика в разных странах?
