Максим Кронгауз: «Почему мы
не здороваемся»

Успех общения во многом определяется тем, насколько хорошо мы знаем и соблюдаем правила этикета — в частности речевого. О том, что это за правила, как они складываются и функционируют, рассказывает доктор филологических наук, профессор, ­заведующий кафедрой русского языка РГГУ, автор ряда книг, среди которых «Русский язык на грани нервного срыва» и «Само­учитель олбанского», Максим Кронгауз.

Что такое речевой этикет и из каких элементов он состоит?

Это правила речевого поведения. В разных этикетных ситуациях: приветствие, прощание, благодарность, извинение, обращение, просьба, комплимент, соболезнование и т.д. — мы пользуемся разными формулами вежливости. Когда я рассказываю какую-нибудь историю, я могу выбирать любые слова — меня ничто не ограничивает, кроме смысла, содержания. А когда я, например, приношу извинения, я обычно использую готовые формулировки. Этикет очень редко оставляет нам выбор.

Каковы функции этикета?

Первая функция — демонстрировать противопоставление «свой — чужой». Например, по тому, как человек здоровается, улыбается, жестикулирует, я могу определить иностранца. Внутри культуры тоже бывают свои и чужие. Скажем, если человек в качестве приветствия использует английское заимствование «хай!», то мы сразу понимаем, что он представитель молодежной культуры. А просторечные приветствия вроде «здорово!» указывают либо на принадлежность к определенному социальному слою, либо на какие-то специфические индивидуальные черты. По речевому поведению можно составить некоторое представление о собеседнике.

Вторая не менее, а может быть, и более важная функция этикета — снять агрессию в разговоре. Соблюдая правила этикета, мы показываем, что готовы к сотрудничеству. Не соблюдая их (например, не здороваясь), демонстрируем агрессию. При этом агрессия может быть выражена сильнее (наступить на ногу и не извиниться) и слабее (обращаясь к человеку на улице, не предварить свой вопрос словом «простите»). Во втором примере агрессия очень слабая, но ее все равно следовало бы снять с помощью вежливого слова — извиниться за то, что мы побеспокоили человека, вынудили его вступить в разговор.

Какие типы речевого этикета существуют?

В каждой культуре свой ­этикет. Наше поведение отличается от поведения французов, немцев, американцев: мы по-разному извиняемся, здороваемся и т.д. Кроме того, внутри каждого этикета много суб­этикетов, то есть частных этикетов. У нас, например, сильно различаются городской и деревенский этикеты. Есть академический этикет, бизнес-

этикет и т.д. После перестройки у телевизионных журналистов начал вырабатываться свой этикет: с одной стороны, они стали реже использовать отчества, а с другой — считали невежливым обращаться к политику по имени. Возник такой компромисс: если журналист берет интервью у политика, он представляет его по имени, а обращается к нему по имени и отчеству. Иногда даже в одной сфере бывает ­сложно настроиться на общий этикет. Например, в бизнесе: ­современные западные компании отказались от отчеств, а в российских государственных организациях еще сильны старые традиции, и к старшим по возрасту и статусу там обращаются по имени-отчеству. Столкновения на этой почве могут привести к непониманию и недовольству. Однажды мне позвонил человек и попросил к телефону господина Кронгауза. Я решил, что это иностранец, потому что у нас так обращаться не принято. Но следующая его фраза была: «Максим, что вы думаете по поводу...». Мой собеседник два раза нарушил правила этикета: сначала он обратился ко мне чрезвычайно официально, дистанционно, не по-русски, а потом, вместо того чтобы обратиться по имени и отчеству, сразу перешел на имя. Разговор только начался, а что-то уже пошло не так, и я был напряжен. Правильный выбор этикета делает беседу спокойной по крайней мере в начале, пока еще не обсуждаются содержательные вопросы.

Из-за чего меняется этикет?

Этикет меняется под влиянием определенных исторических сдвигов. В нашей культуре в последнее время было два крупных языковых и связанных с ними этикетных слома. Первый — революция 1917 года, после которой произошел сознательный отказ от старого этикета, от старой вежливости, и были заменены практически все, и письменные, и устные обращения. Почти ушли «господин-госпожа» и «сударь-сударыня», и на смену им пришло слово «товарищ» — универсальное и в гендерном отношении, и в отношении имени собеседника: если «сударь» и «сударыня» использовались без имени, а «господин» и «госпожа», наоборот, с именем, то «товарищ» можно использовать и так, и этак. Это обращение было идеологически окрашено, и люди, придерживавшиеся старого этикета, его не принимали. С помощью слов «товарищи» и «господа» можно было указать на представителей разных классов. Это было очень глубокое противопоставление, и неправильно выбранное обращение зачастую делало невозможной дальнейшую коммуникацию.

