Георгий Генс: «В России менеджер собственника слушает, но не слушается»
Евгения Чернозатонская
Георгий Генс всю жизнь занимается большими ИТ-системами. Его компания «Ланит» — крупнейший игрок ИТ-рынка, выполнявший такие резонансные проекты, как сайт госзакупок, система для поликлиник ЕМИАС, информационная система ЖКХ. Генс, состояние которого Forbes оценивает в $700 млн, производит впечатление «всеядного» предпринимателя. Он владел самыми разными бизнесами, от пароходства до банка и частной клиники, но, разочаровавшись в некоторых приобретениях и людях, зарекся покупать компании из «чужих» отраслей. Сейчас, кроме ИТ-подразделений, в его холдинг входят инжиниринговая компания «Инсистемс», работавшая на космодроме «Восточный», и крупный ритейлер — Inventive Retail Group.
Георгий Генс рассказал журналу «HBR — Россия», стоит ли «дочкам» конкурировать с материнской компанией и почему в России владелец бизнеса должен быть больше, чем владельцем.
Группа «Ланит» выполнила немало крупных работ по госзаказам. Считается, что в госзакупках сами условия тендера пишутся под конкретного победителя. Так ли это?
Вряд ли это так, если говорить о нынешней ситуации. Даже если заказчик сделает «закладки» в конкурсной документации, чтобы дать преимущество определенному исполнителю, ФАС нетрудно это заметить. А при проведении электронных аукционов вообще практически невозможно сократить количество участников с помощью технических ограничений в спецификации. В открытых конкурсах дискриминировать кого-либо из участников трудно.
Но ведь бывает, что «перспективные» исполнители участвуют в составлении техзаданий?
Если говорить об ИТ-разработках, то иногда полезно привлекать экспертов из отрасли на этапе формулировки техзаданий — это позволяет избежать серьезных ошибок в постановке задачи. Если кому-то из потенциальных исполнителей дали написать технические условия полностью, то, конечно, у него будут серьезные преимущества. Он впишет туда то, что умеет делать лучше всех, причем необязательно из корыстных побуждений, а просто потому, что так видит задачу. Большие ИТ-системы можно строить совершенно разными способами. Поэтому правильно будет опросить экспертов из разных компаний, иначе в конкурсе появятся технические ограничения, незаметные даже самому заказчику.
Вы делали и саму систему информирования о госзакупках — сайт zakupki.gov.ru. Помнится, Алексей Навальный критиковал ее за то, что за нее заплатили слишком много денег.
Но для своей критики он черпал данные именно из нашей системы! Что касается цены — это была трудная, большая, технологически чрезвычайно сложная разработка, и работает она хорошо. Только в этом году я знаю четыре тендера, экономия на которых перекрыла все то, что было выплачено на нашу разработку.
Сейчас ясно, что благодаря этому сайту экономия достигается сразу по двум направлениям. Во-первых, первоначальная объявленная цена тендера стала ниже и намного ближе к рыночной. Раньше, если ведомство собиралось купить нечто слишком дорого, то в условиях конкурса всегда завышало начальную цену. И даже если в ходе конкурса она падала, тот первый уровень был ориентиром. Сейчас заказчики стали гораздо аккуратнее, ведь указав нелепую цену, они расписываются в своей слабой квалификации и понимают, что им достанется от активистов и контролирующих органов.
Во-вторых, меньше денег стало уходить за рубеж — иностранные поставщики предлагают цены гораздо ниже рынка. Недавно мы участвовали в тендере на закупку компьютерной техники и сами наблюдали этот эффект. «Ланит» шла на конкурс с Huawei, а наши конкуренты — с другим производителем. В таких конкурсах мы не даем свою цену, а объявляем, что наши услуги (логистика и прочее) стоят столько-то процентов от суммы товара. На электронном аукционе между собой торгуются производители — и цена падает.
Но от конкурсов не в восторге и сами заказчики — госучреждения.
Да, конкурсы — это затраты и головная боль, как для заказчика, так и для исполнителя. Один из наших клиентов попросил подсчитать, во сколько ему обходится подготовка тех или иных конкурсов, чтобы понять, начиная с какой суммы контракта вообще стоит заниматься тендером. Получилось, что при цене контракта ниже пяти миллионов рублей овчинка не стоит выделки: возможная экономия в конкурсе будет меньше затрат на его организацию, особенно если закупают однородное оборудование. Если посчитать затраты на проведение таких торгов в масштабах страны, становится понятно, что для госзакупок выгоднее сделать электронный магазин — это и проще, и дешевле.
