Шторм
во благо

В апрельском номере «HBR — Россия» вышла статья Дэвида Родса и Дэниела Стелтера «О положительных сторонах кризиса». Авторы предлагают целый план, как в период экономических потрясений не просто выжить, но сделать бизнес сильнее. Мы спросили у российских лидеров, какие достоинства можно найти в нынешнем кризисе.

Рафаэль Акопов, президент медиахолдинга «ПрофМедиа»

Рассуждая о возможных плюсах кризиса, нужно помнить ­несколько простых вещей. Во-первых, надо понимать, где ты хочешь оказаться после его окончания. Если ясной картины нет, это плохо — тогда в голову приходят не самые здравые мысли. Например, тотально сократить все расходы на Х%, чего делать ­просто нельзя. Иногда, наоборот, приходится потратить больше денег на новый продукт или на sales force. Когда я слышу «надо урезать все», я вижу в этом примитивизацию управления. Во-вторых, нужно помнить: рано или поздно кризис закончится и очень важно сохранить человеческое лицо, не перейти границу и не устроить «резню». В силу нашего полуазитского образа жизни, это правило очень важно. Потому что потом, когда буря уляжется, на неко­торые лица смотреть будет не слишком приятно. Мы это уже проходили: в 1998 году тоже были апокалиптические ­настроения и люди вели себя очень по-разному. Ну и в-треть­их: cash is king, это чистая правда. И только помня о всех этих вещах, можно говорить о том, как воспользоваться кризисом. С точки зрения макроэкономики он уже показал нам, что «чеболизация» — модель, при которой государство управляет экономикой с помощью нескольких госхолдингов, — дорога в никуда. Будь у нас больше средних и малых предприятий, стабильность экономики была бы выше, а послед­ствия кризиса не так тяжелы. ­Политикам надо срочно убирать барьеры, развивать конкурентную среду, деконцентрировать экономику.

Борис Титов, председатель «Деловой России», исполнительный директор группы Solvalub

Для России нынешние потрясения на мировых рынках могут стать очищением, ведь они не только несут серьезные финансовые ­проблемы, но и делают неизбежной смену экономической модели развития. Мы вошли в кризис сырьевым государством, и даже сейчас, борясь с ним, правительство действует как руководство типичной сырьевой страны. Власти в основном заняты сохранением резервов и распределением ресурсов, накопленных за предыдущие годы. Другими словами, в бюджете их в основном волнует сторона расходов. И это нормальная логика сырьевого государства: раньше-то прибыль практи­чески падала сверху. Я не знаю, хорошо это или плохо в принципе, но это и есть наша специфика. И такая левая в общем-то политика не может не иметь последствий. Одно из них в том, что она абсолютно «небизнесцентрична». ­Тратятся огромные ресурсы на удержание курса рубля и стерилизацию денежной массы. Это дестимулирует развитие бизнеса: стоимость кредитов растет, а из-за искусственно высокого курса рубля становится невыгодно что-либо производить в стране. То есть мы делаем все, чтобы кризис окончательно доконал наше производство. При этом с той стратегией, которой мы сейчас придерживаемся, остается уповать лишь на рост ­стоимости нефти. А в ближайшее время этого не случится. Поэтому и развиваться по сырьевому курсу мы ­больше не сможем. У нас нет вариантов: выход — в диверсификации и развитии внутреннего рынка. И ­если раньше движущей силой экономики было само государство и десяток госкорпораций, то в новых условиях двигателем должны стать частная инициатива, конкуренция и десятки тысяч компаний — малых, больших, неважно, — которые и создадут рынок. В возможности перехода к такой организации экономики — главный плюс кризиса. Причем, чем раньше мы это поймем, тем менее болезненным будет этот процесс.

Алексей Голубович, председатель совета директоров ОАО «Арбат Капитал Менеджмент»

Для начала неплохо бы разобраться, что считать положительными сторонами. Ведь иногда даже неприятные вещи могут стать толчком к развитию. Сейчас у российских компаний появилась возможность резко увеличить сбыт на внутренних рынках тех продуктов, которые до кризиса в основном импортировались: продовольствия, стройматериалов, промышленного оборудования. Когда импорт рос, а рубль был стабилен, конкурировать с западными корпорациями были сложно, а теперь покупать иностранное не по карману ни потребителям, ни бизнесу. Самое время заняться импортозамещением и модернизировать промышленность. Ведь жить, завися на 80% от экспорта неф­ти и газа, — тупиковая стратегия. Правительство должно понять: поддерживать и стимулировать надо не столько производителей, сколько потребителей. Это подтверждает давний уже кризисный опыт Японии: власти тогда раздали средства компаниям, продукцию которых потребителям приобрести было не на что. Очень верно сейчас поступают китайцы, деньгами помогая гражданам покупать местные холодильники или автомобили. В результате у народа не так резко падает потребление, а бизнес имеет возможность сохранить все преж­ние рабочие места. Можно было бы пойти по пути Китая, но тут одна трудность: там есть национальные производители, а у нас их почти нет. Такую проблему ­быстро не решишь, поэтому придется выборочно поддержать возрождение ряда перерабатывающих отраслей. Можно, например, стимулировать покупателей жилья или автомобилей, собранных в ­России, с помощью льготных кредитов. Там, где своих производителей нет, нужно помочь им появиться: давать кредиты или налоговые преференции, приводить инвесторов. Другого пути у нас все равно нет: в очередной раз перечислить кому-то миллиард на рефинансирование долга перед иностранными банками значит поспособствовать выводу за рубеж капитала, который так нужен внутри страны. Так что, пожалуй, единственная положительная сторона ­кризиса — в шансе создать свою современную промышленность там, где ее пока или уже нет.