Второй слом — перестройка, когда была сделана попытка вернуться к старым обращениям. Из этого ничего не вышло: после 70-летнего перерыва «господа» и «судари» стали казаться чужеродными, и сегодня употребление «господина» лишь копирует «товарища». Это возвращение невозможно еще по одной причине. Обращения в большинстве культур за последнее время прошли естественный путь демократизации. Если вначале «мсье-мадам», «фрау-гер» использовались по отношению к представителям высшего класса, то сегодня они считаются абсолютно нейтральными. А «господин-­госпожа» были вырваны из обращения и не прошли эту обкатку. Когда ко мне обращаются «господин», я, скорее, чувствую дистанцию и легкое отторжение. Поэтому мы живем без обращений и, чтобы начать беседу, обычно говорим «простите» или «извините».

Нужна ли нам замена слову «товарищ»?

Думаю, что нет, мы же как-то обходимся без нее. Если бы она была нужна, мы бы что-нибудь придумали — выбор-то огромный: и немного неуклюжие «сударь-сударыня», и всевозможные просторечные «командир», «начальник», «друг», и термины родства «брат», «отец», «сынок». Однако проблема в том, что все эти обращения не нейтральные, а ситуационно обусловленные. Нашей культуре вообще свойственно иметь большой выбор со многими нюансами, не имея при этом нейтральных форм. Наше общение тонко настроено на фиксацию отношений между собеседниками, даже незнакомыми. Если ко мне на улице обращаются «браток», это уже сильно маркирует наши отношения. Западные же этикеты тяготеют к универсальности, к тому, чтобы облегчить жизнь человеку, чтобы в любой ситуации можно было выбрать один стандартный вариант: например, в англоязычной культуре, прежде всего в американской, любому человеку можно сказать «hi». Универсальность этикетных знаков в западной культуре сказывается и на вариантах имени: у английского имени один-два варианта, а у нас — десятки вариантов, которые можно использовать в разных ситуациях.

Обусловлено ли разнообразие этикетных форм нашими культурными особенностями?

Думаю, что да. Нам очень важно установить эмоциональную связь, и мы готовы ради этого выбирать из тех возможностей, которые дает язык. Иностранцу это трудно: чтобы решить, обратиться к человеку «Ванька» или «Ванюшка», надо думать, в каких отношениях ты сейчас с ним находишься. Некоторые иностранцы это очень любят, потому что такие языковые микроэлементы сразу дают ощущение теплоты или, наоборот, конфликта.

Интересно, что по выбору возможностей мы некоторым образом сближаемся с японской культурой. У японцев тоже много обращений и средств вежливости, однако, в отличие от нас, они используют разные этикетные формы для поддержания не эмоциональных, а социальных отношений.

Какие еще факторы влияют на формирование этикета?

Этикет довольно прагматичен — он подстраивается под условия жизни. Наш этикет, например, на начальной стадии общения гораздо более анонимен, чем западный. Сейчас это сглаживается, но в советское время по телефону мы никогда не представлялись. А в других этикетах человек, когда звонит, обязательно называет свое имя. То же самое на конференциях: задавая вопросы, западные коллеги обязательно говорят: «Профессор такой-то оттуда-то». Русским, особенно тем, кто постарше, в некоторых ситуациях трудно перебороть себя и назваться. Отчасти это связано с нашим представлением о том, что не назовешь свое имя — не навлечешь на себя неприятностей. Разницей в условиях жизни объясняются и расхождения городского и деревенского, а также столичного и провинциального этикетов. Например, в городской среде не принято на улице здороваться с незнакомыми, а в деревенской — принято. Не потому, что все деревенские — душа нараспашку, просто в деревне мало людей, и нового человека (появление которого — настоящее событие) надо втянуть в коммуникацию, превратить из чужого в относительно своего.

Можно ли утверждать, что одни нации более вежливые, чем другие?

Можно утверждать, что в одних речевых культурах больше средств вежливости, чем в других. Поэтому представители этих культур чаще здороваются, произносят больше вежливых слов и т.д. Наверное, самые вежливые с этой точки зрения — восточные этикеты, где много таких средств, и они даже встроены в грамматику. Наш этикет — не очень вежливый. Сравнивая этикеты, всегда нужно учитывать, кто с кем общается, а также различать позитивную и негативную вежливость. Позитивная вежливость включает в себя средства возвышения собеседника, а негативная направлена на то, чтобы не беспокоить его, не влезать в его личную сферу. У нас, например, много средств для того, чтобы возвысить собеседника, а с негативной вежливостью у нас похуже, хотя с незнакомым человеком мы, скорее, не вступаем в индивидуальную коммуникацию.