Вашу разработку ЕМИАС — Единую медицинскую информационно-аналитическую систему для здравоохранения Москвы — пациенты хвалят, а врачи ругают за то, что она «превращает их в роботов».
Объективные данные подтверждают, что к врачам-специалистам попасть стало проще. Сейчас, чтобы записаться, не надо идти с раннего утра за талоном в регистратуру, это можно сделать не выходя из дома, через интернет, с помощью инфоматов в поликлинике или с компьютера в кабинете врача. Наша компания делала модуль записи к врачам и еще множество содержательных задач для ЕМИАС — например, ведение электронных карт. Врач теперь не делает записи в историю болезни своим фирменным «почерком врача», а набирает их на компьютере. Мы научили быстро печатать на клавиатуре более 8 тысяч врачей. Врачи обижаются на закрытие больниц и поликлиник, но это совсем другая история, не связанная с внедрением ИТ.
Вы были не единственным подрядчиком по информатизации медицины?
Конечно, нет, над ЕМИАС на разных этапах работали и работают десятки исполнителей. Этот проект стал уникальным примером того, как заказчик сумел сделать так, что большое количество организаций-конкурентов слаженно работали вместе.
«Не было четкой стратегии, что именно покупать»
У «Ланита» огромное количество дочерних компаний. Вы делали множество приобретений, причем не только в своей ИТ-отрасли. Зачем?
Эта индустрия — кроме соцсетей, некоторых интернет-приложений и игрушек — не может показывать взрывного роста. Делать ИТ-системы — стабильная, стандартная работа, как производить автомобили или строить дома. Высокой маржи она не приносит. Поэтому возникали идеи заняться чем-то другим. Много приобретений делалось «под человека»: кто-то объяснял мне, почему нам будет хорошо вместе, и я исходил из доверия к этому человеку. Конечно, мы что-то исследовали, но не слишком подробно. В итоге иногда мы вместе получали от этого пользу, а иногда — нет. В свое оправдание могу сказать, что и на Западе больше половины приобретений оказываются неуспешными.
Чаще всего новые предложения исходят от друзей. Догадываясь, что у тебя есть деньги, друг советует: «Смотри, сколько здесь можно заработать!». Мои сотрудники, которым поручено исследовать предложение, подчас делают это не слишком тщательно именно потому, что понимают, что оно исходит от моего товарища. И бывало, что результат оказывался грустным.
Я никогда не приобретал неприбыльные компании, потому что не верю, что «потом дела пойдут гораздо лучше». В последние годы я взял себе за правило приобретать только те компании, которые усиливают нас в ИТ-направлении. А глядя на нынешнюю экономику, я не думаю, что в ближайшем будущем вообще стану заниматься приобретениями.
Вы покупали компании, которые вас усиливали кадрами или портфелем заказов?
Кадрами, территориально, новыми знаниями, продуктами или портфелем заказов — любой из вариантов мне был интересен. Но не было четкой стратегии, что именно покупать. Большинство бизнесов, которыми я занимаюсь сейчас, либо связаны с ИТ, либо могут выиграть от моей помощи. Потому что, если у тебя бизнес, который ты лично не продвигаешь, причем не только деньгами, а делами, то через какое-то время люди перестают чувствовать, что ты акционер. Тебе начинают говорить: «Какая от тебя польза, кроме тех денег, которые ты дал? Так я же тебе эти деньги вернул». Но ты же купил компанию, а не нанимался менеджером, чтобы самому управлять. Поэтому я стараюсь, чтобы компании, в которых у нас есть доля, сразу понимали, чем мы можем быть полезны друг другу.
А как вы объединяете новые приобретения со старыми?
Изредка интегрируем — и компания становится подразделением «Ланита». В основном же у нас дочерние компании, большинство из них — очень разные, и каждая живет своей жизнью. В группе компаний «Ланит» они развиваются, становятся в чем-то похожи, хотя у нас нет процесса, который позволял бы быстро их унифицировать. Да и не всегда полезно всем быть похожими друг на друга.
Когда вы получаете заказ на большую разработку, как вы решаете, какое подразделение или какая из «дочек» будет его делать?
