Модернизация граждан

Макс Вебер утверждал: выработанное в ходе Реформации особое отношение к труду обусловило экономическую трансформацию Северной Европы и заложило основы современного западного общества. Сейчас экономисты ставят этот тезис под сомнение, а историки интересуются не абстрактными идеями о трудолюбии и бережливости, а тем, как эти идеи вдалбливались в головы населению, — или, говоря иначе, практиками так называемого социального дисциплинирования. Авторы новейших исследований приходят к выводу, что на рубеже XVII—XVIII веков в Западной Европе начали возникать новые механизмы воспроизводства социального и политического порядка: государство, элита, церковная община все больше вмешивались в повседневную жизнь людей.

Разумеется, соблюдать основные нормы поведения в обществе нужно было всегда. Но теперь власти и община стали регулировать еще и мораль. Предписанные правила должны были настолько войти у подданных в привычку, чтобы они не сквернословили, не прелюбодействовали, не пьянствовали не только на виду у других, но и дома. В результате должен был появиться новый, «дисциплинированный» человек: более трудолюбивый, рациональный, послушный, «цивилизованный». Американский социолог Филипп Горски сравнивает дисциплинарную революцию с изобретением парового двигателя: если второй позволил кратно повысить производительность труда, то первая — эффективность управления социумом. Правителям уже незачем было полагаться только на дорогостоящее, разрушительное насилие: забрезжила надежда, что подданные будут соблюдать предписанные установления сами, а не только под угрозой расправы.

Эта концепция предполагает, во-первых, что современный европеец — вежливый, дежурно-доброжелательный, соблюдающий установленные нормы поведения, личной и социальной гигиены, такой удобный в управлении и общежитии — вполне себе рукотворен. А во-вторых, раз дело не в протестантской этике как таковой, а в методах воспитания подданных, то, возможно, социальное дисциплинирование реализуемо и в непротестантских странах? Историки последнее время пишут о «католической Реформации»: попытках религиозно-нравственного воспитания, которые католическая церковь предпринимала в подконтрольных ей регионах в ответ на Реформацию протестантскую.

Так или иначе Россия (как и едва ли не весь неевропейский мир) осталась от дисциплинарной революции в стороне. Реформации у нас не было, а преобразовать крестьянскую жизнь сверху Петр I и его наследники никогда и не пытались. По-настоящему задачу «модернизации граждан» в России ставили перед собой лишь большевики. Но этот-то пример и показывает, что социальное дисциплинирование сверху не работает. В основе самых успешных европейских практик перевоспитания граждан лежали действия общины: ее члены были согласны постоянно надзирать друг за другом, выявлять, осуждать и, если надо, наказывать или изгонять нарушителей. Этот процесс потому и прошел столь успешно в протестантских странах, что Реформация привела здесь к обострению индивидуальной религиозности, появлению множества активистов, готовых за идею — за веру — шпионить за соседом. В католических странах социальное дисциплинирование насаждалось, скорее, сверху, церковью и государством, и потому не увенчалось таким успехом. Большевики, как мы знаем, попытались создать общины, во многом аналогичные религиозным: трудовые коллективы, партийные и комсомольские ячейки, — то есть заставить массы участвовать в формировании нового человека, перевоспитывать самих себя. Но даже в самый активный период, в 1920—1930-е годы, их усилия тонули в безразличии народных масс.

Могли бы в сегодняшних условиях стать такими дисциплинирующими ячейками частные компании (многие из которых открыто заявляют о желании воспитывать своих сотрудников и навязывают им некие нормы и правила), районные объединения, интернет-сообщества, наконец? Вопрос остается открытым. Несомненно одно: жизнь в условиях повседневного тоталитаризма показалась бы большинству из нас невыносимой. Однако непонятно, можно ли создать современное общество, не пройдя этап социального дисциплинирования, не создав «нового человека», готового по собственной инициативе соблюдать правила гражданского общежития.