Выходит, не вступая в общение с незнакомыми людьми, скажем не здороваясь с соседями, мы тоже проявляем вежливость?

Да, потому что так принято в нашем этикете. Во многих странах люди здороваются в ситуациях, в которых мы предпочитаем промолчать — в подъезде, в лифте, на ­остановке. Здороваясь, они как бы говорят: «мы культурные люди, мы свои, мы не будем вести себя агрессивно». У нас другая коммуникативная стратегия: мы не замечаем друг друга, смотрим в разные стороны и этим показываем, что никакой агрессии не будет. Приветствие же, наоборот, воспринимается у нас как некая форма речевой агрессии, за которой последует общение.

Подобные нюансы этикета не только порождают стерео­типы (русских, например, считают хмурыми и неприветливыми), но и затрудняют межкультурную коммуникацию.

Да, и таких примеров масса. У меня было много иностранных стажеров, и иногда в общении с ними возникали проблемы. Скажем, поведение японцев, особенно женщин, мы часто воспринимаем как ­слишком вежливое, на грани отчуждения. Например, у них не принято смотреть в глаза, и нас это отталкивает. И наоборот — я к японцам часто обращаюсь по имени, а они, как выяснилось, воспринимают это как своего рода речевую агрессию. В русской беседе принято повторять имя собеседника, чтобы подчеркнуть, что отношения сохраняются, а для японца употребление имени — вещь очень важная, опасная, символизирующая внедрение в его личную сферу, давление на него.

Вообще этикет это не только слова — это и мимика, и жестикуляция, и даже дистанция при разговоре. Известно, что в южных культурах дистанция маленькая, а в ­северных, например в скандинавских, — большая. Россия в этом смысле находится где-то посередине. Для одних культур естественно во время разговора устанавливать физический контакт (например, положив руку на плечо собеседника), для других это неприемлемо. В одних культурах некоторые жесты близкого контакта (например, поцелуй при встрече) наполнены глубоким смыслом, в других — носят сугубо этикетный характер. Все это, безусловно, нужно учитывать при общении, чтобы не попасть впросак.

Какие основные сложности представляет наш этикет для иностранцев?

Про одну проблему я уже рассказал — это наличие большого количества этикетных средств, выбор между которыми основан на тонких нюансах отношений между собеседниками.

Вторая проблема — причем не только для иностранцев, но и для русских — связана с тем, что сейчас у нас проходит ломка старого этикета, и это еще больше затрудняет выбор. Например, раньше полное имя использовалось отдельно от отчества только в особых случаях — скажем, при порицаниях («Владимир, ты не сделал уроки!»). Сегодня под влиянием корпоративного этикета полные имена приходят и в обыденное общение. Но мне все еще сложно использовать в письме слово «уважаемый» с именем без отчества, поэтому в такой ситуации я предпочитаю писать «здравствуйте». Непонимание того, что правильно, а что нет, раздражает нас самих.

Современная переписка, особенно электронная — это, кажется, какой-то новый жанр. Какие у него особенности?

Действительно, переписка в интернете — это нечто промежуточное между письменным и устным общением. Если вы посмотрите на длинную электронную переписку, вы увидите, как экономится время и как постепенно уходят элементы вежливости. В первом письме мы пишем «уважаемый Иван Иванович», и он отвечает так же; в следующем «уважаемый» уже может выпасть, дальше выпадает обращение. От традиционного письма со всеми его атрибутами мы переходим к обмену репликами, фактически к устному разговору. Вот этот переход от письменности к устности и создает отдельный жанр, этикет которого сейчас болезненно формируется. В частности, пока не понятно, как правильно начинать переписку. С одной стороны, есть линия наследования обычного эпистолярного жанра: «уважаемый», «глубокоуважаемый», «дорогой», с другой — линия устного приветствия: «здравствуйте». В электронной переписке они причудливо сливаются. Кто-то пишет «здравствуйте, Иван Иванович», кто-то — «уважаемый Иван Иванович», кто-то даже «здравствуйте, уважаемый Иван Иванович». Единых правил пока нет.

И все-таки корректно ли писать «уважаемый» в обращении, а потом подписываться «с уважением»?

Да, здесь есть некоторая избыточность уважения — его лучше выражать один раз. Но, вообще говоря, в бюрократической переписке это вполне допустимо и никакого про­теста не вызывает.

