Бизнес-этника

Наша дачка в сельской местности недавно приросла участком, купленным у наследника умершей бабушки. На мою беду на новой землице стоит дом-развалюха. И вот, не успели мы снести забор между своими исконными и приобретенными владениями, как в развалюхе поселился четырехмесячный таджикский младенец Муса. Историю его появления описывать не буду, скажу лишь, что пришел он не сам, а с матерью и бабушкой.

Московские друзья наперебой советовали мне любой ценой избавиться от этой троицы, например, купив им авиабилеты до Душанбе. Иначе — предостерегали меня — в твоем сарае вскоре окажется не трое, а тридцать таджиков.

Но на местности эта ситуация смотрелась совсем по-другому. Младенец Муса никогда не кричал, а его мать и бабушка оказались весьма полезными в хозяйстве: за умеренную плату они помогали мне возделывать сотки и охраняли господский дом от неминуемых ежегодных вторжений.

К тому же так приятно чувствовать себя благодетельницей! Почти помещицей!

Или рабовладелицей?

От своих жильцов я узнала, что «импортные» люди живут почти на каждом из близлежащих участков: у большинства — таджики, но есть и украинцы, и молдаване, и даже пара китайцев. Просто они редко выходят из-за заборов и малозаметны для окружающих. Соседи используют приезжих в основном при строительстве, но бывают и экзотические применения: китайцы, например, готовят еду для одного московского ресторана, а их хозяин отвозит ее по утрам в столицу.

Что-то мне этот новый социальный порядок напоминает: то ли «Хижину дяди Тома», то ли патриархальный уклад ЮАР до появления Нельсона Манделы (я там была пару лет назад и слышала рассказы старожилов).

Удивила лишь скорость, с которой рабство институциализировалось в бывшей стране победившего социализма. Экономические порядки у нового социального института такие: рабам платят таджико/дни, пока идет стройка, а когда процесс приостанавливается, бесплатно используют на мелких работах — убрать, пересадить, нарубить, напилить. Относятся к ним по-доброму: отдают старую одежду и даже иногда еду с барского стола. Хижину дяди Тома при нашем климате оснащают кто буржуйкой, а кто тепловой пушкой. Своих рабов хозяин защищает, а соседских подозревает в мелком воровстве. Если повезет, можно сдать домашнего гастарбайтера в аренду соседям для строительства.

Хозяева, повторюсь, не московские баре, а местные люди с крестьянскими корнями, которые много поколений делали всю работу сами.

Сама-то я человек пожилой и вряд ли разучусь сажать свои анютины глазки, а за сограждан опасаюсь: посмотрите вокруг — скоро в титульной нации не останется ни садовников, ни штукатуров-маляров, ни бетонщиков. Вообще народ работать разучится! Единственное, что успокаивает: гастарбайтеров точно на всех не хватит: всего-то в Таджикистане 7 миллионов населения, включая детей и стариков. Скоро народ разберется, что приезжие из СНГ — это не обуза, а дефицитный человеческий товар. Владеть рабами смогут только состоятельные люди — патриции, а не всякая подмосковная мелочь.

Вдобавок их не только домохозяйства используют, но и мелкий и крупный «реальный» бизнес. У челноков они работают шерпами — летают в Стамбул для перерегистрации, и на обратной дороге каждый переносит через таможню заветные 20 кг веса. У мебельщиков — натягивают матрасы, у плиточников — формуют. Тем, кто устроился на большом предприятии, например на завод ЖБК, спать приходится прямо в цеху. В подмосковном сарае, конечно, условия получше.

А мои таджики съехали точно в оговоренный срок: нашли пристанище в недостроенной бане у богатого соседа — таможенного чиновника из Москвы. Они ко мне заходили и рассказывали, что у нового хозяина живет человек пятнадцать «импортных». Видно, он знает толк в людях: вот Муса вырастет и тоже будет приносить доход.

Давайте теперь переведем всю эту ситуацию на любимый нами деловой английский язык. По своему статусу наши таджики — это Legal Aliens (иностранцы, законно проживающие в нашей стране). Они ведь прошли паспортный контроль при въезде, а не были smuggled (доставлены контрабандно), как китайцы в трюмах или мексиканцы в фурах через границу США. Разрешения на работу (Work Authorization или Work Permit) у них чаще всего нет, но нет его и у сотен тысяч французов, канадцев, израильтян и русских, не говоря уже о мексиканцах, колумбийцах и китайцах, живущих и работающих в Нью-Йорке.

Ответственность за использование нелегальной рабочей силы есть и в США, и в России. Но и там, и там эти законы are not enforcable — то есть в принципе невыполнимы (it will burden employers and poison business), и поэтому за их исполнением слабо следят. Экономика целых американских отраслей зиждется на использовании труда нелегалов (всего их, по оценкам, 12 миллионов). Но вот платят им там почему-то гораздо лучше. И тут дело не только в том, что США — богатая страна, но и в менталитете и в установках сверху.

Вот как недавно высказался новый чиновник администрации — глава ICE (их аналог ФМС): "(There are) employers who employ illegal labor in abusive conditions, don't pay them the minimum wage, make them work hours beyond the 40-hour week, don't pay them overtime," said John Morton, who heads the U.S. Immigration and Customs Enforcement agency. (Мол, некоторые работодатели злоупотребляют беспомощностью нелегалов, не платят им минимальную почасовую ставку, заставляют работать более 40 часов в неделю.) "We are going to enforce the law, that's our responsibility... I intend to make sure we do that responsibly, humanely and thoughtfully". (Теперь будем действовать по всей строгости закона.)

Так что вроде бы у них теперь карать будут не за использование труда нелегалов, а за плохое с ними обращение. А у нас?