Не считаете ли вы, что ломка нашего этикета сегодня ­происходит отчасти под влиянием западных этикетных форм?

Конечно, в последние годы западный этикет оказывает сильное влияние на наш. Это вызвано двумя причинами. Во-первых, люди стали ездить за границу и видеть, как там общаются. Во-вторых, западные компании, в том числе торговые сети, которые приходят в Россию, навязывают нам свои правила. Советский продавец или кассир никогда не здоровался с покупателем, а сегодня кассиры в сетевых магазинах, особенно в дорогих, обязаны это делать. И надо быть последним грубияном, чтобы не ответить на их приветствие. Таким образом формируется привычка. Эта перестройка очень важна, потому что западный сервисный этикет, в отличие от советского, ориентирован на клиента.

Если заимствованные этикетные формы повышают общий уровень вежливости, это прекрасно, однако нередко подобные нововведения вызывают только отторжение.

Прежде всего раздражает несоответствие вежливости и реального поведения. Если я звоню в какую-нибудь компанию и целый час слушаю: «Не вешайте трубку, все линии заняты, ваш звонок очень важен для нас», я, конечно, выхожу из себя. Точно так же раздражает любая неуместность, избыточность общения — например, речевое поведение продавцов, которое копирует западные образцы. Вообще любое отклонение от нейтральности часто вызывает негативную реакцию. Когда в Москве открылся первый «Макдоналдс», люди ходили туда за избыточной вежливостью, ­потому что им ее не хватало. Но очень быстро все поняли, что это просто этикет, а не душевность, и пресытились им. Все-таки мы более закрыты, чем западные люди, мы ­хотим оградить нашу личную сферу от этой вежливости.

Какие элементы западного этикета мы пока не готовы принять?

В некоторых европейских языках есть формы «ты» и «вы» — и они относительно симметричны. То есть если человек, который старше меня по возрасту и статусу, обращается ко мне на «ты», это фактически дает мне право обращаться к нему так же. А у нас эти формы несимметричны: начальник может тыкать подчиненному, а тот в свою очередь должен говорить начальнику «вы». Точно такие же жесткие ограничения накладывает на нас возраст собеседника. Это свидетельство меньшей демократичности нашего общества. Но надо ли нам от этого избавляться? Разве что от начальственного тыканья. Мы идем по этому пути под влиянием западного этикета, но слишком резкий скачок едва ли будет принят. Понятно, что некоторая часть общества — более мобильная, читающая, путешествующая — уже готова принять эти образцы, но большинство — нет.

Если вернуться к теме межкультурного общения — скажем, в бизнес-среде, действует ли там правило: чтобы добиться желаемого, нужно настроиться на этикет собеседника?

Конечно, обычно люди стараются не нарушать этикет собеседника, поскольку это приводит к дискомфорту. И все же есть разные коммуникативные и этикетные стратегии. Можно настраиваться на собеседника, а можно придерживаться своего этикета. Все зависит от ваших целей и вашего положения. Если вы хотите подчеркнуть свои особенности, показать, что вы из другой среды, настройка не понадобится: свое­об­разие этикета только укрепит ваш имидж. Существует также право сильного: человек с крепкими ­позициями в бизнесе может диктовать партнерам свои условия — в том числе и в отношении этикета. Так что единой рекомендации дать невозможно: важно просто понимать, что этикет — это мощное оружие, сильно влияющее на ход ­общения. И еще нужно помнить, что разные культуры в разной степени толерантны к нарушению этикета. Скажем, в России иностранцу многое прощают, хотя про себя над ним и смеются — такова наша специфическая культурная реакция. Американцы тоже склонны прощать ошибки, а вот французы и азиаты — уже в меньшей степени.

Какие ошибки при общении с западными контрагентами допускают российские бизнесмены?

У нас есть одна культурная особенность: в начале общения мы ведем себя скованно, настороженно, недружелюбно, а потом неожиданно быстро сокращаем дистанцию и переходим к фамильярности. Иностранцев это, как правило, пугает, а азиатов — вообще отталкивает: их этикет предполагает дистанцию при внешней дружелюбности. Чтобы не возникало проблем, желательно настраиваться на спокойный, нейтральный этикет с более дружелюбной начальной стадией и без дальнейшего перехода к панибратству. Для представителей некоторых культур — скажем, американской, китайской, японской — очень важна улыбка: ее отсутствие считается отклонением от нормы и вызывает дискомфорт. Так что некоторые простые этикетные знаки нужно заимствовать, чтобы не создавать напряжения. Вы можете говорить очень правильные вещи, но грубые нарушения этикета помешают вам наладить контакт, и коммуникация не состоится.